чего бы это, мистер Пембертон? — У модно одетой женщины лет тридцати, живой, привлекательной, с золотисто-каштановыми волосами, сверкнули глаза.

Строго одетый джентльмен в летах с седеющей шевелюрой и аккуратно подстриженной бородкой напоминал осанкой принца Уэльского. Этот хорошо известный лондонский адвокат, сидевший напротив нее в вагоне первого класса, имел отличную репутацию, получал высокие гонорары и отличался осмотрительностью.

— Вполне естественно, что первая встреча с племянницей, а ныне и подопечной, тревожит вас, ваше… О, простите, миссис Гамильтон, — ведь вы хотите, чтобы я вас так называл? Но поверьте, дело улажено: ваш брат сделал все необходимое, чтобы обеспечить будущее дочери. Вы — опекунша девушки до тех пор, пока она не достигнет совершеннолетия, поэтому пока будете распоряжаться ее наследством.

— Мистер Пембертон… признаться, вопрос довольно щекотливый, но вы, конечно, знаете, что несколько лет мы с Ричардом не общались. Рассказывал ли он вам о некоторых обстоятельствах нашего прошлого?.. О Боже… — Дама нахмурилась. — Впрочем, мой вопрос был чисто риторический. Но скажите, почему Ричард полагал, что Силии может понадобиться другой опекун? Может, причина в его большом состоянии? Вероятно, Ричард опасался, как бы охотники за приданым не оказали давления на девушку, выросшую под тщательным присмотром и воспитанную в строгих традициях.

Мистер Пембертон одобрительно взглянул на спутницу из-под кустистых бровей:

— Вы очень проницательны, мадам. Да, с одной стороны, мистер Пенмарис сознавал, как важно ребенку получить настоящее образование в Англии, но вместе с тем опасался, чтобы излишняя опека, называемая им «подавлением личности», не повредила девочке. Мистер Пенмарис говорил мне, что только вы одна наделены даром понимания и только вам он готов безоговорочно доверить свою дочь, поскольку «познать настоящую жизнь» Силия может лишь с вашей помощью. Мистер Пенмарис считал, что вы прекрасно поймете смысл этих слов.

— Да.

Уилхелмина уставилась в окно. Конечно, она все понимала. Милый, милый Ричард, ее единственный друг, союзник и поверенный в незабываемые детские годы! Тогда Уилхелмину принуждали к безоговорочному послушанию, заставляли подчиняться во всем, не задавая вопросов. Она помнила наставления своей матери Лили, но чертовская любознательность и пытливый ум постоянно доставляли ей неприятности. До того как Ричард сбежал из дома, он частенько принимал за нее порку. Его голос до сей поры звучит в памяти Уилхелмины: «Прости, Уили, мне так жаль тебя покидать! Я бы взял тебя с собой, если бы мог. О Боже, Уили, ты же видишь, мне нельзя оставаться. Не хочу, чтобы мое воспитание определялось его капризами: либо армия, либо церковь! А главное, чтобы в голове не было ни одной своей мысли! Нет, лучше уж умереть! Понимаешь меня, Уили? Ты мой единственный друг. Когда я вырасту и разбогатею, обещаю, что приеду и спасу тебя».

Ричард не виноват, что не сдержал слова. Он все еще скитался в чужих краях, когда семнадцатилетнюю Уилхелмину, полузаморенную голодом и забитую, заставили выйти замуж за приятеля отца, вдовствующего герцога, который был на сорок лет старше ее. Он жаждал жениться на ней! Его восхищали угловатость девчонки-сорванца и ее диковатая красота с того самого дня, когда герцог увидел ее впервые — четырнадцатилетнюю. Тогда-то он и решил купить Уилхелмину — точнее слова не подобрать!

Герцог достиг своей цели, однако ни разу не обладал ею. Она сразу сказала ему:

— Я готова стать хозяйкой в вашем доме, изображать покорную, любящую жену. Я девственница. Вам это известно, поскольку вы настояли на медицинском осмотре. Но не пытайтесь взять меня силой, иначе я учиню такой безобразный скандал, что вы не посмеете показаться в обществе. Я пошлю письма в «Таймс» и родственникам матери в Америку. А если будете дурно обращаться со мной, я вас убью. Или себя. Надеюсь, мы поняли друг друга?

Ричард научил ее: чтобы не стать жертвой, надо бесстрашно противостоять противнику. Да и чего ей было бояться? Освободившись от власти отца, она вступила в брак с молодящимся стариком. Он боялся ее, боялся слухов о своем старческом бессилии и пуще всего — двух своих сыновей. Они были старше его юной супруги. Желая обладать Уилхелминой, герцог опасался, что люди начнут насмехаться над ним и он прослывет глупым стариком. Что ж, в конце концов герцог имел любовницу. Она умела доставлять ему наслаждение.

Заключив с герцогом сделку, Уилхелмина сдержала слово и не давала ни малейшего повода к скандалу. Примерно через десять лет герцог умер от сифилиса в Вене, и Уилхелмина обрела наконец свободу.

Теперешняя жизнь вполне устраивала ее. Она улыбнулась. Мистер Пембертон осторожно кашлянул, заметив, что поезд приближается к месту назначения. Ему предстояло кое-что обсудить с герцогиней.

Теперь Уилхелмина располагала юридическим документом, старыми связями и понимала, что готова выполнить все поручения Ричарда и взять на себя ответственность за его дочь от Марианны.

— Иди-ка сюда! — сказала Гертруда, и Силия, прервав завтрак, последовала за ней в библиотеку. — У меня неприятные новости. Ни логики, ни добропорядочности. Мы сделали все, и вот… Впрочем, читай и суди сама. Уверена, Силия, ты согласишься со мной, что это совершенно невозможно!.. — Она вручила телеграмму взволнованной девушке.

«Боже, что еще такое?» Силия перевела встревоженный взгляд с возмущенного лица тетки на клочок бумаги.

— Читай! — потребовала тетка, и Силия трижды пробежала глазами строки: «…в соответствии с условиями завещания Пенмариса… опекунство поручается его сестре, герцогине Милхэйвенской, которая примет на себя полную ответственность за…»

У Силии помутилось в глазах. Как отец решился на такое? Это несправедливо! Неправильно! Ее снова отлучат от всего, к чему она привыкла, и увезут, быть может, еще дальше от Рональда. И никакие проповеди дяди не примирят ее с мыслью, что она не властна распоряжаться своей жизнью.

Гертруда выжидающе смотрела на племянницу.

— Я не знаю… что и сказать.

— Неправда, знаешь! — возразила тетка. — Отвечай: «Спасибо, нет», — и мы найдем юриста, который оспорит это безумное дополнение к завещанию.

Как же так? Силия ничего не понимала. Ей хотелось одного — убежать в свою комнату и забыть об этой ужасной телеграмме, скрыться от тетки, которая смотрела на нее как коршун. А разве нельзя, чтобы здесь, вместе с ними, жила сестра ее отца?

Боже, как утихомирить Гертруду?

— Мне… мне еще рано решать такие дела.

— Возможно, ты права. После общения с нами и привычной для тебя добродетельной жизни ты не сможешь приспособиться к новым условиям. Я исполнила свой долг и ни перед кем не склоню головы. Никто не осмелится усомниться в честности моих намерений — даже сестра твоего отца! Я сама потолкую с ней. А ты, Силия, поразмысли о том, что узнала. Иди к себе. Обсудим все позже.

Девушка отдала тетке телеграмму и чинно вышла за дверь, но, едва ступив в коридор, побежала, а у себя в спальне кинулась на постель и уставилась в потолок полными слез глазами.

Почему отец допустил, чтобы ее оторвали от всего любимого и привычного? Прежде он утверждал, что для блага Силии нужно отправить ее из родного гнезда в холодное и чопорное английское общество, где все скрывают свои чувства!

Ради отца она всегда следовала советам тетки.

Но отец не приехал, чтобы похвалить ее. Он умер в одном из своих загадочных путешествий. И, ничего не объяснив, распорядился дальнейшей жизнью Силии: передал ее из одних близких рук в другие — до совершеннолетия.

А что будет, когда ей исполнится двадцать один год? Может, отец оставил другие распоряжения, о которых она еще не знает?

«Ах, Рональд, Рональд! Где ты? Почему мы не сбежали вместе, когда ты приезжал в прошлый раз?»

Нет, нельзя противиться законам и восставать против условностей. Женщины считались собственностью мужчин и помалкивали.

Но не все мирились с таким положением вещей…

Силия внезапно села и смахнула слезы, вспомнив о тете Уилхелмине. Если все, что рассказывала о ней Гертруда, правда…

«Новая опекунша — настоящая леди, — сообщила Силии Гертруда. — Однако… овдовев, она стала попирать приличия». Гертруда произнесла это с презрением, а в Силии пробудился интерес к Уилхелмине. Быть может, выбор отца не так уж плох?

Что ж, изменить ей ничего не удастся, значит, придется скрывать свои мысли и чувства до тех самых пор, пока за ней не приедет Рональд.

Силия решила исполнить дочерний долг — сделать так, как пожелал Ричард.

Рональд отнесся бы к этому с уважением, ибо знал, что такое долг.

Придя к мысли, что тетя Уилхелмина — не совсем такая, как другие, девушка приободрилась, переоделась к ужину и уже с нетерпением ожидала встречи с сестрой отца.

Встреча удивила Силию. Тетя Уилхелмина оказалась очень высокой, элегантной женщиной лет тридцати пяти, а вовсе не пожилой дамой.

Светло-каштановые волосы Уилхелмины были уложены в высокую прическу, глаза, похожие на топазы, сияли, профиль казался совершенным. Прямо картинка из журнала! Холодная, красивая, она держалась спокойно и независимо.

Так вот какова любимая сестра отца!

Гертруда суетилась и слишком много говорила, ибо ощущала пренебрежение гостьи, но не хотела нарушать долг и приличия.

— Уилхелмина!.. — Гертруда протянула гостье руку.

Та едва коснулась ее.

— Зовите меня Уили. — Гостья обратилась к девушке: — Я мечтала о встрече с тобой, Силия.

Голос Уилхелмины звучал так тепло и дружелюбно, что сердце

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

1

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату