– Кажется, Майкл, ты все еще дуешься на меня? А я-то думал, что все наши разногласия давно в прошлом… Дело вот в чем, господа, – объяснил он окружающим, – Майкл до сих пор не может мне простить, что в юности я управлялся с оружием лучше его…

Единственным ответом Уолдрону было общее молчание. Пауза, пожалуй, даже немного затянулась, но Уолдрона, казалось, это ничуть не смутило – напротив, он огляделся вокруг с видом триумфатора, вероятно, все еще ожидая ответа. Исключительно ради того, чтобы хоть чем-то прервать напряженное молчание, Майкл наконец негромко произнес:

– Ты ошибаешься, кузен: это тебе прошлое все никак не дет покоя, а не мне. К тому же ты не ответил на мой вопрос: этот джентльмен – действительно аббат Маккиннон со Святого острова?

– Он самый. – Уолдрон кивнул. – Аббат – мой хороший друг, и я пригласил его благословить коронацию нашего доблестного принца и твой брак. Оба этих события – большая честь для семейства Синклеров, и я считаю, что они заслуживают церковного благословения. Осталось только Хьюго совершить нечто выдающееся, но, в конце концов, у Маклауда ведь не одна дочь, не так ли?

Изобел почувствовала, как снова напряглась рука Майкла, сжимавшая ее запястье, и, кажется, Уолдрон заметил их реакцию – это было видно по нездоровому блеску в его глазах.

– Что ты так смотришь, Майкл? – неожиданно воскликнула графиня. – Поклонился бы нашему почтенному гостю, аббату Маккиннону, и поблагодарил его за то, что он согласился оказать нам честь благословить твой брак! Возможно, он сделает это завтра во время мессы…

– Почту за честь, – улыбнулся аббат. – Лично я одобряю выбор леди Изобел.

На этот раз пальцы Изобел сжали запястье Майкла. В интонации, с которой аббат произнес последнюю фразу, нельзя было не заметить издевки.

Опасаясь, что Уолдрон или аббат скажут еще что-нибудь, чего Изобел точно не выдержит, Майкл решил опередить их:

– Благодарю вас, сэр! Надеюсь, господа, вы извините нас: мы проделали долгий путь и сейчас желали бы отдохнуть с дороги.

Майкл обернулся к Генри и кивнул. Он знал, что Генри, хотя и склонен был порой к эксцентричным выходкам, тем не менее обладал незаурядным умом. Несомненно, он понял безмолвный намек брата.

Радушно улыбнувшись, Генри громко произнес:

– Разумеется, господа, если желаете, извольте отдохнуть: мои люди и люди его преосвященства епископа Оркнейского позаботились о том, чтобы приготовить для вас комнаты во дворце и в здании неподалеку.

Слуги направились к гостям, чтобы проводить их.

– Почту за честь, аббат, – проговорила вдруг Изабелла, – если вы немного задержитесь и поболтаете со мной. Мы здесь так редко принимаем таких гостей, как вы!

– Ну, нельзя все же сказать, мама, – уточнил Генри, – что мы здесь совсем уж лишены духовного пастырства… Его преосвященство епископ Оркнейский часто оказывает нам гостеприимство. К тому же у нас есть свой священник.

– Но это не одно и то же. – Изабелла вздернула подбородок.

– Что ж, с удовольствием проведу в вашем обществе часок-другой, графиня! – Аббат вежливо поклонился. – Вот только, с вашего позволения, присоединюсь к вам немного позднее, поскольку уже обещал встретиться с его преосвященством перед вечерней службой.

Не обращая внимания на мать и аббата, Майкл повернулся и вместе с женой направился к выходу из зала. При этом Изобел всеми силами удерживалась, чтобы не оглянуться на Уолдрона; ей не хотелось, чтобы тот видел, как беспокоит ее его присутствие. И все же ей не терпелось узнать, что Уолдрон будет делать дальше. Судя по его виду, он не сомневался, что в Керкуолле ему рады не меньше, чем Майклу.

Пока молодожены покидали зал, Уолдрон не отрываясь смотрел на Изобел взглядом, который ей приходилось наблюдать при дворе у молодых людей, из-за обилия выпитого виски ставших чрезмерно похотливыми. Но взгляд Уолдрона был еще и каким-то зловещим, словно он не сомневался, что очень скоро утолит свой голод.

В свою очередь, Гектор выглядел разъяренным, Лахлан же, напротив, – чрезмерно спокойным. Майри положила руку на плечо принцессы Маргариты, а леди Юфимия казалась совсем растерянной.

Две служанки принцессы Маргариты, которых она почему-то называла Шип и Роза и которые обычно очень оживленно суетились вокруг своей госпожи, застыли, словно замороженные, когда аббат, пройдя мимо Маргариты, кивнул ей и произнес: «Надеюсь, вы в добром здравии, мэм?»

Маргарита кивнула ему в ответ, и аббат удалился: похоже, во дворце епископа он чувствовал себя как дома.

Изобел кинула осторожный взгляд на то место, где только что стоял Уолдрон, но его там уже не было. С аббатом он тоже явно не выходил… Где же он?

– Куда он делся? – шепотом спросила она Майкла.

– Должно быть, – по тому, куда был устремлен взгляд жены, Майкл без труда понял, о чем идет речь, – они с матушкой удалились в ее покои. Не знаю, какую комнату ей отвели, но, должно быть, это где-нибудь неподалеку. – Майкл обернулся к Гектору. – Вы не боитесь, сэр, – негромко произнес он, – что Уолдрон или аббат что-нибудь здесь натворят? Впрочем, возможно, они все-таки не посмеют, поскольку кузен дорожит расположением моей матери и не станет рисковать.

– Я тоже так думаю. – Гектор покачал головой. – Скорее, своим появлением Уолдрон хотел позлить вашего брата. К тому же, если верить тому, что мы о нем слышали, сэр, Уолдрон мечтает завладеть чем-то, что принадлежит семейству Синклеров. Если бы у него был хотя бы малейший реальный шанс предъявить свои претензии на титул принца, не сомневаюсь, что он бы им давно воспользовался.

Майкл нахмурился:

– Честно говоря, меня больше всего беспокоит, не навредит ли он чем-нибудь Генри.