До слуха Бренда уже давно доносились голоса, но он никак не мог понять, кто был этот посетитель. Когда же дверь отворилась и на пороге выросла фигура полковника, он почувствовал, что с души у него будто камень свалился. Полковник прикрыл за собой дверь.

— Спасибо, что пришли, сэр, — поднявшись, сказал Бренд. — Значит, меня выпускают? — Он явно ожидал увидеть и шерифа.

— Боюсь, что нет, — холодно ответил Хэнкок. — Я подтвердил, что был с вами до той самой минуты, пока вы не покинули бар, но сказал, что не могу поручиться за то, что вы делали после. Так что вы остаетесь на подозрении, пока вам не удастся доказать, что вы провели ночь в другом месте.

— Но я не делал этого! — в бешенстве вскричал Бренд. Одна лишь Шери могла спасти его, но это невозможно. — Вы же меня знаете… разве я способен на такое?

— Знаю вас? Я ничего о вас не знаю!

— Но я не виновен! — запротестовал Бренд. Сердце у него упало — в глазах полковника сверкнула неприкрытая ненависть.

— Я-то знаю, но как вы сможете это доказать? — Полковник вспомнил, что перед ним человек, бывший мужем его дочери, и губы его скривились в жестокой усмешке. — Или у вас есть свидетель, который подтвердит ваши слова?

Не услышав ответа, полковник пожал плечами.

— Интересно, что бы подумала бедняжка Бекки теперь, увидев вас… запертого, словно дикий зверь, в клетке, да еще после ночи, проведенной в объятиях другой белой женщины?

— Погодите… так вы видели?.. — задохнулся Бренд.

— Да, прошлую ночь скучной не назовешь! Я видел немало интересного! — злобно оскалился полковник. — Но сегодняшнее утро… Скажем так — подобного удовлетворения я давно не испытывал!

Не сказав больше ни слова, он захлопнул за собой дверь.

Бренд проводил его взглядом, ошеломленный глубокой ненавистью, вдруг открывшейся в этом человеке. Стало быть, полковнику было отлично известно, что он не мог совершить убийство, но ему и в голову не пришло сказать об этом шерифу. Бренд всегда подозревал, что Хэнкок его недолюбливает, но что тот его ненавидит, он и понятия не имел. Опустив голову на руки, он замер, гадая, сможет ли он подтвердить свою невиновность.

Шериф ждал полковника за дверью.

— Не знаю, право, чем вам помочь. Вернусь в форт — поговорю с лейтенантом. Может, он что-нибудь знает.

— Это было бы замечательно. Поначалу нашлись горячие головы, которые заговорили о линчевании, но, думается, нам удалось их охладить.

— Дайте нам знать, если что-то узнаете.

Полковник решил заглянуть в салун, пропустить стаканчик-другой, прежде чем уехать из города. К своему удивлению, первый, кого он увидел, был Чарлз Бреннан. Судя по всему, тот был поглощен беседой с барменом и парочкой завсегдатаев.

— Так, значит, это все, что вы знаете? — спрашивал Чарлз, торопливо записывая что-то в блокноте. — А не заметили, чтобы кто-нибудь вышел из салуна как раз перед Хэйлом или сразу же после?

Вся троица принялась усиленно вспоминать, что же случилось прошлой ночью.

— Весь вечер народ сновал туда-сюда. Однако, помнится, полукровка больше тут не появлялся. — Бармен насупился. — И хорошо сделал, скажу я вам! Нечего ему тут ошиваться! Полковник с лейтенантом ушли, помнится, вскоре после Хэйла. Остальные торчали тут чуть ли не до закрытия. Было уже поздно, когда я запер дверь. — С этими словами он оглянулся на остальных, словно ожидая подтверждения.

— Так что вы не видели и не слышали ничего странного, верно? — спросил Чарлз.

— Да, это так. Все было тихо. Хэйл еще долго ворчал, но потом тоже ушел.

Чарлз вопросительно взглянул на завсегдатаев. Те промолчали. Поблагодарив их, он поднялся.

— Полковник Хэнкок, рад вас видеть. — Тот оглянулся. — Я тут потолковал кое с кем… хочу написать статью. Вы позволите задержать вас на пару минут?

— Конечно. Ах, как все это ужасно и бессмысленно!

— Убийство есть убийство. Не знаю, слышали ли вы, что тут говорилось но может быть, вам что-нибудь известно? Может быть, вы что-то заметили, после того как Бренд ушел?

— Нет. Все было тихо. Я как раз говорил с шерифом и повторил ему то же самое. Сказал, что видел, как Бренд ушел, но куда он направился и где провел ночь, мне неизвестно.

— Но вы были в баре и не могли не слышать те угрозы по адресу Бренда, которые выкрикивал Хэйл? Скажите, это вас не насторожило?

— Нет. Признаться, я не обращал на него внимания. Он был вдрызг пьян, впрочем, мне показалось, что у него зуб на краснокожих. Правда, я и сам не слишком-то их люблю. По мне все они свора кровожадных дьяволов!

— Это касается и тех разведчиков, что служат в форте? — поразился Чарлз.

Полковник окинул его взглядом, полным ледяной злобы.

— Если это Бренд перерезал глотку Хэйлу, то пусть получит по заслугам! — отрезал он.

— Но разве он не ваш зять? Неужели вы настолько плохо его знаете, что не можете судить о том, виновен он или нет?!

— Моя дочь мертва уже много лет! Я не считаю его своим родственником, — прошипел Хэнкок. Взгляд его стал страшен. — И мне плевать… пусть его вздернут хоть завтра! Веревка — это то, что он заслуживает!

Вокруг послышался одобрительный ропот.

— Да… но как же справедливость? — едва смог выговорить пораженный до глубины души Чарлз.

— А как насчет бедняги Хэйла? — выкрикнул кто-то. — К дьяволу такую справедливость! Пусть полукровка получит по заслугам!

— Точно! — подхватил другой, и ропот одобрения прокатился по рядам. — Давайте вздернем его — и вся недолга!

— Послушайте! — заикаясь, вскричал Чарлз. — Вы же считаете себя цивилизованными людьми! Как же вы можете?

Он хлопнул дверью, надеясь только на то, что после его ухода горячие головы поостынут немного. Вернувшись в редакцию, Чарлз увидел Морин и Шери. Девушки поджидали его.

— Что-нибудь удалось узнать? — выпалила Шери, едва он переступил порог.

— Ничего, что бы могло помочь. Я видел полковника. Оказывается, он уже успел повидать шерифа.

— Значит, Бренд свободен? — радостно воскликнула Шери.

— Нет. По словам Хэнкока, он не видел Бренда после того, как драчунов разняли. Одному Богу известно, где он провел всю ночь, — тяжело вздохнул Чарлз, — свидетелей нет. — На лбу у него залегла угрюмая складка. — Что делать, к кому бежать — не знаю! Одно скажу я вам, полковник — страшный человек!

— Почему?

— Он люто ненавидит индейцев, но это ничто по сравнению с той дикой ненавистью, которую он, судя по всему, питает к Бренду. Похоже, он уже забыл о том, что бедняга был женат на его собственной дочери. Своими ушами слышал, как он сказал, что будет рад, если Бренда вздернут, как собаку.

— А вы думаете, это возможно? — Шери смотрела на него расширившимися от ужаса глазами.

— Не знаю. Трудно сказать, люди, одурманенные виски, способны на что угодно!

— Может, было бы лучше… — На лице Шери отразилось отчаяние. Если шайка негодяев повесит Бренда, она уже ничем не сможет ему помочь. Значит, пришла пора действовать.

— Что лучше? — спросила Морин, нахмурившись. При взгляде на искаженное горем лицо кузины ее бросило в дрожь. — О чем это ты?

Шери встала, расправила плечи и решительно направилась к выходу.

— Мне надо срочно увидеться с шерифом.

— Зачем?

— Потому что я знаю — Бренд невиновен!

— Кто же спорит! Но как это доказать?

— Я могу это сделать. — Шери спокойно встретила удивленные и встревоженные взгляды кузины и