— Что ж, пусть будет, что будет. Все равно я не позволю вам двинуться с места, пока не подъедет Слейтер. Ждать осталось недолго. Я уже вижу пыль от его телеги.

— И вы это сделали? Провезли его через половину штата? Дьявольщина какая-то…

— Скажи-ка лучше своему помощнику, чтобы он поставил дилижанс в тень, пока мы будем ждать, — ухмыльнулся Джек и, не опуская оружия, отошел к большому ореху — одному из немногих деревьев, стоявших поблизости.

— Поезжай в тень, Гас. Придется нам дожидаться окончания этого разговора, если, конечно, леди не изменит своего решения. Спроси у нее, пока этот парень отошел.

Помощник наклонился к Саммер, обменялся с ней короткими фразами.

— Женщина говорит «нет», Билл! — крикнул он кучеру.

— Проклятые бабы! — проворчал тот, направляясь к дереву. — Слава Богу, что меня не угораздило жениться на одной из них, — добавил он, сердито выбивая о колено пыль из своей шляпы.

— Это не займет много времени, Билл. А потом вы со Слейтером сумеете договориться. Что-что, а язык у него в порядке. Я никогда не слышал, чтобы за один день он произносил столько ругательств. С ним случился настоящий припадок гнева, когда он узнал, что Джесс посадил ее в твой дилижанс. Думаю, что и путешествие не пошло ему на пользу. Его наверняка сильно растрясло, хотя мы и подстелили перину и привязали его ремнями к телеге.

Трое мужчин и женщина вышли из дилижанса. С Саммер осталась только мексиканка с ребенком. Легкий ветерок принес в открытую дверцу кареты немного прохлады. Саммер вытерла слезы насквозь уже мокрым носовым платком. Мексиканка нерешительно протянула руку и коснулась ее колена. Этот жест сочувствия заставил Саммер поднять голову. Джек не имеет права заставлять людей ждать, полагая, что она передумает. Надо сказать ему об этом самой. Она обернулась, ища глазами Джека, и вдруг подумала, что сходит с ума. Неужели он наставил револьвер на кучера? О Боже, да! Что происходит? Весь мир вокруг будто сошел с ума!

— Джек! Джек, что ты делаешь? — Саммер поспешно, чуть не упав, выскочила из дилижанса. — Позволь им ехать дальше. Ты не имеешь права задерживать их! Я расскажу тебе…

— Тебе незачем что-либо рассказывать мне. Наша повозка вот-вот подъедет. Тогда и расскажешь самому Слейтеру, почему ты убежала, оставив его теряться в догадках, — произнес Джек холодно и напряженно, будто разговаривал с врагом. — И он тоже сможет тебе сказать наконец то, что хочет, если, конечно, на какой-нибудь рытвине сломанное ребро не проткнет ему легкое.

Повозка появилась почти сразу же, как он это произнес. Она ехала быстро, поднимая целые тучи пыли. Саммер застыла в оцепенении. Слейтер был там! Хотелось броситься навстречу, но даже в таком состоянии девушка понимала, что делать это она не должна.

Бульдог резко натянул поводья, заставив лошадей перейти на шаг. Еще через несколько секунд повозка остановилась в двух, шагах от Саммер. Привязанный брезентовыми ремнями, Слейтер лежал в задней ее части. Вспотевшее лицо его было почти черным от пыли. Глаза гневно сверкали. Он с трудом приподнял голову и, сморщившись от боли, оперся на локоть. Устремленные на Саммер глаза сузились, ноздри подрагивали.

— Иди в повозку! — распорядился он. — Возьми ее сундук, Джек.

— Нет! — почти закричала девушка, делая все-таки неуверенный шаг к повозке. — Ты просто не понимаешь…

— А здесь и сам черт не поймет! У тебя кишка, что ли, оказалась тонка сказать мне в лицо, что ты изменила свое решение выйти за меня? Это из-за моего уродства? Конечно, не очень-то приятно смотреть в такое искореженное лицо… — Слейтер почти кричал. — Неужели нельзя было честно сказать мне обо всем, а не убегать с каким-то ублюдком вроде Джесса Фарстона? Кто-то наверняка подумает, что мне еще повезло, что я вовремя от тебя избавился. Но мне хотелось бы все-таки услышать от тебя самой, почему ты так поступила. А еще, почему ты решилась оставить одного маленького мальчика, своего брата, который пришел в Кип весь в слезах. Он боится, что ты его просто бросила.

Саммер не узнавала Слейтера. Он буквально пылал гневом. Это был совсем не тот человек, которого она знала несколько недель назад.

— Нет! — пролепетала она. — Не надо… пожалуйста!

— Не надо! — Лицо Слейтера исказила гримаса. — Марш в повозку!

— Я не хочу, — ответила Саммер тверже, стараясь, чтобы ее голос не дрожал. — Разве Сэди тебе не показала письмо?

— Плевал я на любое письмо! Иди в повозку, или я разряжу это ружье и отправлю лошадей в ад, а этим людям придется провести предстоящую ночь под открытым небом. — Он поднял винтовку, которую сжимал в руках, и направил ствол в сторону дилижанса. — Мой палец уже на спусковом крючке.

Саммер даже вздрогнула, ощутив напряжение, которое исходило от Слейтера.

— Ты не сделаешь этого! Ты не можешь поступить так жестоко.

— Жестоко? И это говорит та, благодаря которой я провел пять дней в настоящем аду! Через тридцать секунд ты убедишься, что и я могу быть жестоким.

— Не принуждай меня, Слейтер… Пожалуйста!

Она взглянула ему в лицо и ужаснулась тому, как оно изменилось. Глаза его глубоко ввалились и были полны горечью и тоской. Заострившиеся скулы обросли черной щетиной. Жилка на виске часто и как-то беззащитно вздрагивала. Сердце девушки переполнилось жалостью. Мертвенная бледность, покрывшая лицо Слейтера, и оскал его дрожащего рта насторожили Саммер. Металлическое клацанье ружья подтвердило, что он не шутит. С трудом передвигая ноги, Саммер подошла к повозке и забралась в нее. Почти одновременно с тем, как она опустилась на дно и закрыла лицо руками, раздался шум упавшего рядом ее дорожного сундучка. Повозка вздрогнула, лошади развернули ее и потащили в обратную сторону.

Саммер, поджав колени, забилась в угол. Мысли в голове путались и, подобно испуганным птицам, метались в разные стороны. Как рассказать ему правду? Как избавить его от стыда и боли, которые могут убить его в таком состоянии? Ведь ему предстоит узнать, что он вступил в интимную связь с родной сестрой! Как сказать, что она носит под сердцем его ребенка, живое существо, которое скорее всего появится на свет уродом?

Солнце безжалостно палило в затылок, обжигая нежную кожу шеи, но она, погруженная в свои раздумья, даже не замечала этого. Из полузабытья вывел ее хрипловатый голос Слейтера:

— Надень шляпу. Солнце может напечь тебе голову.

Саммер вздрогнула, ощупью нашла рукой шляпку и, щурясь от яркого солнца, посмотрела на Слейтера. К счастью, голова его была повернута в другую сторону, и она имела возможность рассмотреть его повнимательнее. Он лежал на спине, привязанный ремнями. Одна нога была согнута в колене, другая вытянута, забинтованные руки прижаты к бокам. Рядом с ним закрепили зонт, который прикрывал от солнца верхнюю часть его тела. Выглядел Слейтер страшно изнуренным. Даже не верилось, что человек может так сильно похудеть за несколько дней.

Повозка двигалась медленно. Видимо, Бульдог решил не очень утомлять и без того уже уставших лошадей. Джек скакал чуть впереди, покачиваясь в седле. Вокруг было тихо. Ужасно тихо.

Наступивший вечер избавил наконец путников от палящего зноя. Измученный, Слейтер уснул почти сразу после полудня. На Саммер Джек и Бульдог, казалось, не обращали никакого внимания. Она положила голову на свой сундучок и постаралась хоть ненадолго забыть о предстоящем разговоре.

На небе появились две звездочки, хотя было еще довольно светло, когда они подъехали к той остановке у реки, на которой мексиканка принесла Саммер воды. Бульдог натянул поводья и о чем-то тихо поговорил с Джеком. Повозка развернулась и, проехав еще с сотню метров вдоль реки, остановилась. Бульдог ловко соскочил с кучерского места на землю.

— Здесь мы и устроим привал, — объявил он, ни к кому в особенности не обращаясь.

Саммер с трудом выпрямила затекшие ноги и взглянула на Слейтера. Лицо его было повернуто к ней, а глаза приоткрыты. Оказывается, он смотрит на нее, наблюдает за ней уже неизвестно сколько времени! Краска прилила к лицу девушки. Легкое раздражение, которое она почувствовала, поняв это, быстро переросло в негодование. Он обвиняет во всем только ее, а ведь сам виноват не меньше!

Бульдог отвел лошадей к воде, терпеливо дождался, когда они вдоволь напьются, и лишь затем начал