Она отстранилась и, взяв Прайса за руку, подвела его к постели. Он сел и потянул ее к себе на колени, но она воспротивилась.

— Так я не смогу сосредоточиться и высказать все, что хотела, — пояснила она, отводя его руку. — Ты сиди там, а я сяду здесь.

Она взяла небольшой стульчик, стоявший рядом с туалетным столиком, и села лицом к Прайсу. Наконец они были одни, и Эллин вдруг почувствовала, что слова, которые так хотела сказать ему, не идут с языка. Простое «Я люблю тебя» невозможно было произнести. Она беспомощно начала:

— Вчера… наш разговор…

Прежде чем Эллин смогла продолжить, Прайс перебил ее:

— Прошу прощения, дорогая. Я был не прав.

— Но…

— Никаких «но», — сказал он серьезно. — Я не должен был настаивать на том, чтобы ты расторгла помолвку. Если ты…

— Я рада, что ты сожалеешь о своей несдержанности, — прервала его Эллин, — к тому же не было никакой причины так злиться. Если бы ты позволил мне тогда договорить, мы могли бы избежать этой неприятной сцены.

— Что ты имеешь в виду?

— Я собиралась сказать тебе, что не могу расторгнуть помолвку с Родом, пока он не вернется, так как должна сама сообщить ему о причине. Если бы ты мог подождать…

— О, дорогая! — Голос его сделался хриплым, когда он притянул ее к себе. — Я готов ждать тебя целую вечность.

Он крепко поцеловал ее, и они вместе повалились на кровать, сгорая от любви. Эллин сначала подумала, что ей только послышался тихий стук в дверь, и не стала прерывать объятия. И только когда стук повторился, она испуганно оторвалась от жгучих ласк Прайса.

— Эллин? Ты еще не спишь? — раздался голос Лоренса.

— Нет, дедушка, одну минуту, — тихо ответила она.

Прайс быстро поднялся и по знаку Эллин спрятался под кроватью. Эллин, дрожа от страха, что ее едва не разоблачили, накинула длинный халат поверх платья и, убедившись, что нет никаких признаков, выдающих присутствие Прайса, открыла дверь деду.

— Рад, что ты еще не спишь. Я подумал, хорошо бы нам немного поговорить.

— Конечно, садись. Я никак не могла уснуть.

Эллин присела на кровать, а Лоренс на стул. Прайс затаил дыхание, когда матрас провис под тяжестью Эллин.

— Из-за Прайса? — спросил дед.

— Почему ты так думаешь?

— Ты ведь влюблена в него, верно? — Он заставил ее покраснеть.

Эллин колебалась, не зная, что ответить. Конечно, она пока не могла сказать ему правду.

— Мне кажется, он достойный человек.

Лоренс не был удовлетворен ее ответом, однако не подал виду. Он заметил что-то новое в облике Эллин сегодня вечером, чего никогда раньше не замечал. Впервые она показалась ему вполне взрослой женщиной. Он понял, что теперь она уже не прежний своевольный ребенок, а очаровательная молодая леди. И Лоренс мельком подумал, не явился ли янки причиной такой метаморфозы или дело лишь в том, что он просто не воспринимал ее раньше как взрослую женщину.

— Я согласен с тобой, но он должен уехать.

— Почему?

— Нам трудно будет объяснить его присутствие в Ривервуде, когда вернется Род.

— Может быть, правильнее сказать «если», а не «когда»? — многозначительно заметила она.

— Не надо думать о худшем. Он обязательно вернется.

— И нам будет гораздо легче, как только он появится здесь.

— Да, и чем скорее, тем лучше. Однако его возвращение может стать опасным, если Прайс задержится. Одному Богу известно, что у Рода на уме, и я не хочу допустить стычки между ними.

— Почему ты считаешь, что она неизбежно произойдет? — спросила Эллин, не понимая, к чему клонит дед.

— Эллин, я могу защитить тебя только от матери, но если она расскажет Роду, что ты проводила время с Прайсом, он может предположить самое худшее.

— Значит, он не доверяет мне? — оскорбилась Эллин.

— Это вопрос чести.

— Смешно говорить об этом, — сказала она, наконец начиная понимать, о чем идет речь.

— Я многое повидал за время войны, Эллин, — серьезно произнес Лоренс, — и не хочу, чтобы кто- нибудь опять пострадал. Поэтому Прайс должен уехать из Ривервуда как можно быстрее.

Она кивнула, испугавшись за Прайса.

— Ну, теперь я пойду спать. Завтра я скажу твоей матери, что он уедет к концу недели, если погода и дорога позволят. Это немного успокоит ее. — Лоренс встал и направился к двери. — Спокойной ночи, дорогая.

— Спокойной ночи, дедушка.

Дверь закрылась за ним, но Эллин не стала сразу запирать ее. Она устало опустилась на постель. Прайс тихо вылез из-под кровати и, подойдя к ней, заключил в объятия. Эллин прислонилась к его плечу, она была чрезвычайно расстроена.

— Не беспокойся, — прошептал он. — Я люблю тебя. Мы что-нибудь придумаем.

Услышав эти долгожданные слова, она почувствовала, как на глаза навернулись слезы.

— Я тоже очень люблю тебя.

Он поцеловал ее в лоб и прижал ее голову к своей груди. Она слышала биение его сердца.

— Все будет хорошо, — тихо сказал он, гладя ее по голове.

— Теперь я уверена в этом, — прошептала Эллин, высвобождаясь из его нежных объятий, чтобы запереть дверь спальни.

Она села рядом с ним на кровать, и он снова поцеловал ее.

— Я думала о тебе целый день, — сказала она, когда их губы разомкнулись. Дыхание ее участилось, она скинула халат и придвинулась к нему.

— Я тоже думал о тебе, — признался он, страстно целуя ее в шею.

Прайс коснулся ладонью ее груди, и его охватила дрожь возбуждения, когда он почувствовал затвердевший сосок. Он быстро расстегнул ей платье и рубашку и распахнул их. Эллин легла на спину, и Прайс опустился на нее. Она задрожала, когда он высвободил ее грудь. Эллин охватил исступленный восторг ожидания дальнейших ласк, и она замерла, чувствуя, как пульсирующие волны желания все сильнее и сильнее нарастают внизу живота. Однако Прайс воздержался от ласк соблазнительных белоснежных полушарий. Вместо этого он начал медленно раздевать ее, чувственно приподнимая платье и рубашку, так что каждая частичка ее тела открывалась ему в первозданном виде. Обнаженная, она протянула руки, чтобы привлечь его к себе, но он поймал их и крепко сжал у нее над головой, уткнувшись носом в ее груди. Эллин выгибалась навстречу Прайсу, возбуждая его. Страстно желая ощутить жар мужской плоти в себе, она неистово терлась бедрами о его бедра. Хотя Эллин дошла почти до ярости в своих попытках заставить его потерять контроль и овладеть ею, Прайс не поддавался искушению. Он продолжал ласки, безжалостно мучая ее, заставляя корчиться и возбуждая все сильнее и сильнее своим отказом войти в нее.-Ему приятно было чувствовать ее обнаженное тело, дрожащее от страсти, под ним, и хотелось говорить слова любви, чтобы довести Эллин до экстаза. Она пыталась высвободить свои руки, но он не отпускал ее.

Обратив на него свои умоляющие, полные страсти глаза, она пролепетала:

— Пожалуйста, Прайс.

— Что — пожалуйста? — хрипло прошептал он.

— Я хочу тебя.

Его губы прильнули к ее губам в жгучем поцелуе, отчего у нее перехватило дыхание, и он отпустил ее руки, желая почувствовать их на своем теле. Не прерывая поцелуя, она расстегнула его рубашку и