время, если вопрос не кажется вам нескромным, она будет просить короля назначить день, и вы его назначите как можно раньше, не так ли, государь?

Король рассмеялся, но как-то не очень искренно.

– Разумеется, разумеется, – отвечал он, целуя графине ручку.

Вдруг он вскричал:

– Завтра в одиннадцать часов?

– Ну да, за завтраком.

– Это невозможно, дорогая.

– Почему невозможно?

– Я не буду здесь завтракать – я должен немедленно вас покинуть.

– Что случилось? – спросила Дю Барри, почувствовав, как у нее похолодело сердце. – Почему вы хотите ехать?

– Я обязательно должен быть в Марли, дорогая графиня, у меня назначена встреча с Сартином: нас ждут неотложные дела.

– Как угодно, сир. Но вы по крайней мере поужинаете с нами, я надеюсь?

– Да, поужинаю. Может быть… Да, я голоден, я буду ужинать.

– Прикажи подавать на стол, Шон, – обратилась графиня к сестре, подавая ей условный знак, о котором, вероятно, они заранее условились.

Шон вышла.

Король перехватил поданный графиней знак в зеркале и хотя не понял его значения, но почуял западню.

– Да нет, – сказал он, – нет, не могу даже поужинать… Я должен ехать сию же минуту. Мне надо подписывать бумаги, ведь сегодня суббота!

– Как вам будет угодно. Я прикажу подавать лошадей.

– Да, дорогая!

– Шон! Возвратилась Шон.

– Лошадей его величества! – приказала графиня.

– Слушаюсь, – с улыбкой отвечала Шон. Она снова вышла.

В следующее мгновение в приемной послышался ее голос:

– Лошадей его величества!

Король был доволен тем, что проявил силу воли и наказал графиню за то, что она заставила его ждать, и в то же время избавил себя от неприятностей, связанных с ее представлением. Он направился к выходу.

В эту минуту возвратилась Шон.

– Где мои слуги?

– В передней никого нет, ваше величество. Король подошел к двери.

– Слуги короля! – крикнул он. Никто не отвечал: можно было подумать, что все во дворце замерло, даже эхо не ответило ему.

– Трудно поверить, – возвращаясь в гостиную, проговорил король, – что я – внук короля, сказавшего когда-то: «Мне чуть было не пришлось ждать!»

Он подошел к окну и распахнул его.

Площадка перед дворцом была так же безлюдна, как и передняя: ни лошадей, ни курьеров, ни охраны. Взгляд тонул в ночной мгле, все было спокойно и величаво; в неверном лунном свете колыхались вдали верхушки деревьев парка Шату да переливались мириадами звездочек воды Сены, извивавшейся подобно гигантской ленивой змее и видимой на протяжении приблизительно пяти миль, то есть от Буживаля до Мезон.

Невидимый соловей выводил в ночи свою чарующую песнь, какую можно услышать только в мае, как будто его радостные трели могли звучать лишь посреди достойной для них природы в недолгие весенние дни.

Людовик XV не был ни мечтателем, ни поэтом, ему было не понять всей этой гармонии, он был материалист до мозга костей.

– Графиня! – с досадой проговорил он. – Прикажите прекратить это безобразие, умоляю вас! Какого черта! Пора положить конец этой дурацкой комедии!

– Сир! – отвечала графиня, надувая очаровательные губки, что почти всегда действовало на короля безотказно, – здесь распоряжаюсь не я.

– Ну уж, во всяком случае, и не я! – воскликнул Людовик XV. – Вы только посмотрите, как мне здесь повинуются!..

– Да, сир, вас слушаются не больше, чем меня.

– Так кто же здесь командует? Может быть, вы, Шон?

– Я сама повинуюсь с большим трудом, сир, а уж распоряжаться другими мне еще тяжелее, – отвечала она с другого конца гостиной, сидя в кресле рядом с графиней.

– Так кто же здесь хозяин?

– Разумеется, господин дворецкий, сир.

– Господин Замор?

– Да.

– Верно. Позовите кого-нибудь.

Графиня с очаровательной непринужденностью протянула руку к шелковому шнуру с жемчужной кисточкой на конце и позвонила.

Лакей, наученный, по всей видимости, заранее, ожидал в передней. Он явился на звонок.

– Где дворецкий? – спросил король.

– Совершает обход.

– Обход? – переспросил король.

– Да, и с ним четверо офицеров, – отвечал лакей.

– В точности, как господин де Мальборо! – воскликнула графиня.

Король не смог удержать улыбки.

– Да, странно, – проговорил он. – Впрочем, что вам мешает запрячь моих лошадей?

– Сир! Господин дворецкий приказал запереть конюшни, опасаясь, как бы туда не забрался злоумышленник.

– Где мои курьеры?

– На кухне, сир.

– Что они там делают?

– Спят.

– То есть как – спят?

– Согласно приказанию.

– Чьему приказанию?

– Приказанию дворецкого.

– А что двери? – спросил король.

– Какие двери, сир?

– Двери замка.

– Заперты, сир.

– Хорошо, пусть так, но ведь можно сходить за ключами!

– Сир! Все ключи висят на поясе дворецкого.

– Какой образцовый порядок! – воскликнул король. – Черт побери! Какой порядок!

Видя, что король исчерпал вопросы, лакей вышел. Откинувшись в кресле, графиня покусывала белую розу, рядом с которой ее губы казались коралловыми.

– Мне жалко вас, ваше величество, – сказала королю графиня, улыбнувшись так томно, как умела она одна, – дайте вашу руку, и отправимся на поиски. Шон, посвети нам!