– Вот это называется повезло! – вскричал кучер. – Ни царапины, ни синяка.

– Но он без сознания.

– Верно, испугался. Давайте оттащим его к обочине и поедем дальше, ведь госпожа спешит.

– Ни в коем случае! Я ни за что не брошу бедное дитя.

– Он цел и невредим, он сам придет в себя.

– Нет, нет. Такой молодой, такой несчастный! Наверное, сбежал из коллежа и предпринял путешествие, которое оказалось ему не под силу. Посмотрите, как он бледен: еще немного – и он бы умер. Нет, я ни за что его не брошу. Перенесите его на переднее сиденье.

Кучер повиновался. Незнакомка поднялась в карету. Жильбера положили на переднее сиденье, голова его покоилась на мягких подушках.

– Трогай, – приказала молодая дама, – мы потеряли десять минут, вы получите один пистоль, если наверстаете упущенное время.

Кучер угрожающе взмахнул кнутом. Услышав знакомый звук, лошади поскакали галопом.

Когда, спустя некоторое время, Жильбер пришел в себя, он был приятно удивлен, увидев, что лежит у ног женщины, которая внимательно его разглядывала.

Это была молодая женщина лет двадцати четырех – двадцати пяти, с большими серыми глазами, вздернутым носиком и лицом, загоревшим под южным солнцем. Маленький тонко очерченный капризный рот придавал ее открытому и веселому лицу выражение осмотрительности. Красоту ее рук выгодно подчеркивали рукава из фиолетового бархата с золотыми пуговицами. Юбка серого шелка в цветочек, с пышными складками, закрывала все сиденье кареты. Еще больше Жильбер был удивлен тем, что ехал в почтовой карете.

Улыбаясь, дама внимательно изучала Жильбера. Он смотрел на нее до тех пор, пока не понял, что это не сон.

– Кажется, вам лучше, дитя мое, – сказала дама.

– Где я? – произнес Жильбер вовремя вспомнившуюся фразу, которую он часто встречал в романах.

– В безопасности, мой юный друг, – ответила дама с ярко выраженным южным акцентом. – Но вас только что едва не раздавила карета. Как могло случиться, что вы упали посреди дороги?

– Я почувствовал слабость, сударыня.

– Сипы оставили вас? А что случилось?

– Я очень долго шел.

– Вы давно в пути?

– С четырех часов дня. Со вчерашнего дня.

– И с четырех часов вы прошли?..

– Я прошел шестнадцать или восемнадцать миль.

– За двенадцать – четырнадцать часов?

– Так я же почти все время бежал!

– Куда вы направляетесь?

– В Версаль, сударыня.

– А откуда вы идете?

– Из Таверне.

– Что это, Таверне?

– Это замок, расположенный между Пьерфитом и Бар-ле-Дюком.

– Вы, наверное, не успели поесть?

– Не только не успел, сударыня, мне не на что было поесть.

– Что вы говорите?

– Я потерял деньги, когда бежал.

– Значит, вы ничего не ели со вчерашнего дня?..

– Только немного хлеба, который я взял из дома.

– Бедняжка! Почему же вы нигде не попросили дать вам поесть?

Жильбер презрительно усмехнулся.

– Потому что я горд, сударыня.

– Но когда умираешь с голоду…

– Лучше умереть, чем быть униженным.

Ответ рассудительного собеседника привел даму в восторг.

– Но кто вы, друг мой? – спросила она.

– Я сирота.

– Как вас зовут?

– Жильбер.

– Жильбер, а дальше?

– Дальше – никак.

– Ах, вот что! – сказала молодая дама, не переставая удивляться.

Жильбер подумал, что своей замысловатостью его ответы не уступали остроумию Жан-Жака Руссо.

– Вы слишком молоды, чтобы бродить по большим дорогам, – продолжала незнакомка.

– Хозяева оставили меня одного в старом замке. Я последовал их примеру и покинул замок – Без всякой цели?

– Земля круглая: говорят, что под солнцем всем хватит места.

«Наверно, это какой-нибудь незаконнорожденным, который убежал из дворянской усадьбы», – решила незнакомка.

– Вы говорите, что потеряли кошелек? – спросила она.

– Да.

– Там было много денег?

– У меня была только одна монета достоинством в шесть ливров, – ответил Жильбер, стыдясь выдать свое отчаяние и боясь назвать слишком большую сумму, что могло навести на мысль о том, что он приобрел их нечестным путем, – но я бы сумел их приумножить.

– Монета достоинством в шесть ливров для столь долгого путешествия! Этого хватило бы дня на два – и то только на хлеб! А какой долгий путь вас ожидал! Вы сказали, из Бар-ле-Дюка до Парижа?

– Да.

– Я думаю, что это приблизительно шестьдесят – шестьдесят пять миль.

– Я не считал мили, сударыня. Я сказал себе: я должен проделать этот путь, вот и все.

– Безумец! И вы отправились пешком?

– У меня сильные ноги.

– Какими бы сильными они ни были, в конце концов они устают, в чем вы сами смогли убедиться.

– Меня подвели не ноги, я потерял надежду.

– В самом деле, мне показалось, что вы были в полном отчаянии.

Жильбер горько усмехнулся.

– Какие же мысли вас одолевали? Вы готовы были от отчаяния биться головой и рвать на себе волосы.

– Вы так думаете, сударыня? – в замешательстве спросил Жильбер.

– Да! Я уверена, что в таком состоянии вы не услышали стука колес.

Жильбер подумал, что не мешало бы еще больше возвысить себя в глазах этой дамы, рассказав ей чистую правду. Чутье подсказывало ему, что его история могла заинтересовать незнакомку.

– В самом деле, я был в отчаянии, – сказал он.

– Отчего же? – спросила дама.

– Оттого, что не мог больше следовать за каретой, которую хотел догнать.

– Ах вот как! – с улыбкой продолжала дама. – Но это настоящее приключение. Речь идет о любви?

Жильбер покраснел, он еще не совсем овладел собой.