представить.
Эвелинда прищурилась, наблюдая за тем, как Тэвис обнял служанку и притянул к себе. Непонятно, то ли он шепчет что-то на ухо девушке, то ли просто нюхает ее? Жаль бедняжку — она уже не замечает ничего вокруг и явно находит ухаживания Тэвиса чем-то из ряда вон выходящим. Спору нет, Тэвис необыкновенно хорош собой и может быть чрезвычайно обаятельным — если захочет. Эвелинда неоднократно имела возможность убедиться в том, каким образом он использует свое обаяние. Не далее как вчера вечером он увивался вокруг другой служанки, раньше казавшейся Эвелинде вполне здравомыслящей девушкой. И что же? Она быстро сдалась и, позволила увлечь себя в укромный уголок для чего-то более существенного, нежели разговоры. Похоже, сейчас история повторится — эта несчастная тоже явно не устоит перед чарами светловолосого красавца.
— Тэвис пользуется огромным успехом у женщин, но Дарак... — Трэлин покачал головой. — Одно его присутствие повергало в восторженный трепет всех женщин — от девочек до древних старух. Как мог юноша вроде меня соперничать с ним? — Эвелинда вновь взглянула на Трэлина — он криво усмехнулся и продолжил: — Я со своей детской влюбленностью казался Дженни желторотым птенцом в сравнении с Дараком и его знаками внимания. Он заигрывал с ней и шутливо восхищался ею, а она жадно впитывала каждое его слово, будто цветок — живительную влагу.
— И Бидди это не волновало? — медленно спросила Эвелинда, впервые задумываясь о том, не был ли именно Дарак тем самым тайным любовником. Если это так — он презренный негодяй. Совратить невинную девушку благородного происхождения? Какая подлость! Не говоря уже о том, что она родная сестра его жены.
— Нет, — отмахнулся Трэлин. — Бидди знала, что это просто безобидное поддразнивание. Мы все знали. Хотя, думаю, Дженни могла быть достаточно наивной и воспринимать его слова всерьез. Она считала себя такой взрослой и умудренной жизненным опытом по сравнению со мной и Калленом — ведь мы были на целый год младше, — добавил он, закатив глаза. — А на самом деле Дженни была ужасно наивной.
— Ей было всего пятнадцать лет? — нахмурилась Эвелинда.
— Да, — ответил Трэлин и печально покачал головой. — Ей только исполнилось пятнадцать. Вряд ли она смогла бы выжить в браке с Кэмпбеллом.
Эвелинда кивнула и пробормотала:
— Каллен упоминал о помолвке.
— Да. Не знаю, о чем думал ее отец, давая согласие на этот брак. — Он помолчал, затем с горькой усмешкой добавил: — Впрочем, нет, на самом деле знаю. Выдавая дочь замуж за Кэмпбелла, он рассчитывал воспользоваться его богатством и могущественными связями. Ничего удивительного, что девочка покончила с собой.
Слушая его, Эвелинда вновь посмотрела на Тэвиса, расположившегося на скамье там, где работала служанка. Впрочем, она уже больше не работала, а сидела у него на коленях, обвивая руками его шею. Тряпка, которой она должна была вытирать стол, касалась спины Тэвиса, что нисколько не мешало ему с большим знанием дела целовать девицу, одновременно приподнимая ее юбку.
Эвелинда поспешно отвела глаза и покачала головой — этот субъект весьма странно исполняет возложенную на него миссию охранника. Конечно, здесь есть куда более ответственный Фергус, но... Она снова посмотрела на Тэвиса и мрачно сдвинула брови. Без особого труда можно представить себе, что он, не долго думая, залезет под юбку девушке из высшего сословия... если он вообще когда-нибудь думает перед тем, как приступить к делу. Эвелинда сильно подозревала, что Тэвис не думает вовсе, а если и думает, то не головой.
Она повернулась к Трэлину и спросила:
— Вы уверены, что отец Тэвиса не тронул Дженни?
Услышав этот вопрос, Трэлин нахмурился, и Эвелинде на секунду показалось, что по его лицу пробежала тень сомнения. Однако затем он покачал головой:
— Нет. Дарак развлекался направо и налево, но он никогда бы не стал связываться с девушкой из аристократической семьи. Зачем? Вокруг него было полным-полно желающих — служанок и прочих простолюдинок. И уж наверняка он не решился бы обесчестить сестру собственной жены. Бидди убила бы его, если бы он только попробовал.
Глава 15
«Бидди убила бы его, если бы он только попробовал».
Эвелинда посмотрела на косой луч восходящего солнца, пробивающийся сквозь окно, и устало зевнула. Ночью она почти не спала, раз за разом прокручивая в голове то, что удалось вчера узнать от Трэлина. Едва он произнес эту фразу, в башню вернулся Каллен и расспросы пришлось прекратить, однако навязчивые мысли об услышанном не давали Эвелинде покоя.
Вроде бы Комин-младший не считал Дарака способным совратить Дженни. Во всяком случае, Трэлин так сказал, но его слова прозвучали не слишком убедительно. Другое дело — Тэвис. Он вполне уверенно утверждал, что в тот день его отец покинул замок до того, как Дженни отправилась на прогулку, а потом вернулась в слезах и поспешно уехала. По сути, это единственный довод в пользу Дарака. Впрочем, весьма слабый — ничто не мешало Дараку, выехав за ворота замка, обогнуть крепостную стену и встретиться с Дженни у обрыва. Определенно он мог быть ее любовником. Прямо скажем, в этом случае и сестра, и муж Бидди вели себя крайне непорядочно. Однако если Дарак был таким же, как Тэвис, вряд ли он мучился угрызениями совести. Видимо, в отношениях со слабым полом отец и сын руководствовались общим принципом: добился своего от одной женщины — отправляйся к другой, весело и безмятежно, словно пчела, перелетающая с цветка на цветок; главное — не оглядываться назад и не задумываться о разрушительных последствиях своих действий.
Что касается девушки... Дженни была помолвлена со страшным, беспощадно жестоким человеком. Возможно, в объятия мужа родной сестры ее толкнула храбрость отчаяния — безумная надежда обрести защитника или просто страстное желание насладиться последними мгновениями счастья перед тем, как ее насильно выдадут замуж.
Переживания подобного рода не были чужды Эвелинде. Узнав о предстоящем браке с Дьяволом из Доннехэда, она вела себя далеко не лучшим образом. Сейчас об этом стыдно вспомнить, но тогда... В тот день она отвечала на поцелуи и ласки Каллена, оправдывая свое поведение тем, что впереди ее ожидает долгий беспросветный кошмар и можно позволить себе напоследок получить от жизни короткое удовольствие. А если бы Каллен был женат и она знала об этом? Вряд ли она оттолкнула бы его намного быстрее. Правда, будь у нее родная сестра и будь он мужем этой сестры — наверное, ничего похожего не случилось бы... хочется верить. Но ведь Дженни была гораздо моложе.
Снова зевнув, Эвелинда со вздохом подумала, что Дженни была почти ребенком и могла, поддавшись соблазну, стать любовницей мужа родной сестры. Вероятно, она надеялась, что взрослый могущественный человек найдет какой-нибудь способ избавить ее от ненавистного замужества.
Все может быть.
Эвелинда сдвинула брови, пытаясь разобраться с одолевавшими ее вопросами. Узнала ли Бидди, что ее муж и сестра любовники? Смогла ли она простить Дараку и эту интрижку? Зачем Дженни через некоторое время неожиданно приехала в Доннехэд еще раз? И даже — в самом ли деле она покончила с собой? Конечно, Дженни могла повеситься, осознав весь ужас своего предательского поведения по отношению к старшей сестре, но с тем же успехом ее смерть может оказаться очередным замаскированным убийством.
Допустим, Бидди, узнав о связи Дженни и Дарака, убила их обоих, но при чем тут отец Каллена? Зачем спустя столько лет убивать его? Возможно, Лиам каким-то образом выяснил правду о тех давних событиях, захотел разоблачить Бидди и этим навлек на себя гибель? А может быть, таким способом Бидди попыталась восстановить справедливость и загладить вину перед собственным сыном — ведь он был слишком мал, чтобы унаследовать титул, когда — и если — она прикончила мужа. Тэвис сильно пострадал от преждевременной кончины Дарака. Бидди могла надеяться на то, что после смерти Лиама титул лэрда перейдет не к Каллену, а к ее сыну.
А Мэгги? Вероятно, ее расспросы заставили Бидди нервничать и она убила жену Каллена. Или Мэгги действительно удалось каким-то образом узнать правду, и у Бидди оставался один выход — очередное убийство.
Эвелинде стало очень грустно от собственных раздумий. Конечно, все эти предположения явно не лишены смысла, но, с другой стороны, Бидди вовсе не похожа на кровожадную злодейку, готовую расправиться с каждым, кто встанет у нее на пути — с сестрой, мужем, братом мужа, женой племянника... Кроме того, неужели Бидди, которая ей так нравится, несколько раз пыталась ее убить?
Нет, так жить нельзя. Необходимо покончить с этим делом, и побыстрее. Но как? Откровенный разговор с Бидди ничего не даст. Она либо смертельно оскорбится — если невиновна, либо будет лгать и все отрицать — если виновата. Возможно, стоит попробовать проникнуть в ее комнату и поискать, нет ли там чего-нибудь способного пролить свет на роковые тайны: писем Бидди и ее сестры, дневника... или письменного признания.
Эвелинда мрачно усмехнулась и нетерпеливо подвинулась на кровати. Да, нужно наведаться в комнату Бидди.
— Чем ты расстроена? — раздался у нее над ухом сонный голос мужа. Каллен прижался к ней сзади и обнял одной рукой.
— Почему вы думаете, что я расстроена? — вопросом на вопрос ответила Эвелинда, накрывая ладонью его руку, лежащую на ее груди поверх простыни и покрывала.
— Потому что ты вздыхала и сопела так громко, что разбудила меня, — сказал он и нежно притронулся губами к мочке ее уха.
— Я этого не делала, — слегка задыхаясь, возразила Эвелинда и прикрыла глаза — губы Каллена блуждали по ее шее.
—
