была слишком долго от нее оторвана.

Норман был занят с двумя элегантными дамами, так что у нее было достаточно времени, чтобы ввести Сэмсона в курс дела.

– Вы узнаете этот запах? – спросила она, чтобы начать разговор.

– Узнаю. Это ваши духи.

Такой быстрый ответ смутил ее. Неужели он помнит еле ощутимый запах этих духов, которыми она была надушена в его присутствии всего один раз?

– Правильно. Это аромат весны.

– Аромат весны?

– Да, каждый год во Франции, Италии и в странах Азии придумываются новые комбинации, которые расходятся по всему миру. Некоторые дамы и даже джентльмены выбирают новый аромат каждый год или даже каждый сезон.

Она остановилась возле круглой стеклянной витрины, в которой были выставлены флаконы с духами, ароматными шариками, вазочками и саше. Положив ладони на верх витрины, она встала спиной к Норману и дамам, которых он обслуживал, так, чтобы они не могли слышать, о чем они с Сэмсоном будут говорить.

– Люди занимались производством парфюмерии с древних времен. Я не стану докучать вам деталями процесса дистилляции, но вам необходимо знать основы, потому что они известны Эдмунду.

Скрестив руки на груди, он обошел витрину и встал рядом с ней. Это сразу же привело ее в трепет и сбило с мысли, и она попыталась отодвинуться. Но он положил свою руку поверх ее ладоней.

– Не надо. Они на нас смотрят. В конце концов, мы ведь с вами женаты.

– Нуда, конечно, – ответила она, но ей вдруг стало жарко от прикосновения его руки. Она набрала побольше воздуха и продолжила: – Существует шесть основных запахов, ваша светлость...

– Сэмсон.

У него просто дар отвлекать ее, подумала она. Улыбнувшись, она ответила:

– Эдмунд.

– Они не могут нас слышать, Оливия.

Она мельком взглянула через плечо и увидела, что Норман и леди увлечены беседой.

– Это не имеет значения.

– Если это вас успокаивает...

Успокаивает? Но она ни за что не признается, что смущена, а будет продолжать как нив чем не бывало.

– Как я уже сказала, с давних времен существует шесть основных запахов. Мне бы хотелось рассказать вам о них более подробно и дать возможность познакомиться с каждым из них.

– Не думаю, что это обязательно.

В его тоне ей послышалось что-то вроде отчаяния, но она решила это проигнорировать.

– Вам придется выбрать один запах.

– Зачем?

– Затем, чтобы от вас пахло как от Эдмунда.

Он удивленно раскрыл глаза. Краска прилила к ее щекам, когда она поняла, что она сказала, и увидела, что он готов рассмеяться.

– А если мне это не понравится? Ведь я отличаюсь от моего дорогого братца, – весело сказал он, но она уловила в его голосе нотки раздражения.

– У вас нет выбора, сэр. Эдмунд всегда душился, а если вы от этого откажетесь, это будет непременно замечено.

– В таком случае, – сказал он, засовывая руки в карманы, – выберите что-нибудь оригинальное. И чтобы я понравился вам, Оливия.

Он понизил голос, особенно когда произносил ее имя, и она почувствовала, что внутри у нее что-то сладко тает.

– Но вы...

– Я сам по себе.

Она хотела что-то возразить, но губы ее не слушались. Он смотрел на нее пристально, явно ожидая, что она согласится с его утверждением, которое и так было очевидно. Аона в эту минуту могла думать только о том, какие у него удивительные глаза – темные, как шоколад, с густыми черными ресницами. Странно, но она не могла вспомнить, были ли такими же глаза Эдмунда, когда он смотрел на нее. Эдмунд, казалось, всегда смеялся. А взгляд этого человека проникал глубоко в душу, словно он читал ее мысли. Она была в таком же замешательстве, как тогда, в Лондоне, когда он поцеловал ее в первый раз.

Он ждал, и ей пришлось стряхнуть с себя оцепенение и сказать:

– Для того чтобы прийти к соглашению, я думаю, мы сделаем вот что – создадим специально для вас на этот сезон что-нибудь уникальное.

Его брови приподнялись, на губах заиграла улыбка. Она решила проигнорировать тот факт, что он, в сущности, предложил то же самое.