больше, прежде чем Элли смогла заговорить.

– Покажи ему свою руку, Генри.

– Лучше скажи мне сначала, что здесь происходит, ма.

– Чуть позже, сынок. Но сначала покажи ему свою руку. Генри послушно протянул вперед правую руку. У него был точно так же искривлен палец, как и у Адама Клейхилла.

– Зачем вы это сделали? – спокойно поинтересовалась Элли. – Зачем послали мне письмо, в котором сообщили, что Генри погиб? Я все эти годы оплакивала его.

– Пресвятой Иисус, да вы сумасшедшая, которая пытается навязать мне своего ублюдка!

Рука Элли взметнулась, прозвучала звонкая пощечина.

– Мой сын не ублюдок!

– В любом случае, он не от меня! Чтобы я произвел на свет идиота?!

Элли влепила ему еще одну пощечину, после чего Адаму удалось поймать ее за запястье и с силой сжать его. В следующую секунду Кейн и Генри оказались рядом. Генри, не глядя, заехал Адаму кулаком в лицо. Охнув от боли и неожиданности, Клейхилл выпустил запястье Элли и пошатнулся.

– Не смейте трогать мою ма!

– Святой Иисус, мне лучше, пожалуй, уйти отсюда! – Адам, покачиваясь, двинулся к двери, но Кейн преградил ему путь.

– Еще рано.

– Какого дьявола она от меня добивается? У нее же нет никаких доказательств, что я женился на ней! Она ведь выходила замуж за Генри Хилла, так? Она сама об этом сказала!

– У меня есть брачное свидетельство, Кейн. И портрет, который был сделан в день свадьбы. Я вышла замуж за этого негодяя, и от этого брака родился наш сын Генри.

– Свидетельство? Я не подписывал никаких бумаг!

– Вы расписались на свидетельстве в доме пастора, а святой отец переслал бумаги в отель. Портье передал их мне. Я, как и полагается, сразу же зарегистрировала их у судьи, так же как и рождение Генри.

– Так вот какую сказочку вы выдумали! Вы хотите доказать, что ваши притязания законны и этот придурок имеет право унаследовать мое имущество! Ну так я вас разочарую, мадам! Этого никогда не случится! Я натравлю на вас своего адвоката, а уж он найдет, как прищемить вам хвост за клевету и наветы, если вы посмеете распространить эти сплетни в городе.

– Не волнуйтесь, Элли! – сухо заметил Кейн. – Он женился на вас под вымышленным именем, а потом сыграл свадьбу с моей матерью. Кажется, это называется двоеженством. На этот счет есть весьма суровый закон, который одинаков что в Бостоне, что в Миссури. Интересно, как отреагируют республиканцы в Денвере, узнав такие новости, Клейхилл?

Адама буквально парализовало от страха. Он стиснул зубы и вцепился в ворот рубашки, которая начала душить его. И, не выдержав, раскрылся во всей своей красе.

– Чтоб ты провалился в преисподнюю, де Болт! Посмей только открыть рот и пожалеешь, что на свет родился! Я уничтожу тебя! И тебя тоже, идиотка. Так что лучше забирай своего сынка-кретина и уноси отсюда ноги, пока не поздно. Иначе я смешаю твое имя с такой грязью, что люди будут плеваться при виде тебя, ясно? Я построил этот город, был одним из первых, кто вырвал эти земли из рук дикарей, и никому, тем более какой-то жалкой бабенке, не удастся погубить мою репутацию. Мне никогда не приходилось жениться, чтобы заполучить девку к себе в постель. И уж, конечно, я никогда не женился на вас, мадам!

Элли не отрывала глаз от брызгавшего слюной мужчины, отметила нездоровый цвет лица, не упустив и отчаяния, мелькнувшего в его глазах. Жестокость, грубость и страшный эгоизм всегда были присущи этому человеку. Их слегка скрывал лишь внешний лоск и смазливое лицо. Она с болью поняла, что долгие годы была слепой, за что и расплачивалась.

– Господи, какой же я была дурой, растрачивая свою жизнь на воспоминания о таком ничтожестве, как ты! – медленно, но с чувством произнесла она. – Ты одурачил юную глупышку, и действительно только для того, чтобы заполучить ее к себе в постель, хотя сейчас отрицаешь это. Ты даже пошел на риск и устроил церемонию в церкви, хотя и воспользовался чужим именем. А потом бросил меня одну растить нашего сына. Ты – самое низкое, подлое и злобное существо, какое я когда-либо знала.

– А меня твое мнение ничуть не волнует. Как и ты сама, – прошипел Адам.

Открылась дверь, и на пороге появилась Дэлла. Ее белая фетровая шляпка с огромным страусиным пером задела за перекладину низкой двери. Белую вязаную шаль она придерживала на груди, а поверх шляпки был накинут голубой газовый шарф.

– Хелло! – жизнерадостно произнесла она. Никто не отозвался. – Мне не составило никакого труда отыскать тебя, Адам. Все на улице прямо-таки сгорают от желания узнать, что здесь происходит. Так что же здесь происходит, дорогой папуля?

Она вошла в салон и закрыла за собой дверь. Затем ее глаза остановились на Генри.

– О, дьявольщина! Кажется, я понимаю. Объявился еще один из твоих разбросанных по всему свету бастардов.

– Заткнись, Дэлла, – прорычал Кейн. – Убирайся отсюда и забери с собой этого вонючего старого сукина сына, пока я не пристрелил его.

– О, ты собираешься буянить? Как некрасиво с твоей стороны. – Она раздвинула губы в улыбке, сверкнув безупречными белыми зубами. Затем дразняще высунула язык и облизнула губы, насмешливо взглянув на Кейна. – Знаете, а ведь это мой брат! – гордо заявила она.

– Они осведомлены об этом незавидном факте. И знают также, что родством с тобой гордиться не стоит.

Его грубая откровенность не произвела на Дэллу никакого впечатления. Ее улыбка осталась столь же ослепительной, а прищуренные глаза обратились в сторону Ванессы.

– А рыженькая, когда почистит перышки, выглядит совсем неплохо, Кейн. Вполне можешь использовать ее в качестве одной из девушек, когда откроешь «дом». Если, конечно, сумеешь как-то справиться с этими дикими волосами. Боже! Где ты только ее выкопал? И где она раздобыла этот жуткий капор?

Ванесса вздернула подбородок, в ее голубых глазах засверкал огонь.

– Там, откуда я прибыла, люди ценят хорошее воспитание. А из какой сточной канавы выползли на свет вы, мэм?

– О Господи, да у нее к тому же ирландский темперамент! Ее происхождение заявляет о себе после первой же фразы, братец. Подумай в следующий раз, когда соберешься связываться с выходцами из низов.

– Уходи отсюда, Дэлла! Ты и этот старый мерзавец – отличная пара! От вас смердит за милю!

Кейн рывком распахнул дверь и бесцеремонно вытолкал Дэллу на тротуар. Зеваки, собравшиеся неподалеку от входа в салон, возбужденно переговаривались. Когда дверь распахнулась, все тут же повернули головы.

– Ты шлюха, Дэлла! – Голос Кейна разнесся по всей улице. – Обыкновенная шлюха!

– Конечно, милый, – мягко проговорила она. – К тому же очень дорогая и хорошо оплачиваемая. А тебя просто околпачили, милый братец. Но в конце концов ты всегда был придурком.

Адам прошел мимо Кейна и схватил Дэллу за локоть.

– Держи эту бабенку подальше от меня, понял? – прорычал он Кейну и решительно поволок Дэллу по тротуару к ландо. Они свернули за угол, и Кейн зашел в салон.

Элли стояла, вцепившись в спинку стула.

–  Поедем, Элли?

– Может быть, мне сбегать за мистером Виснером? – предложила Мэри Бэн. Она подошла к Элли и ласково погладила ее руку. – Он мог бы подвезти фургон прямо к крыльцу, чтобы не пришлось идти сквозь толпу.

– Мы оставили в магазине все покупки, – напомнила Ванесса.

– Я схожу за ними, радость моя. Мне все равно надо оставить Макклауду мои письма.

– Там… там яйца… для торта, – пробормотала Элли.

– Мы с мистером Виснером заскочим за ними, – Мэри Бэн стиснула руку Генри. – Побудь пока с твоей ма, Генри, ладно?

Когда Мэри Бэн ушла, Элли взглянула на хмурое лицо сына:

– Она удивительно милая и сердечная девушка, сынок. Береги ее.

– Конечно, ма. А что все-таки случилось?

– Я знаю, ты не понял, в чем дело, и это смущает тебя. Но не мог бы ты подождать еще чуть-чуть? Потом я расскажу тебе все, что ты захочешь узнать. А сейчас мне не до объяснений. Во мне словно что-то умерло.

– Отпусти меня наконец, Адам! – завопила Дэлла.

– Заткнись и поскорее забирайся в ландо. Мы немедленно уезжаем.

–  Опять на ранчо? Ради всех святых, мы же только что оттуда приехали! Мы можем побыть в городском доме, пока ты не остынешь.

– Джозеф! – рявкнул Адам. – Пошевеливайся! Мы немедленно едем домой.

– В городской дом, масса? – Негр поспешно отвязал лошадей и через минуту уже сидел на козлах.

– Я сказал домой, старый пень!

– Понял, масса. – Джозеф взмахнул кнутом и погнал что было сил.

– Но я совсем не хочу домой! – запротестовала Дэлла. – Ты сказал, что мы проведем эту ночь в городе. Мне надоело все время торчать на ранчо. К черту, Адам…

– Останови, Джозеф. А ты или прекрати свои причитания, или убирайся!

– Ради всего святого! Какая шлея тебе под хвост попала? Поезжай, Джозеф.

– Да, мэм.

Джозеф снова усердно замахал кнутом, и ландо плавно выкатило из города. Да, видать, хозяин в бешенстве. Счастье еще, что кучер не получил пинка.

На щеках Адама горели красные пятна, глаза его сверкали, а жилы на шее напряглись. Он даже не замечал, что с его лба градом стекают капли пота.

– Дьявол бы побрал твоего братца, этого проклятого выродка! Это его фокусы! Так и убил бы! Всюду сует свой длинный нос! До всего-то ему есть дело! И всю жизнь такой, с нашей самой первой встречи!

– Я тебе тысячу раз объясняла, что Кейн другой породы, – радостно заметила Дэлла, мгновенно сообразив, что теперь можно не волноваться насчет наследства: с Кейном его делить не придется. – Мой драгоценный братец откопал еще