заговорили о Генри, то ему не помешает научиться пользоваться ружьем и простейшим приемам защиты в драке.

– Я знаю, но… видите ли, не все доступно пониманию Генри. Есть какая-то граница…

– Возможно, он еще не достиг своего потолка. Простите меня за прямоту, но вы с Ванессой оказываете ему медвежью услугу, постоянно додумывая и доделывая все за него.

– Но мы боимся…

– Боитесь учить его брать на себя ответственность? Понимаю. Но он выполнил этой ночью все в точности. Я бы сказал, что в этом отношении на него можно полагаться больше, чем на Ванессу.

– Я тоже обратила на это внимание. Видите ли, Генри рос среди женщин, ему так не хватает здорового мужского влияния. Если бы его отец был жив…

– Отправляйтесь-ка спать, миссис Хилл.

– Спасибо, я так и сделаю. И большое спасибо, мистер де Болт.

– Кейн, мэм. Я был бы очень польщен, если бы вы звали меня просто Кейн.

Кейн вытянулся на разложенном неподалеку от стоянки одеяле, подложил руки под голову и засмотрелся в звездное небо. Он не заметил призывного воя койота и не слышал, как самка ответила ему. Он ощущал смутную тревогу, и мысли его молниеносно сменяли друг друга. Возможно ли, чтобы у Адама Клейхилла был брат, называвший себя Генри Хиллом? Адам – весьма распространенное имя, то же самое можно сказать и о фамилии Хилл. Но Генри больше походил на Купера, сына Адама. Именно поэтому Кейн и размышлял, не мог ли Генри Хилл быть Генри Клейхиллом. Но, возразил он себе, полученное Элли письмо было подписано Адамом Хиллом.

Кейн беспокойно заворочался. Если окажется, что дядей Генри является Адам Клейхилл, то миссис Хилл едет зря. У него она не найдет ни понимания, ни сочувствия, Адам был самым безжалостным мерзавцем, какого Кейн знал в своей жизни. Если уж он презирал своего собственного сына из-за примеси индейской крови, то чего можно ждать от него по отношению к несколько заторможенному в развитии парню?

Генри выглядел достаточно похожим на Клейхилла, чтобы быть его племянником. Но еще больше он походил на Купера. Клейхиллы все имели сильно выраженные фамильные черты. Логан Хорн, сын Адама от индианки, говорил, что Клейхилл и его сводный брат очень похожи. Бедная миссис Хилл! Уж лучше бы она с сыном осталась дома, в родном Миссури. Но если бы они остались дома, он бы никогда не встретил Ванессу!

Память мгновенно нарисовала ее нежный профиль и улыбку. Ласковый взгляд девушки, казалось, проник до глубины его души. Он никогда не ждал и не жаждал любви, не желал домашнего очага и семьи. Иногда он размышлял на эту тему, когда слишком долго оставался один, но всегда лишь отвлеченно, безотносительно к себе. Просто это было у других мужчин.

Встретить такую женщину, как Ванесса, редкое везение. При ней начинаешь чувствовать себя королем и возникает желание защитить свою королеву и сделать ее счастливой. Только к чему все эти мечты? Все пришло слишком поздно.

Последующие дни стали бы самыми счастливыми в жизни Кейна, если бы не нависшая над ним тень смерти. Но он не чувствовал, что умирает. Он просто принял вынесенный небом приговор и спрятал его глубоко, в потайной уголок мозга, чтобы он не мешал ему наслаждаться каждым теплым солнечным днем и прохладой ночного ветерка. Он чувствовал себя лучше, чем когда-либо. Боли лишь слегка напоминали о себе. Однажды был, правда, совершенно неожиданный приступ. И снова обнаружил на губах кровь. Пока он ждал, когда силы вновь вернутся к нему, поймал себя на том, что его одинокое сердце молило о сочувствии, понимании и любви.

Каждое утро он просыпался с радостным предвкушением еще одного дня с Ванессой. Иногда они скакали рядом, а когда она правила четверкой мулов, он ехал рядом с фургоном. Словно по молчаливому согласию они отбросили в сторону свои шпаги и наслаждались обществом друг друга. Кейн и Джон вместе выбирали места для ночных стоянок, и Ванесса испытывала облегчение от того, что с нее сняли хотя бы эту обязанность.

Каждый вечер, пока Элли и Мэри Бзн хлопотали у костра, готовя ужин, Кейн проводил с Генри. Сначала он научил его разбирать, чистить и собирать ружье. Затем – заряжать, прицеливаться и стрелять из него. Кейн был терпелив и заметил, что Генри разобрался с ружейным механизмом гораздо быстрее, чем с процессом прицеливания и стрельбы.

Однажды вечером, когда они отошли подальше от костра, Кейн быстро повернулся к Генри, молниеносно подцепил его ногой под колено и рывком повалил на землю. Генри огорченно заморгал.

– Что я сделал не так, Кейн? За что ты рассердился на меня?

– Я вовсе не рассердился. – Он протянул Генри руку и помог подняться. – Я просто хотел показать тебе, как можно быстро свалить противника с ног, если знаешь, как это сделать. Хочешь научиться?

– Я не люблю причинять боль.

– Тот драчун из Доджа избил тебя. Разве тебе не хотелось дать ему сдачи?

– Я не знал, как это сделать.

– Я покажу тебе.

– Думаешь, я могу научиться?

– Конечно. Научиться можно всему, чему захочешь, если ты упрям и очень стараешься.

–  Мне не нравится драться.

– Мне тоже. Но если кто-то навязывает мне драку, то я стараюсь дать отпор, да посильнее, чтобы все это поскорее осталось позади. На теле человека есть несколько мест, куда можно ударить так, что он тут же рухнет. Давай я тебе покажу.

Сначала Генри боролся с Кейном нехотя, неуклюже топчась на месте. Но после нескольких занятий он начал даже получать удовольствие от этой разминки. А когда ему впервые удалось поддеть Кейна под колено и свалить, он засмеялся счастливым смехом.

Через четыре дня после того как Кейн открыто присоединился к Хиллам и Виснерам, они добрались до слияния притока Большого Сэнди и Арканзаса. Здесь была развилка. Караван из шести фургонов, ехавший в Денвер, расположился здесь на стоянку. Это были фермеры из Огайо, искавшие свободные земли. Караван уже на следующее утро отправился в путь, несмотря на многочисленные предупреждения Джона. По течению Большого Сэнди всегда свирепствовали индейцы, справедливо считая, что это их исконные земли.

– Черт бы побрал этих самоуверенных всезнаек, – ругнулся сквозь зубы Джон, наблюдая за уходящим караваном. – А добьются только того, что убьют не только их, но и женщин, и детишек.

– Может быть, – сказал Кейн. – Но что мы можем сделать?

– В том-то и дело, что ничего.

Кейну все больше нравился этот седой ветеран прерий. Он всю жизнь скитался перекати- полем среди этих равнин. Навидался всякого и не спешил делать выводы, скептически относясь ко всему, что видел, и полагаясь в основном на свое собственное мнение. Он, не колеблясь, делал все, что считал необходимым и неизбежным на данный момент.

– Что заставило вас выехать вслед за Хиллами и Ванессой, Джон? – спросил Кейн, когда они вели мулов на водопой. Генри и Мэри Бэн шли с лошадьми, немного приотстав.

– Ну как бы это объяснить? Уж очень милые и обходительные люди, чувствуется в них порода, понимаете? Но в прерии это не в счет, нет у них чувства опасности, тут они наивнее сосунков. Вот я и решил, что нечего зазря пропадать добрым душам, да и Мэри Бэн пора познакомиться с по-настоящему милыми женщинами.

– Как долго она уже с вами?

– Да почти три года. Какие-то парни болтали меж собой, что, дескать, в пещере у Канадской речки живет дикарка. Я в жизни не видел дикарей, вот и отправился посмотреть, что там за дикарка такая. И нашел полумертвого от голода, дрожащего от страха ребенка. Кожа да кости, смотреть больно. Ее па бросил их с матерью, а та померла. Так она сама выкопала ей могилу и похоронила. И пряталась все время от тамошних головорезов и прочих похотливых козлов. Боялась всего на свете. Я чуть не месяц потратил, чтобы только разговорить ее, приручал потихоньку. То кролика ей оставлю, то травки разные для приправы, ну а ей, конечно, все это соблазнительно при ее полуголодном-то житье. А уж когда мы, так сказать, подружились, то не мог я ее бросить, уж больно она всех дичится. Так она со мной и ездит с тех пор.

– Кажется, она и Генри понравились друг другу, – сказал Кейн, услышав за спиной мягкий девичий смех.

– Я ни разу не слышал, чтобы она смеялась, пока мы не присоединились к Хиллам. Прямо теплеет на сердце, когда слышишь такое. Ей, наверное, будет нелегко расстаться с ними. – Джон задумчиво уставился на жадно пьющих воду мулов.

– А вы не подумывали попросить их взять Мэри с собой?

– Нет, не собирался. Вот если бы они сами меня попросили об этом, тогда другое дело. Но я волнуюсь за нее. Уж больно много пережила девчушка в таком юном возрасте. И ничегошеньки не знает о жизни в городе.

– Что-то рановато вы задумали сыграть в ящик, старина, – ухмыльнулся Кейн.

– Уж я постараюсь протянуть как можно дольше, – серьезно ответил Джон. – И все же у меня отлегло бы от сердца, если бы Мэри Бэн как-то устроилась и нашлись бы люди, которые позаботились бы о ней.

–  А как насчет того, чтобы проехаться с нами до Джанкшен-Сити?

– Я уже подумывал об этом, когда услышал, что женщины едут именно туда. Думаете, там найдется работа и такому старику, как я?

–  Мне казалось, вы собираетесь мыть золото на ручье Криппл-Крик.

– Не-е-т! Чего ради я буду морозить свою старую задницу из-за нескольких крупинок, которые тут же уйдут в уплату за бобы и бекон? Кроме того, лагерь золотодобытчиков неподходящее место для Мэри Бэн.

Кейн выбрал гладкий камешек и бросил его в блестящую на солнце воду. Каждому кто-то нужен, подумал он. Этому седому старику с хриплым голосом явно не хватало кого-то, о ком он мог бы заботиться, и он нашел одинокую девчушку, у которой больше не было никого на свете.

– Я знаю кое-кого в окрестностях Джанкшен-