длинными ресницами. Ее густые каштановые кудри, завязанные сзади, доходили до ягодиц. Платье на ней было сплошь в заплатках, да и явно мало. Элли задумалась: как бы отдать Мэри платье, не обидев девушку, чтобы она, не дай Бог, не подумала, что это вроде подачки.

– Эта псина прямо не сводит с тебя глаз, Мэри Бэн. Я еще не видела такой преданной собаки.

– Да, мэм. Он любит меня, а я люблю его.

– Я хотела спросить тебя: почему он не залаял тем утром, когда мистер де Болт пришел к нам?

– Я велела ему молчать.

– А ты, значит, знала, что кто-то есть рядом?

– Да, мэм. Но я знала, что он не из банды.

– Боже милостивый! А как же ты догадалась?

–  Потому что видела тех, кто увел мулов, мэм. Я сказала мистеру Виснеру, но он велел мне пока помалкивать, а то бандиты перестреляли бы нас. Все равно мы ничего не могли сделать тогда, лучше было переждать.

– Даже не знаю, что и сказать… Ведь и мистер де Болт мог оказаться бандитом.

– Нет, мэм. – Мэри Бэн энергично помотала головой. – Мистер Виснер знает, что он не такой, как эти. Он ехал за нами на небольшом расстоянии почти весь день, и мистер Виснер хорошо рассмотрел его в свою трубу. Он сказал, что этот человек помог вам прогнать напавшего на Генри драчуна в Додже.

Элли даже рот раскрыла от изумления. Надо же, что творилось, а она и понятия об этом не имела! Вдруг ей захотелось обнять Мэри Бэн, что она и сделала. Она крепко стиснула девушку в объятиях и поцеловала в щеку.

Мэри Бэн застыла. Она не отстранилась, но и не ответила. Когда руки Элли соскользнули с ее плеч, она все еще продолжала стоять как статуя. Элли сделала шаг назад и заметила изумление на лице Мэри. Боже, да ее и не обнимали-то никогда!

– Благослови тебя Господь, дитя. Нам очень повезло, что вы догнали нас в пути. Я так рада, что вы едете с нами!

– Везение здесь ни при чем, – медленно произнесла Мэри Бэн. – Мистер Виснер видел, как вы выехали из Доджа. И сказал, что вы совсем не понимаете, куда отправились, потому что в прерию в одиночку ехать нельзя. Сказал, что вы пропадете. И что пора и нам отправляться в путь, он ведь давно подумывал о поездке на Запад. Вот мы и выехали вслед за вами.

– Ты имеешь в виду… Мистер Виснер встревожился из-за нас и поехал следом?

– Да, мэм. Мистер Виснер сказал, что будет жаль, если погибнут такие славные люди, и все такое. Он добавил, что… Генри не сумеет… что Генри нужен кто-нибудь, чтобы подсказывать, что делать.

– Так и сказал? Нет, ну это прямо в голове не укладывается! Но как мило с его стороны! Что ж, Мэри Бэн, мы очень-очень благодарны за вашу с отцом помощь и поддержку.

– Он мне не отец, мэм.

– О Господи! – Элли затеребила край фартука. Она не сочла странным, что Мэри Бэн называла отца «мистер Виснер». Но вообще-то большинство женщин говорят так о муже. Неужели?.. – Ох, грехи наши тяжкие! – пробормотала Элли, бессильно уронив руки и уставясь на девушку.

Мэри Бэн была озадачена. Она не понимала, почему миссис Хилл рассматривает ее с таким странным выражением лица. Может, она сделала что-то не так? И из-за этого перестала нравиться миссис Хилл? А ведь они так подружились, так хорошо и весело разговаривали. Наверное, она чересчур увлеклась и наболтала лишнего. А миссис Хилл это не понравилось. Мэри закусила губу и нахмурила брови. Элли заметила, что девушка расстроилась и готова уже убежать. Эта робкая овечка так чувствительна! Мгновенно заметила отвращение Элли при мысли, что это дитя – жена седого старика. Конечно, ведь это наверняка было написано на ее лице, выругала себя Элли.

– Я просто удивилась, Мэри Бэн, – через силу улыбнулась Элли. Ей отчаянно хотелось снова наладить отношения с девушкой, они ведь так хорошо разговорились. – Мне почему-то сразу пришло в голову, что мистер Виснер – твой отец. Но в наше время многие девушки выходят замуж за пожилых.

– Мы не женаты, но я бы вышла за него, если бы он попросил. Мистер Виснер – лучший человек из всех, кого я знаю.

– Понятно. – Элли помолчала и помешала суп. – Ладно, ужин готов, мы можем садиться есть в любую минуту. Ага, вот и наши мужчины. Мэри Бэн, расставь-ка тарелки, а я позову Ванессу.

Пока они ели, дневной свет полностью померк, и их окружила темнота, в которой поблескивали лишь языки пламени. Ванесса и Элли сидели на стульях, а Генри и Мэри Бэн расположились прямо на земле, между ними улеглась собака. Джон сел на толстое бревно подальше от костра. Он и Генри попросили добавки, а остальное Элли отставила в сторону, чтобы остыло.

Ванесса слушала, как потрескивает хворост в огне. Тепло огня расслабляло, а запах дыма приятно щекотал ноздри. Она наблюдала за Генри и Мэри Бэн. Генри выглядел как никогда счастливым. Ее немножко пугало, что Генри так сильно увлекся Мэри Бэн. Но однажды ей все равно придется признать, что Генри нормальный здоровый мужчина со всеми присущими им потребностями. Мэри Бэн частенько поглядывала на Генри, когда он не видел этого. Ванесса не осуждала ее за это. Генри был исключительно красив. Она, конечно, редко обращала на это внимание, ведь они выросли вместе. И Ванесса все равно любила бы его, даже если бы он был толстым и некрасивым. Ведь главное его достоинство не внешность, а золотое сердце. Именно это было самым замечательным.

Ванессе пришлось признать, что во всем, что касалось Генри, Мэри Бэн проявляла чудеса терпения. Она отвечала на все его вопросы и разговаривала с ним не как с глупым ребенком, чем частенько грешили другие. Казалось, она чувствовала себя с Генри уютнее, чем с Элли и Ванессой. Глаза Мэри Бэн часто обращались и в сторону Ванессы. Но разговаривать им как-то не случалось. Мэри Бэн робела и оттого сторонилась гордой и уверенной в себе красавицы. Даже в мужских брюках и рубашке Ванесса казалась Мэри Бэн самой очаровательной женщиной, какую она когда-либо видела. Изумительные волосы Ванессы поблескивали и переливались в отблесках костра так, что напоминали Мэри Бэн новенький пенни. Мэри Бэн взглянула на свое старое штопаное платье, на дырявые ботинки. У нее никогда не хватало времени задуматься о своей внешности, ведь забот у нее всегда хватало. То надо было добывать еду, то прятаться от похотливых мужчин. Так что главное требование к одежде у нее было, чтобы та как можно больше скрывала.

Мистер поднял голову и всмотрелся в темноту. Мэри Бэн положила руку на голову пса и почувствовала, что он дрожит. Собака не отрывала глаз от фургона Виснеров и продолжала подрагивать.

Джон встал и отнес тарелку к кастрюле с теплой водой. Мэри Бэн слегка присвистнула, чтобы обратить на себя его внимание. Одной рукой она продолжала гладить собаку, а указательным пальцем другой ткнула в направлении фургона. Старик не подал виду, что понял ее знак.

– Приправа была хороша, правда? Острая и аромату знатно добавила. Пойду-ка я проверю, как там наши мулы и лошади. А тебе, Мэри Бэн, не помешало бы лечь спать.

Ванесса повернулась к Мэри Бэн, и девушка, глядя ей прямо в глаза, выразительно кивнула в сторону уходящего Джона. Ванесса поняла и тоже встала. Колени ее начали предательски дрожать. Боже, неужели им теперь никогда не видать покоя?

– Что там? Кто? – одними губами произнесла она. Мэри Бэн пожала плечами.

Она нагнулась и вытащила из костра самую толстую палку, огонь замерцал и погас.

– Даже не посидели, – раздраженно заметила Элли и понесла кастрюлю с грязной посудой в фургон.

Генри погрустнел. Он так надеялся, что проведет с Мэри Бэн весь вечер! В сердцах он выплеснул все, что оставалось в его чашке, в костер и тоже встал. Внезапно он понял, что что-то случилось. Ванесса пошепталась с его матерью, и у той на лице появилось испуганное выражение. Почему они не говорят ему, в чем дело; Он шагнул к Мэри Бэн.

– Что происходит, Мэри Бэн? Почему Джон велел тебе идти в фургон? – шепотом спросил он.

– Мистер услышал, как кто-то подкрадывается к нам. Мистер Виснер пошел взглянуть, кто это, – прошептала она в ответ. – Лучше, если мы не станем сейчас сидеть вместе. Я пойду к себе, а ты дождись мистера Виснера здесь.

Она заглянула в его посерьезневшие глаза и увидела, что он все понял. Она очень боялась, что он начнет переспрашивать, что да как. Но в его глазах вдруг залучились смешинки, а кончики губ задергались. Возле глаз появились чудесные морщинки. Он был головокружительно красив! Но не только его внешность заставила ее чуть не задохнуться от счастья и просиять в ответ не менее восхитительной улыбкой. На секунду их объединило нечто более важное и понятное только им двоим.

Генри расцвел, увидев ее ответную улыбку. Он нравится Мэри Бэн! Она всегда разговаривала с ним, на любые темы. Вдруг он быстро обнял ее за плечи и тут же отпустил. Но Мэри Бэн это почему-то не понравилось. Она застыла. Она боялась прикосновений, она знала лишь щипки, шлепки, тисканье, попытки залезть под юбку, а то и вовсе сорвать ее. В общем – лапанье.

Одна рука Генри так и осталась на ее плече, он ведь не подозревал, что она на грани обморока.

– Ты будешь осторожна, да? И не беспокойся. Я буду прямо напротив твоего фургона. Я никому не позволю обидеть тебя, Мэри Бэн, – сказал Генри внезапно осипшим голосом.

Она кивнула, потому что не могла ничего произнести из-за возникшего в горле комка.

Была тихая безлунная ночь. Ванесса сидела на ящике у своего фургона, а Генри устроился рядом прямо на земле. Он настоял на том, чтобы они дежурили вдвоем, и сейчас она была рада его компании. Первой заступила на вахту Элли, сразу же после того как вернулся из разведки Джон. Он сообщил, что не заметил и не услышал ничего необычного, но на всякий случай спать ляжет рядом с мулами.

Они немножко поболтали, но теперь сидели молча.