и стеснения.

Руки Ника задрожали от переполнявшей его нежности, когда он взял ее лицо в ладони. После недель упорных холодных отказов Лорен смотрела на него с нежной покорностью. Ее глаза светились любовью, такой сильной, что он почувствовал и смущение и гордость одновременно.

— Лорен, — в его голосе звучали новые, непривычные для него нотки, — я тоже люблю тебя.

В ответ она обвила руками его шею и крепко прижалась к его обнаженному телу. Пытаясь сдержать свою бушующую страсть, он наклонил голову и поцеловал ее. Ее мягкие губы раскрылись, его язык скользнул между ними, а затем жадно проник вглубь. Внезапно он потерял контроль над собой. С тихим стоном он повалил ее на кровать и начал страстно ласкать.

Где-то посреди круговорота восхитительных ощущений у Лорен возникла мысль, что сегодня Ник занимался с ней любовью иначе, чем в первый раз. В Харбо-Спринг он обращался с ее телом как маэстро со знакомым инструментом. Его движения были четкими, умелыми. А сегодня ночью он ласкал и целовал ее с мучительной нежностью и благоговением. В Харбо-Спринг его страсть была полностью под контролем, сегодня он был так же несдержан и безрассуден, как она.

Его губы коснулись ее груди, и она задохнулась от наслаждения. Она запрокинула голову, ее руки заскользили по его напряженному телу.

— Я хочу тебя, — хрипло шептал он. — Я так хочу тебя!

Его страстные слова воспламенили ее, задевая самые глубокие струны души. Каждое прикосновение его ищущих губ и рук вое больше погружало ее в мир, где не существовало ничего, кроме их всепоглощающей любви.

Когда его рука коснулась внутренней стороны ее бедер, Лорен застонала и выгнулась навстречу ему. Ник больше не мог сдерживать себя. Их губы слились в глубоком страстном поцелуе, и одним сильным движением он вошел в нее.

— Двигайся вместе со мной, дорогая, — хрипло прошептал он.

Когда она выполнила его просьбу, он тихо застонал и полностью погрузился в ее теплую плоть. Неистовый голод, сила и в то же время нежность каждого его движения довели Лорен до состояния восхитительного экстаза, и она застонала от невыразимого блаженства. Ник еще крепче прижал ее к себе и присоединился к ней в сладком забвении.

Десятки любопытных глаз уставились на Лорен, когда она вошла в офис в понедельник утром. Смущенная этим вниманием, она повесила пальто и направилась к своему столу. Там ее ждали Сьюзен Брук и еще несколько сотрудниц.

— Что случилось? — спросила Лорен. Она чувствовала себя необыкновенно счастливой: Ник дважды звонил ей из Оклахомы, и сегодня она увидит его.

— Разреши наш спор, — весело сказала Сьюзен. — Это ты? — Она положила на стол воскресную газету и раскрыла ее.

Глаза Лорен расширились от удивления. Целая страница была посвящена благотворительному балу. В центре красовалась огромная фотография — она вместе с Ником. Они танцевали, и Ник улыбался ей. Взгляд Лорен был обращен к партнеру. Под фотографией — подпись: «Детройтский промышленник Дж. Николае Синклер с подругой».

— Она похожа на меня, не правда ли? — уклончиво ответила Лорен, взглянув на окружавшие ее возбужденные лица. — Какое забавное совпадение!

Она не хотела, чтобы ее отношения с Ником стали достоянием общественности, пока не придет для этого время, и тем более, чтобы ее коллеги стали относиться к ней как-то по-другому.

— Ты хочешь сказать, что это не ты? — разочарованно протянула одна из женщин.

Никто из них не заметил внезапно наступившей тишины: прекратились разговоры, остановились печатные машинки.

—  — Доброе утро, леди, — раздался голос Ника. Шесть женщин застыли в изумлении, наблюдая, как он подошел к Лорен сзади и положил руки на ее стол.

— Привет, — сказал он, наклонившись так близко, что Лорен не смела повернуть голову, боясь, что он поцелует ее у всех на глазах. Он взглянул на лежащую на ее столе газету:

— Ты выглядишь великолепно, но что это за страшила, с которым ты танцуешь?

Не дожидаясь ответа, он выпрямился, нежно взъерошил ее волосы и вошел в кабинет Джима, закрыв за собой дверь.

Лорен была готова от смущения провалиться сквозь землю. Сьюзен Брук, подняв брови, шутливо передразнила:

— «Какое забавное совпадение!» Через несколько минут Ник снова подошел к Лорен и попросил подняться с ним наверх. Как только они очутились в его кабинете, он схватил ее в охапку и они застыли в долгом поцелуе.

— Я скучал по тебе. — Вздохнув, он неохотно отпустил ее. — И придется еще поскучать — я вынужден через час лететь в Казано. Росси не мог связаться со мной, поэтому он позвонил Хорасу Морану в Нью-Йорк. Какие-то американцы снуют по деревне и баламутят местных жителей. Я послал туда своих людей для проверки. В рабочее время Росси находится в секретном убежище, но там нет телефона. Я хочу взять с собой Джима. Отец Эрики запаниковал и послал ее в Казано, чтобы успокоить Росси. Она немного говорит по-итальянски. Я вернусь в среду, в крайнем случае в четверг. — Он нахмурился:

— Лорен, я так и не объяснил тебе насчет Эрики…

— Мэри объяснила, — ответила Лорен, стараясь улыбаться, хотя была ужасно огорчена его отъездом.

Кроме того, что она будет скучать по нему, ей предстоят еще три дня тревог и волнений — она не успела рассказать ему о Филипе. Сделать это сейчас она тоже не может, ведь он собирается уезжать. Его гнев только усилится за эти дни. Она должна быть рядом, чтобы успокоить его.

— А зачем ты берешь Джима?

— Когда президент «Синко»в следующем месяце уволится, Джим займет его место. По дороге мы можем обсудить задачи и планы «Синко». Еще я очень благодарен Джиму за то, что он вмешался в наши отношения, и решил, в свою очередь, помочь ему, взяв в Италию, где сейчас находится Эрика… Я вижу, ты понимаешь меня, — сказал он, увидев ее улыбку.

Крепко обняв, он отпустил ее и, подойдя к столу, начал складывать бумаги в кейс.

— Если Росси снова позвонит, Мэри соединит его с тобой, где бы ты ни находилась. Скажи ему, что я в пути и что волноваться не о чем. Сейчас четыре лаборатории занимаются анализом образцов, присланных Росси. В течение двух недель мы должны узнать, гений он или мошенник. До тех пор мы должны убеждать его, что верим ему, и во всем угождать.

Лорен слушала его молниеносный монолог с внутренней улыбкой восхищения. Быть женой такого человека — значит жить на вулкане, и она собиралась добровольно отдаться этому вихрю.

— Кстати, — бросил он между прочим, — сегодня утром мне звонил репортер из одного журнала. Они знают, кто ты и что мы собираемся пожениться. Когда этот слух распространится, я боюсь, что пресса тебя замучает.