Сегодняшняя пропаганда пытается представить Бирму тех лет государством, избравшим 'социалистический путь развития' и не устаёт повторять, что именно эти 'социалистические годы' привели Бирму в стан беднейших государств планеты. Это – неправда. Ну, или, не вся правда. Дело в том, что социализм отнюдь не универсален и в каждом отдельном случае окрашен в безошибочно национальные цвета. Социализм по-русски всегда и неизбежно будет отличаться от социализма по-английски или по- немецки, не говоря уж про социализм по-китайски. То же самое и с бирманским социализмом, да и трудно было бы ожидать, что у бирманцев получится по-другому, если припомнить сногсшибательную сентенцию товарища У Ну, тогдашнего сильного человека Бирмы и по совместительству её же премьер-министра – 'Карл Маркс это одна десятая пылинки под стопою великого Будды'. Ну, а каковы пылинка, Маркс и Будда, таков и социализм.

Однако, если не практика, то теория и вытекающая из неё риторика бирманского социализма имели своим источником не только СССР, но и Китай, который немедленно после провозглашения Бирмой независимости принялся испытывать на прочность позиции СССР в этой части Азии и бороться за влияние на Бирму, что никак не могло понравиться соседней Индии, но зато вся эта советско-китайско-индийская бодяга, замешанная на соперничестве и нелюбви, очень нравилась американцам, что имело своим следствием то, что Бирма с её социализмом по-буддистски благополучно пережила не только Холодную Войну, но и худо бедно дотянула до сегодняшнего дня.

'Худо бедно' в данном случае означает именно то, что означают эти слова великого русского языка. Бирма, внешне сохраняя видимость единого государства, на деле таковым не является, в Бирме идёт перманентная холодная гражданская война, Бирма это тлеющий, но не затухающий костёр и временами бирманская 'гражданка' прорывается сквозь полувековой пепел неожиданными языками пламени. Существовать в качестве единого 'государства' (кавычки тут необходимы) без подпорок извне Бирма не может, но при этом те, кто эти подпорки держат, не только затухнуть костру не дают, но они, гады, его время от времени ещё и ворошат. Бирма это что-то вроде 'ничейной земли', нейтральной полосы между Китаем, Индией и Таиландом, что означает – США, которые таким опосредованным образом тоже умудряются с Бирмой 'граничить'.

Но нейтральная полоса нейтральной полосою, однако реальность подкузьмила таким образом, что 'на нейтральной полосе цветы – необычайной красоты'.

Цветы эти завидны сами по себе, Бирма бедная, бедная, но при всём при том очень даже богатая страна. У Бирмы есть нефть, есть газ, есть уран, есть уголь и цинк, есть медь и есть даже такая экзотика, как залежи драгоценных камней, у бедной Бирмы есть бедный, повсеместно вырубаемый тропический лес и у неё есть 'гидроресурсы', словом, в Бирме есть чем поживиться. Ну, и живятся, конечно, и не в последнюю очередь живятся любезные соседушки, домогающиеся бирманских 'ресурсов'.

Но главное в Бирме это не её ресурсы. Главное в Бирме это её геополитическое расположение. Везёт же людям! Примерно как афганцам.

Для Китая Бирма это ворота в Бенгальский залив, выйдя на побережье которого китайцы смогут помыть свои китайские сапоги в Индийском Океане.

Для главного мирового игрока, США, Индийский Океан имеет значение второстепенное, после Тихого и Атлантического океанов. С геополитической точки зрения Индийский Океан это что-то вроде большого Средиземного моря, он всем хорош, да только беда в том, что он легко блокируется. Особенно в восточной его части, где Китай отрезается от выхода 'на простор' незамысловатым перекрытием Молуккского пролива. Но если для американцев главными являются океаны по правую от них руку и по левую, то для Китая главным стал тот Океан, от которого он отрезан – Индийский. И главным он стал в силу сразу нескольких причин.

Причина главная – примерно 80% нефти и нефтепродуктов, завозимых Китаем, попадают туда через северную часть Индийского Океана. Если этот волосок перерезать, Китайское народное хозяйство встанет. 'Мировая фабрика' остановится. В самом буквальном смысле.

Вторая причина – основной на сегодня соперник (будем по возможности избегать слова 'враг') Китая, Индия, завозит тем же, что и Китай, и проходящим там же, в северной части Индийского Океана, маршрутом до 65% нефти, от поставок которой Индия зависит точно так же, как и Китай, и если Китай сможет этот маршрут контролировать, то из этого понятно что вытекает.

Третья причина называется Японией. Той самой, которую Китай очень не любит. Очень-очень. Нефть, потребляемая 'второй экономикой мира', попадает в Японию из района Ближнего Востока и тот, кто хозяйничает в Индийском Океане, берёт Японию с её японцами за горло. Захочет он и даст Японии подышать, а захочет – и придушит её как цыплёнка.

Словом, без Бирмы Китаю никуда. Бирма это та пробка, что держит китайского джинна в бутылке.

Итак – Бирма как пробка.

Это всего лишь художественный образ, но тем не менее образ этот позволяет нам лучше понять суть ведущейся в районе Юго-Восточной Азии игры.

Китай заинтересован (жизненно) в том, чтобы пробку вытолкнуть, Америка в том, чтобы пробка оставалась (во всяком случае – пока) на месте.

А теперь смотрите – на пробку можно усиливать давление (как изнутри бутылки китайцами, так и извне американцами), но можно ещё и попробовать проделать в пробке ходы, прогрызть её, изъесть, растворить с одной стороны и сделать её крепче, чтобы она сидела в горлышке туже, с другой.

Игры государств очень сложны и однозначно не описываются. Их можно, правда, однозначно трактовать, но это трактовка для газет. Для 'телевизора'. В реальности же Америка и Китай не только давят на пробку каждый со своей стороны, но они ещё то усиливают, то ослабляют давление на пробку, а помимо этого Китай пытается пробку разрыхлить, а Америка этому 'рыхлению' старается что-то противопоставить.

Сложно?

Да сложно, конечно, но только это ещё не вся сложность. Кроме стратегии есть ещё и тактика и из тактических, сиюминутных соображений текущей целесообразности, называемой 'государственными интересами', оба противника могут меняться местами и время от времени уже Китай, спохватившись, что пробку может вырвать, как из бутылки с шампанским, и вкусное, пьянящее китайцев содержимое уйдёт в пену, вдруг снижает давление и ослабляет толчки, и точно так же американцы, испугавшись, что давление внутри бутылки поднялось до опасного уровня, начинают стравливать газы через один из прорытых в Бирме упорным китайским кротом ходов, а то и вообще перенаправляют давление Китая в какую-нибудь другую сторону. В Среднюю Азию, скажем. А чтобы Китай не забывался и у него от успехов головокружение не началось, ему в Синьцзяне попутно беспорядки устраивают.

Ну и попутно попутности, попутно жесточайшей борьбе, вздувшимся мышцам, рычанию, укусам и оскаленным клыкам – встречи на высшем уровне, заверения в вечной дружбе, договоры и обещания, встречи в галстуках и без, почётные караулы, красные дорожки и улыбки, улыбки, улыбки. Самое интересное, что находится множество людей во всё это верящих, во всю эту мишуру, во всю эту 'внешнюю блядь', стоит лишь подобрать ей название покрасивее, вроде 'стратегического сотрудничества'. Но мы отвлеклись. Вернёмся к нашему Китаю.

В паре США-Китай Китай находится в более трудном положении. И дело даже не в том, что он объективно слабее, трудность китайская вытекает из того, что у него нет союзников. Не вообще, вообще союзники у него есть, а нет у него союзников в 'регионе'. В регионе все Китая боятся. И правильно, вообще-то, делают. А вот Америке легче, поскольку у неё союзники есть. Причём союзники не на бумаге, а на деле, тот самый бизнес, в котором нет места ничему личному, а есть место только самому бизнесу, а всем хорошо известно, что бизнес Америки это бизнес, то-есть рациональность and nothing but. Ну и я уж не говорю, что с точки зрения всех заинтересованных 'лиц' Америка не только не вечна, но она ещё и находится далеко, а Китай – вот он, рядом, под боком, а китайцы ещё ближе, ближе так, что ближе некуда, сколько ни пытались их выкуривать, а им хоть бы хны, всюду они есть.