Ксюшке. А та, устроив ручки кулачками кверху, растопырив коленки в ползунках, заняла половину полки. Королева. За время, проведенное у Веры, девочка порозовела, округлилась. Личико ее разгладилось, и на нем обозначились черты, отличающие ее от других младенцев. У нее уже намечались и линия бровей, и четкий абрис носа, и губки бантиком. Все как положено.

Вера налила себе минералки и запила снотворное.

Устроившись на плоской жесткой подушке, решила попробовать думать о приятном и стала искать подходящую тему. Получилось все наоборот. Естественным образом ее мысли приплелись к Коле и застряли там, в восьмилетней давности, в ее «доремонтной» квартире. Она в те времена летела по вечерам домой, чтобы скорее увидеть Колю. Он приходил раньше, и Ника заставала его обычно на кухне. Он любил готовить тушеную капусту. А Ника любила рассольник. Но давилась тушеной капустой и хвалила-нахваливала. Как-то раз они пили чай на кухне и смеялись. Коля рассказывал что-то смешное о своих учениках, он работал тогда тренером.

И тут раздался звонок. Звонила Инга. Ника сразу ушла в комнату, чтобы не мешать. Но по Колиным фразам, долетавшим до нее, она поняла о чем речь.

Инге нужны были деньги.

— Разве ты не получила алименты? — уточнил Коля. И по тому, как долго Коля выслушивал ответ, Ника восстановила Ингину тираду. Слишком хорошо она знала сестру.

— Ты считаешь, что это — деньги? — Инга могла и расхохотаться после этой фразы. И наверняка расхохоталась. — Ты хоть знаешь, сколько надо ребенку сегодня? Впрочем, о чем я говорю! У тебя же совершенно нет самолюбия!

Инга не давала вставить Николаю ни слова. Он покрывался пятнами, слушая ее.

— У меня дочь и сын от разных отцов, — продолжала Инга. — И мне есть с кем сравнивать. Твоя дочь будет ходить в старом пальто, тогда как сын Антона — в натуральной шубе! Впрочем, дело твое.

Мне все равно.

И здесь Инга бросала трубку. Последнее слово всегда оставалось за ней. А Коля стоял и слушал гудки.

Потом долго курил на кухне. А возвращался к Нике — его было не узнать.

В тот раз все было как обычно: Инга дала им тему для размышления на ночь глядя.

— Инге нужны деньги, — немного погодя поделился он.

Ника кивнула. А что тут скажешь? Она лишь позавчера встретила свою сестру на автобусной остановке. Хотела было улизнуть, но та ее уже заметила. Перекинулись парой общепринятых фраз, и Инга принялась демонстрировать Нике новые итальянские сапоги. Предлагала даже потрогать, чтобы убедиться в особой мягкости кожи. Но Ника уклонилась. И так ясно, что Инга выложила за эти сапоги кругленькую сумму. Ника и представить себе не могла, что можно на обувь такую сумму потратить. Да и не было у них с Колей, Откуда?

— Наверное, Антон хорошо зарабатывает? — спросила Ника, только для того чтобы не молчать.

Инга усмехнулась:

— А куда ему деваться? Вот, например, я на днях последние деньги за сапоги выложила. Дома — шаром покати. А он мясо любит. Поначалу тоже бубнил: «Баскетбол, баскетбол…» А сейчас ничего, втянулся. Коммерцией занялся. Палатку открыл, кока-колой торгует. Хочу теперь в Турцию его отправить.

Говорят, там кожа дешевая. И ты своего толкай, иначе так и будешь в обносках ходить!

Инга скользнула взглядом по сестре, окинув ее с головы до ног. Ника впрыгнула в чужой автобус и вздохнула с облегчением. Она не могла больше общаться с Ингой. Но та не собиралась оставлять их в покое.

— Давай, я займу, — предложила Ника, перебирая в уме знакомых, которые могли одолжить.

Коля сидел и смотрел прямо перед собой.

— Нужно что-то делать, — наконец философски изрек он. Потом собрался и куда-то ушел. И так было всегда. Инга могла позвонить в любое время суток — днем, рано утром, ночью. Вываливала на Колю ведро своих проблем, он собирался и ехал их решать. Именно в тот период он начал заниматься бизнесом. Хотя с позиций сегодняшнего дня это звучит несколько высокопарно. Какой там бизнес? Жвачкой торговал и сникерсами. Потом сняли маленький магазинчик, стали торговать спорттоварами.

Ника свою работу бросила, стала Коле помогать.

Воскресенья проходили под знаком Зои. Ника все понимала и старалась уйти в тень. На Зоины капризы не реагировать по возможности. Хотя Зоины претензии росли. В семь лет она уже не останавливалась на макаронах с сыром.

— Папа, а у меня такие кроссовки будут? — тыкала девочка пальчиком в телевизор.

— Железно! — весело отвечал Коля.

— Папа, а когда мы поедем в круиз?

— Вот фирму зарегистрирую — и в круиз, дочка!

Твой папка теперь бизнесмен!

Ника молчала. Она-то знала, что от регистрации фирмы и до круизов — ой какой длинный путь. Будет ли фирма приносить доход? И если будет, то когда? Туризм в стране затих, как и многое другое, а Коля упрямо хотел связывать свой бизнес только с туризмом. Ему казалось, что таким образом он остается в спорте и не предает идеалы. Ника старалась быть счастливой… У нее был Коля. Он жил с ней, чего же еще? Он засыпал рядом с ней, просыпался рядом, а когда они завтракали, его коленка под столом касалась ее коленки. По телефону его голос совершенно особенно окрашивал ее имя: Ни-ка… Богиня победы.

«У нас все будет хорошо», — думала она всякий раз, когда слышала, как он произносит ее имя. Все будет хорошо! Все будет…

Едва Коля зарегистрировал «Арго», первое, что он сделал, — повез дочь в круиз. Вот тогда Ника взорвалась. Как можно, не встав на ноги, только-только заявив о себе, промотать на ерунду целое состояние?!

— В фирму сейчас вкладывать и вкладывать! — кипятилась она. — Мы ничего не имеем, кроме долгов и кредита! Разве так делают?

— Ребенку необходима капля романтики, — возразил Коля, озарив ее одной из своих самых обворожительных улыбок.

Зоя получила свою каплю романтики, а Ника — очередную каплю дегтя в свою сомнительную бочку меда.

Ей пришлось засучить рукава и приняться за работу. Бизнес заглатывает человека целиком. Или — или.

Она это сразу поняла.

Потом Инга бросила Антона и переехала к очередному мужу в Питер. Новый муж Инги оказался человеком сугубо творческим и не без странностей. Он не любил детей. Тем более чужих, хотя своих у него тоже не было. Инга оставила сына Антону, а дочь — Коле. То бишь — Нике. И понеслось. Этот период остался в памяти у Веры кошмарным сном. Зоя занималась форменным вредительством. Ей нравилось доставать Нику. Однажды ей не понравился суп и она объявила голодовку, доведя их с Николаем до исступления. Ника весь день стряпала на кухне, пытаясь угодить племяннице, а Коля бегал по магазинам в поисках очередного деликатеса. Зоя лежала на диване и пялилась в потолок.

— Я не хочу, папочка… — вяло отзывалась девочка на мольбы отца. — Мне нехорошо, — стонала она.

Ника не верила ни одному ее слову. Была бы ее воля — у Зои на голове оказалась бы перевернутая кастрюля с тефтелями, которые та заказала, а есть не стала.

— Может, виноградика? — допытывался Коля, сидя на корточках перед диваном.

— Нет, папочка, спасибо…

— А банан? Смотри какой желтенький…

— Не хочется…

— А колбаски?

«Ремня ей всыпать хорошего!» — тихо негодовала Ника, но только скрипела зубами у себя на кухне.

— Я бы ананаса поела.., кусочек… — слабо возвестила Зоя, и Коля вскочил. Понесся за ананасом. Это сейчас ананасы на каждом углу. А тогда ему пришлось объехать пол-Москвы, чтобы достать эту мороженую