зашила ему деньги в трусы. А когда он назвал сумму, которую матушка с прилежной конспиративностью прятала, то все вместе расхохотались и потом долго не могли успокоиться — принимались хохотать, как только кто-нибудь открывал рот. А сам Антон — больше всех. Оксана Юрьевна забыла о времени и сообразила, что пора домой, только когда вернулись зять с внучкой. А уходя, она не удержалась и пригласила их всех в гости, на что Антон горячо ответил согласием.

Вот уже битый час Ника сидела над конспектом, не в состоянии вникнуть в смысл. Ее муж Игорь двигался туда-сюда с постоянством маятника и мешал ей сосредоточиться.

— Это же фантастика! — в который раз вскрикивал он и хватался за голову. — Насколько мы отстали!

Насколько их уровень жизни выше нашего! Это просто фантастика!

Ника вздохнула. Конечно, рассказ об Америке, где недавно побывал Игорев однокурсник, Денис, произвел на нее впечатление. Но у нее завтра зачет, и это на данный момент важнее. Конечно, Игорь окончил МГИМО, и его переполняет жажда деятельности на почве международных отношений. Работа «мелкого клерка» (как он сам ее называл) в МИДе его уже не устраивала. Зная три языка в совершенстве, он вынужден перебирать бумажки. В разведчики его никто не вербовал, засылать дипломатом в дальние страны отнюдь не торопились. Кроме той памятной стажировки в Восточной Германии, он до сих пор нигде не был. А кто-то вроде Дениса, имея влиятельных предков, уже вкушает прелести чужого континента.

— Магазины работают ночью! Представляешь? — поражался он сотый раз, сгребая подбородок в пятерню. — Простой врач имеет двухэтажный особняк и две машины! Если бы Денис это сам не видел, ты бы поверила?

Ника отрицательно покачала головой и уткнулась в конспект.

Но муж, как нарочно, не замечал ее равнодушия.

Он считал, вероятно, что она подавлена услышанным и не в силах говорить.

— Все техника, везде у них техника. Хозяйка лишь закладывает белье и нажимает кнопки. А вынимает практически готовым! И это не у буржуев, а в средней американской семье!

Ника пожала плечами:

— Когда-нибудь и у нас будет.

— У нас? Да ты что! Когда? Посмотри, что в стране делается! Руководители кидают на стол партбилеты, система рушится, и что будет? И когда что-нибудь будет? Ближайшие десять лет будет нищета и разруха Это я тебе обещаю!

Ника вскинула на мужа удивленные глаза. Что это с ним? Несет всякую чушь.

— Ты завидуешь Денису? — без нажима в голосе произнесла она. — Ты тоже везде побываешь. У тебя все впереди, и не надо делать трагедию из чужого успеха.

— Я — завидую? — Брови Игоря дружно полезли вверх — Да он последний лопух!

Игорь остановился прямо напротив жены.

— Ну, привет! — поразилась она. — Ты же сам всегда говорил, что он первый на курсе!

— Вот я и говорю: первый лопух! Быть в Америке и вернуться сюда! Кем его назвать после этого?

— А по-твоему, он должен был остаться в Америке? — улыбнулась Ника. — И оставить навсегда родителей, друзей?

Игорь сощурил глаза и некоторое время молча смотрел на жену.

— Неужели никто из вас не видит того, что вижу я? — тихо проговорил он, и от того, как он это произнес, Нике стало не по себе. — «Железный занавес» приоткрылся, дорогая. Появилась только маленькая щель, но она будет увеличиваться, вот увидишь. Скоро никому дела не будет до тех, кто уезжает. Это станет обычным явлением, все к этому идет.

— Ты бы уехал? — Ника отложила конспект и с интересом уставилась на мужа.

— А ты бы нет? — вопросом на вопрос ответил он.

— Я бы — нет.

— Но почему? — Игорь подвинул стул и сел рядом со столом. — Что тебя здесь держит?

— Ну.., много чего. Прежде всего родители. Да отец бы с ума сошел! Как я его оставлю одного, без поддержки?

— Ну, допустим. Но предположим на миг, что ты могла бы со временем забрать их с собой…

— Так не бывает.

— А если будет? Что тебя держит, кроме родителей?

— Незнание языка, чужая земля, чужие люди, другая культура.

— Какие люди? — прищурился Игорь. — Я бы еще понял, если бы ты была не знаю какая компанейская!

А ты практически ни с кем не общаешься. Ты — домоседка. Только там бы у тебя дом был другой, не чета этому!

— Не пойму, к чему вести пустые разговоры? Если бы вопрос стоял ребром, тогда и говорили бы.

Ника снова уткнулась в конспект.

— А я знаю, почему ты не хочешь уезжать, — вдруг тихо заговорил Игорь.

Ника насторожилась.

— Тебе на самом деле не нужны ни мать, ни отец, ни брат. Никто. Только твой Коля.

— Что на тебя нашло? — спокойно спросила Ника. — Я дала тебе повод?

Игорь вскочил и с шумом отодвинул стул.

— А мне не нужен повод, чтобы знать, чтобы чувствовать! Ты равнодушна, холодна как лед, тебе дела нет до меня, до моих стремлений…

— Если это касается пустых мечтаний о капстранах, то…

— Пустых мечтаний! Если бы сейчас с тобой рядом был он, а не я, то ты, наверное, мечтала бы обо всем, что он предложил бы тебе.

— Чушь какая-то! — Ника поднялась и отшвырнула конспект. — У тебя разыгралась фантазия. Только я не пойму отчего. Я, если ты помнишь, сама прервала всякие отношения с Ингой и.., ее мужем. Чего еще ты от меня ждешь?

— Ты прервала, но ты думаешь о нем! Я уверен когда спишь со мной — в мыслях ты с ним. Иначе ты не была бы такой амебой!

— Не желаю этого слушать! — отрезала Ника и ушла из комнаты.

Игорь направился следом.

— Зачем ты уходишь от разговора? — не унимался он. — Думаешь, я не замечаю, как ты мучаешься, как места себе не находишь каждый раз, когда видишь его?

Я все время думаю: когда же это кончится?

«Никогда», — мысленно ответила Ника и ушла в ванную. Она закрылась и включила душ. Никогда.

Видимо, она обречена вечно мучиться этой любовью.

Почему ее не захватывают так другие чувства? Почему материнство, к примеру, не перевернуло ее, как это бывает с другими? Когда крошечную красненькую Юльку привезли из роддома и они, трое взрослых, сгрудились у стола, покрытого байковым одеялом, Ника прислушалась к себе. Она наскребла в своей душе лишь толику жалости и немного недоумения: неужели это существо, производящее какие-то совсем беспомощные дерганья конечностями, принадлежит ей? И как ЭТО можно взять в руки и вообще — дотронуться, чтобы не повредить?

И пока она стояла и в нерешительности перебирала в голове свои мысли, свекровь уже растаяла подобно снегу за окном, глаза ее наполнились горячим киселем слепой любви, она протянула руки и завладела красноватым существом с уверенностью собственника.

— Иди к бабушке, кроха моя! А где наши глазки?

А глазки у нас бабулины, в крапинку. А носик? Папин носик у нас, с горбинкой…

— Где-то горбинку разглядела, — с грубоватой нежностью бросил Игорь, но за этим скрывалось довольство и даже некоторое смущение, словно мать хвалила его за какой-то особенный подвиг, который он совершил не задумываясь, по широте душевной.

Ника почувствовала что-то вроде облегчения, когда свекровь сама взялась купать младенца и кормить по часам смесями, выгуливать и качать на руках.

Ника не возражала еще и потому, что чувствовала, что рождением Юльки угодила свекрови, примирила