самодовольной улыбкой не видит, что на что променял? Инга настолько типична, что кажется — Ингами просто запружены улицы Москвы. Ника же — уникальна, таких, как она, просто нет больше!

— Боюсь, что придется вас огорчить, — бесстрастно произнес Игорь, — В день вашей свадьбы нас с Никой не будет в городе.

— Как? — Лицо Инги вытянулось от искреннего разочарования. Так велико было ее желание продемонстрировать перед сестрой свой триумф, покрасоваться перед ней в великолепии свадебною наряда, поразить шикарностью торжества, которое взялись для нее организовать два ее отца. Конечно, без нее и будет та же свадьба, но это как острое блюдо без перца. Чика смотрела на Колю. Вот, пожалуй, кому все равно — будет Ника на свадьбе, не будет…

Игорь вдруг почувствовал мгновенное внутреннее беспокойство, из тех, что изредка посещают спокойного человека, если дело касается чего-то очень важного для него лично. Беспокойство быстро разрослось внутри и стало искать выхода. Он чувствовал напряжение сидящей в его объятиях девушки, ее отчаянную решимость, как перед прыжком с вышки. Она сейчас может решиться на отчаянный поступок, момент такой наступил. Он должен что-то сделать, чтобы не упустить благодатную минуту, ведь она пройдет!

— А куда вы собираетесь в этот день, если не секрет? — разочарованно выгнулась Инга, по привычке продолжая кокетничать.

Она продолжала надеяться, что, поломавшись для порядка, сестрица все-таки передумает.

— На Байкал, — ответил Игорь без тени сомнения или колебания и добавил:

— В свадебное путешествие.

Лицо у Инги еще больше вытянулось.

Но Игоря мало интересовала реакция Никиной вертлявой сестры. Его интересовала реакция самой Ники, а тут его нельзя было обмануть — она сидела так близко, так вплотную, что малейшее шевеление говорило ему больше всяких слов. На его заявление она отреагировала хорошо — сначала чуть дрогнула, а потом вмиг обмякла, спина разгладилась, перестала торчать гвоздем. Он понял: Ника рада, что он нашел выход, она одобряет его!

— А вы.., разве.., уже поженились? — Инга переводила глаза, полные недоумения, с Ники на Игоря и обратно. По всему было видно, что заявление Игоря ее поразило.

— А у нас сначала путешествие, а потом свадьба, — объяснила Ника. Она ожила. Вдруг вспомнила, что у нее имеются руки, положила их поверх Игоревых, отклонилась спиной назад и уперлась затылком в его подбородок. Получилась вполне приличная композиция «влюбленные». Игорь знал, что это игра, но она ему нравилась. Он готов был играть в нее и дальше. И кажется, Коля поверил. Он смотрел на них и улыбался. Или, он всегда улыбается как идиот? Что касается Инги, то, как показалось Игорю, ту заботило одно: блюдо окажется без перца. Какая досада!

Когда гости ушли, Ника поинтересовалась:

— Почему на Байкал? А не в Крым, например?

Гости ушли, а они остались сидеть в вестибюле, все в той же композиции, только руки Игорь расцепил. Ему не хотелось двигаться.

— Я давно хочу туда поехать. А с тобой вдвоем еще интереснее будет.

Ника тоже не отодвигалась, и Игорь гадал: или она все еще под впечатлением встречи с этой парой, или же, как и он, не хочет ничего менять.

— Ты что, всерьез предлагаешь мне это путешествие?

— И путешествие, и свадьбу. Как захочешь. Можно сначала свадьбу, потом путешествие. Можно — наоборот.

Ника молчала, и Игорь почему-то снова заволновался, хотя внешне ничем себя не выдавал.

— Зачем тебе это надо? — спросила Ника, и он понял, что она все еще там, все еще беседует мысленно со своим Колей. Игоря взяла досада. Он и сам не знал, зачем ему это надо. А она спрашивает.., и правильно делает. Хочет все расставить по местам. Не безрассудный человек, такая не подведет.

— Надо, — упрямо буркнул он, понимая, что выглядит смешным.

Но она не засмеялась. Даже не улыбнулась.

— А что скажет твоя мама?

— Я совершеннолетний. И через год заканчиваю институт.

Ника задумчиво смотрела в мерцающие стеклышки очков. Серьезные глаза за ними ждали ответа.

— Пожалуй.., сначала путешествие, — сказала Ника и поднялась.

На Байкале они прожили три недели. Турбаза, где они поселились, была полна студентов и разношерстной молодежи, которая затевала костры, вылазки на природу и танцы. Все три недели Ника пропитывалась идеями, которыми щедро делился с ней Игорь. Идеи касались философии брака вообще и отношений между мужчиной и женщиной в частности.

— Я отвергаю брак по любви уже потому, — говорил Игорь, отмахиваясь веткой от больших и назойливых комаров, — что любовь, как все проходящее, естественно, проходит.

— На чем же будет держаться такой брак? — резонно интересовалась Ника.

— На взаимном уважении и поддержке. На договорной основе.

— Как касса взаимопомощи… Такая семья больше похожа на профсоюз.

— Разве плохо? В обычной семье случись роман на стороне, она распадается. А в семье-профсоюзе нет места ревности, и она сохранится.

— Но почему? С какой стати?

— Ну ведь ты не бросаешь, например, родителей, оттого что у тебя с кем-то любовь? Долг перед ними — это святое.

Ника качала головой, но не могла во многом не согласиться с Игорем. Действительно, любимый человек может предать. А нелюбимый?

Однажды вокруг этого вопроса разгорелся настоящий спор, в который Игорю удалось втянуть целую компанию. Дело было на пикнике. Молодежь интересничала, все хотели высказаться, и у Игоря нашлось довольно много сторонников Говорили горячо и много как в защиту брака без любви, так и наоборот. Тема оказалась животрепещущей, поскольку здесь, на фоне потрясающей, величественной красоты Байкала, все, как в воду, бросились в романы, а кто не бросился, тот флиртовал и хотел понравиться. Крепкая высокая девушка с низким голосом говорила, что семью лучше строить не на почве страстей, а с трезвой, холодной головой. О холодной голове она говорила горячо и страстно. С ней спорил военный, видимо, только что закончивший училище.

— Трудности вместе вынести можно, только если любишь! — горячился он и умоляюще заглядывал в глаза девушкам. — Если меня пошлют на острова или в степи Казахстана, где воды толком нет, что жена станет там делать, если не любит?

— А не нужно жениться, если не можешь женщине создать нормальных условий! — живо парировала высокая. И того и другого громко поддерживали. Только один молчун щипал струны гитары и посвистывал мотивчик. Казалось, он не слушает и думает о своем Бородатый гитарист исподлобья посматривал на спорщиков и только изредка отрывался от своей гитары, для того чтобы подбросить хворосту в огонь. А когда уходили, он подозвал к себе Игоря и, пряча улыбку в бороде, вдруг подмигнул и заявил: «Хорошо врешь!»

Интеллигентный Игорь вывел за территорию очков обе брови: «Вы это о чем, собственно?»

— Брак без любви расхваливаешь, а сам? Думаешь, не видно, какими глазами ты на свою черноглазую посматриваешь?

Игорь снял очки и стал протирать их платочком, не глядя на бородача.

— Если вы такой наблюдательный, то поздравляю вас, — немного нервно ответил он, а затем уже более миролюбиво добавил:

— Вы только ей о своих наблюдениях не говорите…

Вернувшись с Байкала, они расписались и пришли к Елене Игоревне. Как обычно, Игорь был предельно краток.

— Мама, это моя жена, Ника. Она будет жить с нами.

Елена Игоревна, что называется, «сошла с лица».

Но, впрочем, она умела держать себя в руках и позволила себе для начала только ядовитое: «Ну,