— Сэр, причиной тому был не страх мой перед вами. Но мне было стыдно тогда продолжать с вами бой, ибо я знал, что вы уже и так довольно потрудились на поле брани. Но знайте, сэр, в уплату за мою доброту вы причинили зло многим дамам, послав рог Феи Морганы королю Марку. Он предназначался королю Артуру, вы же обратили его во зло мне.

— Ну и что ж, — отвечал тот, — я и снова бы так поступил, ибо я предпочитаю, чтобы раздоры и распри обрушились на двор короля Марка, чем на двор короля Артура, ибо честь этих двух дворов неравноценна.

— Что до этого, — сказал сэр Тристрам, — то я с вами согласен. Но вами руководило желание причинить зло мне. Однако, благодарение Господу, ваша злая воля большого ущерба никому не принесла. А потому, — так сказал сэр Тристрам, — не питайте ко мне больше вражды, и я тоже не буду вам врагом, и давайте вместе попытаем удачи, чтобы нам с вами вдвоем выйти с честью из сражения с этим великаном сэром Навоном Черным, владыкой здешнего острова, и его уничтожить.

— Сэр, — молвил сэр Ламорак, — теперь я оценил, все ваше благородство. Не лгут же люди, когда говорят, что в вежестве, благородстве и доблести вам нет среди рыцарей равного. А я за всю вашу любезность и доброту отплатил вам злом и в этом теперь раскаиваюсь.

Тем временем пришло известие, что сэр Навон приказал огласить по острову, Чтобы весь народ собрался у него в замке через четыре дня на пятый, ибо в тот день сын Навона будет возведен в рыцари и все рыцари долины и округи должны туда явиться и выступить на турнире, на котором все, кто родом из королевства Логрис,[93] будут биться против жителей Северного Уэльса. И прибыли туда издалека пять сотен рыцарей, А местные рыцари захватили с собой сэра Ламорака, и сэра Тристрама, и сэра Кэхидина, и сэра Сегварида, ибо иначе они не осмеливались выступить. И Навон по просьбе сэра Ламорака ссудил его конем и доспехами, и сэр Ламорак так отличился там на турнирном поле, что и сэр Навон, и весь народ сказали, что никогда еще не случалось им видеть, чтобы рыцарь являл такие чудеса доблести. Ибо, как рассказывается во французской Книге, он одолел чуть не всех из тех пятисот рыцарей и ни один его противник не удержался в седле.

Тогда и сам рыцарь Навон предложил сэру Ламораку посостязаться с ним в рыцарских забавах, ибо, сказал он, никогда еще, он не видел, чтобы рыцарь за один день столько успел.

— Охотно, — сказал сэр Ламорак. — Я как могу позабавлюсь с вами, но только я уже выбился из сил и получил много ударов.

С тем схватились они оба за копья, но сэр Навон не стал мериться силами с сэром Ламораком, а поразил в голову его коня, и тот рухнул замертво. Тогда сэр Ламорак вышел против него пеш, перетянул наперед щит, обнажил меч, и начался тут отчаянный пеший бой. Но сэр Ламорак уже сильно устал и задыхался, и стал он шаг за шагом уклоняться и отступать.

— Ну, друг, — говорит сэр Навон, — попридержи свой меч. Я окажу тебе сейчас милость, какой никогда еще не оказывал рыцарям, ибо я видел сегодня твою благородную рыцарскую доблесть. А потому отступи в сторону, а я узнаю, не вызовется ли кто из твоих товарищей сразиться со мною.

Услышал это сэр Тристрам и говорит:

— Сэр Навон, ссудите меня конем и крепкими доспехами, и я приму ваш вызов.

— Добро, друг, — отвечал сэр Навон. — Ступай вон к тому шатру, облачись там в лучшие, какие найдешь, доспехи, и я тогда позабавлюсь с тобою предивной игрой.

А сэр Тристрам говорит:

— Смотрите только не посрамитесь в игре, а не то как бы еще я не научил вас новым забавам.

— Хорошо сказано, — отозвался сэр Навон.

И вот когда сэр Тристрам облачился в лучшие, какие выбрал, доспехи, с добрым щитом и мечом, он изготовился к пешему бою:

— Ибо вижу я, что сэр Навон не терпит копейных ударов и всякий раз спешит убить под рыцарем коня.

— Ну, друг, — говорит сэр Навон, — давай-ка позабавимся!

Долго рубились они в пешем бою, наступая, уклоняясь, разя с маху ребром и коля острием, и все без передышки. Но вот наконец спрашивает у него сэр Навон, как же его имя.

— Сэр, — он отвечает, — мое имя — сэр Тристрам Лионский, я рыцарь из Корнуэлла, что под королем Марком.

— А! Милости просим! — сказал сэр Навон. — Ведь изо всех рыцарей я всего более желал сразиться с тобою да еще с сэром Ланселотом.

И снова они ринулись яростно друг на друга, но в конце концов сэр Тристрам все же зарубил сэра Навона. А тогда подскочил он сразу же к его сыну и отсек и ему голову долой.

Тут объявили все жители острова, что теперь желают держать свои владения в долине Серваж от сэра Тристрама.

— Нет, этому не бывать, — отвечал сэр Тристрам, — ибо вот здесь находится славный рыцарь сэр Ламорак, пусть он вместо меня будет владеть этим островом, ведь он свершил сегодня великие бранные подвиги.

— Нет, и этому не бывать, — сказал сэр Ламорак. — Я не согласен бьцгь владыкой этой страны, ибо я не заслужил этого так, как вы. А потому передайте ее кому хотите, я же ее не возьму.

— Ну что ж, — сказал сэр Тристрам, — раз ни вы, ни я ее не берем, отдадим тогда ее тому, кто меньше этого заслуживает.

— Сэр, поступайте как знаете, ибо дарить — ваше право, а я бы ее не взял, даже если бы заслуживал.

И вот с общего согласия отдали остров сэру Сегвариду. Он их поблагодарил; и так стал сэр Сегварид владеть тем островом и правил там с честью. Он освободил всех узников и установил в долине добрые порядки. А потом он возвратился в Корнуэлл и рассказал королю Марку и Прекрасной Изольде о том, как сэр Тристрам поставил его владеть островом Серваж. И он разгласил по всему Корнуэллу о подвигах этих двух рыцарей, так что стало это известно повсюду. Но велико было горе Изольды Прекрасной, когда она услышала, что с сэром Тристрамом была там Изольда Белорукая.

А теперь обратимся мы к сэру Ламораку, который держал путь ко двору короля Артура.

Сэр Тристрам и его жена и сэр Кэхидин сели на корабль и уплыли назад в Бретань, к королю Хоуэллу, где их встретили с превеликой радостью. И когда там услышали об их приключениях, все восхитились его благородству и доблести.

А сэр Ламорак, расставшись с сэром Тристрамом, поехал по лесу и выехал прямо к отшельничьей обители. Увидел его отшельник и спрашивает, откуда он к нему прибыл.

— Сэр, я приехал вон из той долины.

— Дивно мне это слышать, — сказал отшельник, — ибо за последние двадцать лет не случалось такого, чтобы рыцарь, попавший в здешние края, не был убит, свирепо изранен или же обращен в бедного пленника. -

— Сэр, с этими злыми обычаями покончено навсегда, — отвечал сэр Ламорак, — ибо сэр Тристрам убил вашего владыку сэра Навона и его сына.

Отшельник обрадовался, и все его братья тоже, ибо, по его словам, другого такого тирана никогда не было среди христиан.

— Стало быть, — сказал отшельник, — это богатая долина станет теперь держанием от сэра Тристрама.

Наутро сэр Ламорак с ним простился и поскакал своей дорогой. Вот едет он и по пути видит, как один рыцарь бьется против четверых. Одинокий рыцарь защищался доблестно, но под конец они все же выбили его из седла. Тогда сэр Ламорак встал между ним и ими и спросил, зачем хотят они убить этого одинокого рыцаря, ибо это позорно, когда четверо нападают на одного.

— Так знай же, — отвечали они, — что он — предатель.

— Это вы так говорите, — сказал сэр Ламорак. — А вот когда я выслушаю его, тогда увидим, скажу ли я то же, что и вы.

— Сэр, — молвил сэр Ламорак, — что ответите вы на это? Неужели не оправдаетесь и не докажете,