— Нет.

— Так ли? — спросила она, заглядывая Николаю в лицо.

— Положим, предостерегали.

— Я была уверена. К чему вы хотели скрыть это! Мне, право, все равно, что говорят про меня. Я к этому равнодушна.

В голосе ее звучала презрительная нота.

— Тем более что я знаю, как пишется история, особенно история хорошенькой женщины… Однако повернемте назад… Мы сегодня зашли с вами далее обыкновенного. Пожалуй, Алексей Алексеевич переменит мнение насчет ваших талантов…

Они пошли назад. Нина прибавила шагу.

— И страшные вещи рассказывали? — заговорила молодая женщина.

— Ведь вам все равно.

— Вы не верите? Мне, может быть, все равно, но все-таки женское любопытство…

— Ничего страшного. И может ли быть страшное?..

— Кто знает! — тихо проронила Нина.

— Вы хотите запугать меня?

— Ничего я не хочу! — с досадой проговорила Нина. — Так как же рисовали меня, говорите?!

— Никак, просто советовали беречься.

— Пожалуй, что вам нечего было советовать…

— Отчего мне именно?..

— Мне кажется… Оттого-то с вами и весело.

Они подходили к дому. Вся компания шла к ним навстречу.

— Так вы не боитесь остаться?.. Останетесь? — поддразнивала молодая женщина.

— Чего бояться, я не из трусливых.

— Вот это славно. И скоро приедете?

— Приеду.

— И признания не сделаете?..

— Не сделаю! — рассмеялся Николай.

— Вашу руку! Значит, мы останемся друзьями и приятно проведем лето, — весело сказала она, пожимая Николаю руку, — а потом…

— Что потом?

— Да ничего. После будут новые впечатления и у вас и у меня.

— Вы до них охотница…

— А вы? Разве нет? — шепнула она, посмеиваясь как-то странно.

— Куда это вы, mesdames, собрались? — крикнула она, подбегая к сестрам.

— На озеро. Хочешь ехать, Нина? Ты, кажется, сегодня в духе и не отравишь прогулки! — засмеялась Евгения.

— Вот как рекомендуют меня сестры, Николай Иванович!.. Нечего сказать, хорошая рекомендация. Так вы удостоиваете пригласить меня?

— Приглашаем!

— Принимаю приглашение и обещаю не отравить прогулки, но, с своей стороны, также предлагаю условие.

— Какое?

— Чтобы… Вы не сердитесь, добрейший Игнатий Захарович! Чтобы Игнатий Захарович обещал не вести умных разговоров. Обещаете, Игнатий Захарович?

Молодой ученый покраснел, прищурил свои красноватые глазки, однако сохранил все тот же серьезный вид и проговорил:

— Желание Нины Сергеевны будет свято исполнено!

«И этот мозгляк думал развивать Нину Сергеевну! — невольно пронеслось в голове у Николая. — С ней заниматься химией?! Вот-то дурак!»

Нюта Штейн, желая вознаградить молодого ученого, подняла свои большие, выпуклые глаза и взглянула на него сочувственным, долгим взглядом, словно бы говоря им: «Не сердись на нее. Она не в состоянии понять тебя!» Но, к крайнему изумлению добродушной барышни, молодой ученый строго взглянул на свою ученицу, так что она покорно опустила глаза и долго не подымала их, как бы чувствуя себя виноватой.

— Вы тоже, надеюсь, поедете, Николай Иванович?

— С удовольствием.

— А Алексей Алексеевич едет? — спросила Нина.

— И он едет!

— Да это будет превесело!

Целая компания, усевшись на долгушу [23], отправилась к озеру. Нина Сергеевна сдержала свое обещание не отравить прогулки. Она была в духе, весела, разговорчива и оживляла все общество. Она болтала без умолку, шутила с Присухиным, заставила его рассказать несколько анекдотов, — он отлично рассказал их, — добродушно останавливала молодого ученого, когда тот покушался было на серьезный разговор, и, когда приехали на озеро, спела по общей просьбе романс. Она пела превосходно, и у нее был густой, звучный контральто. Все притихли, когда она пела.

А Николай любовался молодой женщиной, с грустью думая, что он должен ехать домой. Нина не шутя увлекла нашего молодого человека. В ней было что-то раздражающее нервы, возбуждающее любопытство, подымающее горячую молодую страсть. Хотелось заглянуть в эти смеющиеся глаза, заглянуть глубоко и узнать, что такое на душе у этой красавицы. Кто она? Бездушная ли кокетка, ищущая новых впечатлений, или одна из тех натур, которых не удовлетворяет пошлость окружающей жизни и они от тоски забавляются чем попало? Или, наконец, просто чувственная женщина; красивое животное…

«Нет, нет… Этого не может быть!» — повторял про себя Николай, негодуя, что такая мысль могла даже прийти ему в голову.

Кто бы ни была она, не все ли равно? Он никогда не встречал таких женщин, вращаясь в дни студенчества совсем в другом обществе. Она такая изящная, выхоленная, ослепительная. Ему даже казалось, что он любит молодую женщину, любит сильно. Одна мысль, что и она могла бы полюбить его, приводила Николая в восторг. Он фантазировал на эту тему в ночной тиши, лежа на кровати с зажмуренными глазами. Страсть рвалась наружу. Любуясь ею днем, он еще сильней любовался ею в мечтах и даже мечтал, как бы они устроились. В эти минуты любовных грез он впадал в идиллически- сладострастное настроение, воображая себя счастливым мужем, а Нину счастливой женой. В образе жены она распаляла его воображение, и он долго не мог уснуть. Просыпаясь утром, он думал, как бы поскорей увидать Нину.

«Кокетничает от скуки!» — подумал и теперь Николай, испытывая ревнивую досаду, когда увидал, что Нина отошла в сторону с Присухиным и о чем-то с ним говорила, гуляя по берегу, должно быть о чем-нибудь интересном, так как Алексей Алексеевич внимательно слушал, склонив набок голову, и как-то весь сиял, сиял особенным блеском.

«И с ним она забавляется!.. С кем же она не шутит? Кто такой счастливец?» — спрашивал он себя, и боже мой, чего бы ни дал он в эти минуты, чтобы быть этим счастливцем!..

Начинало смеркаться; стали собираться домой. После весело проведенного вечера все как-то притихли.

Случайно или нет, но только Нина села около Вязникова. Было тесно, и он невольно слишком близко сидел от молодой женщины. Когда она поворачивала голову, его обдавало горячим дыханием.

— Что вы молчите? Говорите о чем-нибудь! — промолвила Нина.

Николай взглянул на нее в темноте. Она заметила, как сверкнули его глаза.

— Говорить… О чем говорить? Вы сами не любите, когда говорят, говорят, говорят…

Он проговорил эти слова как-то странно. Нина отвернулась и заговорила с сестрой. Когда приехали домой, чай уже был готов. Все вошли в столовую, где за пасьянсом ждала хозяйка. Незаметно Николай