глазах у нее выступили слезы, по она решилась не уступать. Эдвина молча покачала головой.

Неужели Диди не понимает, что, когда дело идет о браке, любовь – или как это называется – не главное? Неужели ее ничему не научил неудачный брак родителей, которые женились по любви? Неужели она не понимает, что деньги в браке также имеют значение? И не только деньги, но положение семьи в обществе, связи и псе такое, что современная молодежь считает чем-то банальным и не стоящим внимания.

Очевидно, не понимает, раз, несмотря на то что вместе с гневом и угрозами у Лютера возрастало давление, Диди все же отказывалась вернуть Слэшу кольцо.

– Лютер болен по собственной вине, – отвечала с горечью Диди, – а не из-за меня. И Слэш именно такой наследник, которого Лютер всегда хотел иметь.

– Ты наплевала на все, чего я с таким трудом для тебя добивалась, начиная с миллионного фонда и кончая браком с замечательным, образцовым мужчиной, – сказала Джойс. Она изнемогала в борьбе с Диди, которая отказалась сдаться на угрозы и отступить перед гневом родных. Джойс сама вышла из бедной семьи и помнила, что такое бедность, как она пахнет, какова на вкус и каково это чувствовать ее повседневно. Она не сомневалась, что прекрасно понимает побуждения Слэша и что он должен чувствовать. Тем более Диди не должна выходить за него. Больше чем кто-либо другой, Джойс сразу же ощутила, какой он обладает притягательной силой, и то упрекала себя, почему самым решительным образом не запретила Диди продолжать с ним знакомство, то обвиняла саму Диди в том, что она не смогла перед ним устоять.

– Именно это самый лучший брак, а Слэш и есть самый замечательный и образцовый мужчина, – отвечала Диди, не желая подчиниться эмоциональной атаке так же, как перед этим не уступила финансовому шантажу.

– Но он ничтожество, – напрямик заявила Джойс-Ничтожество, человек ниоткуда.

– Но Далены тоже не Рокфеллеры, – отвечала Диди. – Уж не говоря о Торнгренах!

Язвительный ответ взбесил Джойс, и она едва удержалась, чтобы не влепить Диди пощечину.

– Ведь ясно же, что он женится на тебе из-за денег, – ответила, сдержавшись, Джойс, немного помолчав и решив вернуть Диди к осознанию реальности.

– Так же, как ты вышла замуж за папочку?

– Но я вышла замуж не из-за денег, – оскорбилась Джойс. – Я вышла замуж, потому что любила его.

– Поэтому и Слэш на мне женится, – твердо и непреклонно заявила Диди. – И вот почему я выхожу за него замуж. Потому что мы любим друг друга. А кроме того, – прибавила она, – Слэш не считает меня достаточно богатой. Поэтому как же можно говорить, что он женится на мне из-за денег?

– Недостаточно богатой! – воскликнула Джойс, решив, что Слэш Стайнер действительно заходит в своей наглости чересчур далеко. – Ты одна из самых богатых наследниц во всем городе!

– Но Слэш так не думает, – ответила Диди, невольно подражая небрежно-ироничному тону Слэша. – Он говорит, что если я выйду за него, вот тогда я действительно разбогатею!

– Он говорит это, просто чтобы добраться до твоих денег.

– Он клянется, что никогда до них не дотронется! Он говорит, что сам будет меня содержать, – сказала Диди. – Он говорит, что мы будем богаче Лютера. Намного богаче!

– Что ж, поживем – увидим, – грустно ответила Джойс.

Если свобода, как говорят поэты, состояние, когда нечего терять, то богачей нельзя считать свободными людьми, они всегда в душе боятся, что могут потерять все.

Ланкомы, как и Далены, опасались именно этого. Ланкомов, как и Даленов, расторжение помолвки испугало и разгневало. Они гневались на Диди за то, что она так бессовестно обманывала Трипа и в конце концов его отвергла. И опасались, что однажды Слэш, женившись на Диди, попытается вытеснить Трипа с его места во главе фирмы «Ланком и Дален».

– Он честолюбив, – сказал Младший в страхе, что женитьба на Диди может быть первым шагом в мастерски разработанном плане завладеть фирмой, – чересчур честолюбив.

– Он ничтожество, – ответил Трип, вторя Джойс и отмечая опасения отца. – Каким образом он может завладеть фирмой?

Трип ненавидел Слэша. Но не опасался. Еще не опасался.

Нина предупредила Диди, что та совершает роковую ошибку. Она сказала также, что у Слэша нет моральных принципов, что он не имеет и понятия об этике поведения и можно не сомневаться, что он всю жизнь будет помыкать Диди. Вот все, что можно ожидать от таких, как Слэш.

– Он, конечно же, доберется до твоих денег, – говорила Нина, – и когда все растратит, бросит тебя ради кого-нибудь побогаче, – предрекла Нина.

– Кольцо вульгарно и выдает вкусы нувориша, – сказала Диди Банни Ланком, как только увидела подаренный Слэшем бриллиант. На этот раз, решила Банни, Диди зашла слишком далеко. Одно дело, когда она хотела быть ультрасовременной и чтобы ее фотографии не сходили с газетной полосы, и совсем другое – носить на руке целое состояние и похваляться тем, как она богата. – Я бы постыдилась носить его, будь я на твоем месте.

– Он просто охотник за наживой, – насмешливо улыбнулся Младший Ланком. Он сказал Диди, что она просто дурочка, раз так увлеклась Слэшем и его ничего не стоящим обаянием.

Диди не обратила внимания на слова Нины:

– Она просто завидует, – сказала она Слэшу.

И она подумала, что Банни, неизменно носившая шерстяные костюмы-двойки с единственной ниткой жемчуга, живет в девятнадцатом столетии, и еще подумала, что Младшему Ланкому тоже не помешало бы иметь хоть чуточку обаяния, даже ничего не стоящего или хоть какого-нибудь. Но она очень боялась Трипа и даже опасалась (хотя пыталась разубедить себя и даже высмеять свои страхи), что он может прибегнуть к физическому насилию. Но вместо этого он уязвлял ее словесно и говорил Диди, что если она будет