приготовить себе ужин. В конце концов, это было бы справедливо, ведь свою часть сделки я так еще и не выполнил.
Адди опустила глаза. Она искренне порывалась уйти поскорее.
– Нет, правда, я не могу… – голос ее почти перешел на шепот.
Уилл даже слегка удивился охватившему ему разочарованию после того, как Адди ему отказала. Он обошел вокруг стола и остановился прямо перед нею, так, чтобы она наконец посмотрела ему в глаза.
– Надеюсь, что это не из-за… – начал Уилл, пытаясь найти подходящие слова. – Надеюсь, что вы не…
Ее брови слегка изогнулись. Уилл попытался глубоко вздохнуть, прежде, чем объясниться дальше, но внезапно боль пронзила его насквозь. Инстинктивно он схватился рукою за больной бок, после чего вновь попытался сказать то, что давно накипело.
– Я всегда лишь пытаюсь сказать вам, мисс Шервуд… что я надеюсь, что вы простили меня… за то, что я предлагал вам свою руку и сердце… Видите, как хорошо у нас теперь идут дела с Жаворонком. Вы правильно сделали, что мне тогда отказали. С моей стороны, это был неумный поступок, и я рад. что мы во всем так быстро разобрались.
И как всегда, Адди вновь гордо подняла голову. Уилл с какой-то радостью отметил, что только ей была присуща такая манера поведения…
– Все давно забыто, мистер Райдэр!
– Я только хочу сказать, мисс Шервуд, что вы должны понять, что я не хотел вам каким-либо образом выказать свое неуважение. Я очень дорожу… – Райдэр замялся, проклиная себя за то, что вообще начал этот бессмысленный разговор.
– Я не из тех, кто спешит жениться, мисс Шервуд. Я… не очень-то верю в институт брака. Думаю, кого- то это устраивает, но семейная жизнь… не для меня, поверьте.
– Понимаю вас, – Адди взяла со стола свои книги, – но я действительно должна идти…
– Подождите! – Уилл положил руку на плечо Адди. – Я просто хотел сказать, что… очень ценю все, что вы сделали для Жаворонка. И для меня… тоже. Я так рад дружбе с вами.
Адди повернулась, и их взгляды встретились. И в это мгновение Райдэр понял, что ему так и не удалось сказать Адди то, что он давно скрывал даже от самого себя… Он понимал, что прежде говорил совсем не то, что хотел, думал… Ибо то, что он начинал чувствовать по отношению к Адди, было намного больше, чем дружба. Сильное и внезапное желание признаться ей во всем застало Уилла совершенно врасплох. Ему так хотелось обнять и поцеловать Адди… Ради нее Уилл готов был на все.
Уилл не считал нужным противостоять охватившему его чувству. Он решил быть искренним.
Адди смотрела на его губы, когда он медленно склонялся над нею. В ее глазах он прочитал взгляд загнанного зверя, который, однако, не собирался бежать. Адди просто, казалось, покорно ждала, что будет дальше. Их губы лишь слегка соприкоснулись, было похоже, словно по ним провели легким перышком. Уиллу захотелось быть более решительным, крепко обнять Адди, страстно и долго целовать ее лицо, шею, руки… Но, когда он уже собрался это сделать, резкое его движение вызвало очередной шоковый приступ боли, лишивший на мгновение дыхания. Побледневший Уилл застыл, словно статуя, не в состоянии пошевелиться. Мгновение – и наваждение было развеяно.
Адди как-то сразу же отпрянула от Уилла, как-будто воспользовавшись моментом. Ее лицо стало несвойственно ей бледным. Казалось, исчезли даже ее соблазнительные веснушки.
– Я должна идти… – прошептала Адди сорвавшимся голосом.
Схватив книги, она почти побежала к входной двери, забыв даже попрощаться с Жаворонком, ушедшей к себе в комнату.
Уилл тяжело рухнул в кресло. Его взгляд надолго задержался на хлопнувшей за Адди двери. Он никак не мог восстановить дыхание, боль все не утихала. И что на него такое нашло, что вздумалось атаковать ее своими чувствами? «Наверное, – думал Райдэр, – это был результат его болезни, после падения с лошади у него отшибло последние остатки здравого смысла…».
Адди не помнила, как убегала из дома Райдэра, как добралась до своей хижины. Наверное, сперва она вскочила в повозку и, хлестнув кобылу, понеслась по сельскому тракту, ибо первое, что она увидела, оказавшись во дворе, была его повозка. Подъехав к хижине, она распрягла лошадь, отвела ее в загон, насыпала в ясли корма и, закрыв ворота на засов, поспешила в дом. Движения ее были также суетливы и беспорядочны, как и мысли, и пока она готовила себе легкий ужин, все буквально падало у нее из рук. Приготовив ужин, Адди съела его без всякого удовольствия.
Райдэр поцеловал ее. Почему он вдруг так сделал?
«Я НЕ ИЗ ТЕХ. ЧТО ЖЕНЯТСЯ, МИСС ШЕРВУД», – слова Уилла не выходили у нее из головы.
– Я знаю, мистер Райдэр! – прошептала Адди.
Но он все-таки поцеловал ее. Зачем? Неужели он заметил, что она к нему неравнодушна, несмотря на то, что пыталась скрывать свои чувства самым тщательным образом? Неужели он боялся, что она бросится к нему на шею? Еще худшая мысль внезапно пришла ей в голову. А не бросилась ли она уже? Не она ли сама была первопричиной этого поцелуя? А вдруг она сама, того не замечая, спровоцировала его, заставила поверить в то, что она сама ему навязывается?
Растревоженная, Адди оттолкнула от себя тарелку с едой. Закрыла лицо руками. О, Господи, но почему она все испортила? Надо было держаться от ранчо подальше. Она ведь в состоянии была это сделать. Адди подумала о том, что она могла бы начисто забыть о его деловом предложении. Все же не надо было на этой неделе ездить на ранчо… С тех пор, как Жаворонок вновь стала посещать занятия, никакой нужды в этом не было. О, стоило ей только быть более сдержанной и терпеливой…
Адди вздрогнула от внезапного стука в ее дверь. Сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди. Это он… Что, если он шел за нею с Рокин'Ар? Что ему нужно от нее? Что она теперь ему скажет?
– Адди, ты дома? – донесся с улицы бархатный бас Чэда Торнера.
Она вздохнула с облегчением…
