еще пару и наконец вернулась на дорогу. Два яблока она сунула в свой пустой пока рюкзак, а от третьего, небрежно обтерев его о шорты, откусила – и даже зажмурилась от щекочущего остро-сладкого вкуса. В магазинах таких яблок не бывает. Никогда!

Хрумкая яблоком, она трусила по пустой дороге. Дождь усиливался. Алёна старалась не думать о том, что вымокнет насквозь. До Нуайера еще километра четыре. Хороша же она там будет… А потом обратно шесть, и все в гору. Нуайер лежал в низине, попасть туда было – делать нечего, а вот выбраться… да еще с рюкзаком…

Ну, и что проку думать о неизбежном? Алёна гнала от себя мысли о дожде, стараясь угадать, что так интригующе побрякивает в такт шагам в ее пустом (яблоки она уже съела) рюкзаке. Ах да, это солнечные очки! О чем она думала, когда сунула в рюкзак очки в такой день? Нужны они ей, как рыбе зонтик! Кстати, зонтик сейчас очень не помешал бы…

Лицо ее было влажным, и с волос начало капать на шею. Дышалось непривычно тяжело – трактор методично колесил по полю в стороне, где то ли рассыпали, то ли распылили удобрения, и этим ранним утром аромат Бургундии был отравлен аммиачным, а может быть, азотным или калийным духом, сильно прибитым к земле тяжелым туманом.

Как надоел дурацкий трактор со своим рокотом… Всю романтику отравил! Мотается от края до края поля, и Алёне кажется, что тракторист разглядывает ее как-то особенно пристально.

Да нужна ты ему, смотреть на тебя, подумаешь, красота несказанная!

Сегодня как-то было все не так. Бабушка, помнится, говорила, когда настроение ни с того ни с сего портилось: «Будто через жабу переступила». Вот именно. Та ужасная старуха, которая смотрела на Алёну из крайнего дома Муляна, была похожа на жабу. Белую, раздутую, бородавчатую… Говорят, если часто брать жаб в руки, покроешься бородавками, во-первых, ну и дождь пойдет, во-вторых. Алёна поздоровалась со старухой, похожей на жабу. Вот та все и испортила своим мертвенным взглядом. Дождь уже идет. Да ну, ерунда, ведь он начался еще до встречи со старухой. А настроение… Ничего, через несколько минут Бургундия свое возьмет!

Трактор приблизился к обочине, и Алёна увидела, что тракторист и впрямь смотрит на нее очень внимательно. Бывало такое, что особенного… Но ей всегда улыбались, кивали, махали: французы – народ приветливый, а с хорошенькими длинноногими женщинами в шортах – вдвойне приветливей. А сегодня дядька пялился недобро, молча.

А ну как съедет сейчас на дорогу… Трактор вроде бы неуклюжий, но ведь от него не убежишь!

Что за дурь в голову лезет? Зачем ему съезжать на дорогу и гоняться за ней!

А между прочим, симпатичный он мужик, тот тракторист. Горбоносый, черты правильные, на голове каскетка козырьком назад.

Да и ладно, попялился, развернулся – да и отъехал по своему маршруту. И в мыслях у него, оказывается, не было ничего криминального. Ох уж эти дамы-детективщицы с их неуемным воображением!

Дорога пошла вверх. Крыло леса изогнулось вокруг огромного поля. Красотища, бог ты мой! Когда Алёна пробегала здесь в прошлый раз, тоже было раннее утро, и на каждом кустике, на каждой веточке висели крохотные круглые паутинки. Туман оседал, над ним вставало солнце, на каждой паутинке сверкали капли росы – глаза слепила их алмазно-брильянтовая игра! Особенно смешно паутинки смотрелись на проволочной изгороди. Ну прямо кружевные салфеточки, развешанные для просушки! Интересно, почему все пауки в ту ночь расстарались? Уж наверняка целая ночь нужна, чтобы такую паутинку сплести… Может, у них проходил конкурс «Лучший по профессии»?

На дальней обочине мелькнуло что-то белое. Какой-то цветок? Алёна приподнялась на носках, балансируя, вглядываясь. Ой, гриб… Ого, какой большущий! Насколько видно отсюда, похож на огромный шампиньон… Впрочем, по-французски гриб так и называется – le champignon. Но этот и в самом деле очень похож на то, что имеем в виду под шампиньонами мы, русские.

Удивительно, почему она раньше никогда не видела, как растут шампиньоны в натуральных условиях? Подосиновики – видела, и подберезовики, и белые, и лисички, а также всякие сыроежки-грузди-волнушки- маслята. И мухоморы с поганками. А вот шампиньоны – только в магазине.

Какой интересный гриб. Может, подойти, посмотреть? Попробовать его? Нет, трава мокрая, кроссовки сразу будут насквозь. Ей еще идти и идти, мокрые носки ноги натрут. Лучше не надо туда лезть, в такую травищу, хоть и жаль. Алёна обожала сырые грибы. Сырые шампиньоны с майонезом и зелеными оливками – одно из самых любимых ее блюд. В свое время она приучила к нему Игоря, и…

Алёна резким взмахом выкинула из головы Игоря вместе с шампиньонами и побежала вперед.

Дорога снова пошла вниз, резко вниз. Теперь так до самого Нуайера… До чего приятно вниз бежать! Дождь не успевает за Алёной. Туман зацепился за вершины деревьев, залег в старом шато [10] на горе. Ага, поворот с огромным рекламным щитом какого-то Роббера Гениффа, поставщика фруктовых ликеров, вин белых-красных, сидра и прочих напитков, адрес его… Значит, теперь рукой подать до городских ворот. Слева – гора, где, собственно, и расположен знаменитый шато, каменная ограда, с которой свешивается дикий виноград, справа – река. На ней поразительная штука – старинная мельница с озерком при ней, шум воды, каменные изгороди, над ними яблоки висят, и снова виноград… Неромантично смотрятся здесь автомобили, а уж видеть их въезжающими в невыносимо средневековые городские ворота – глаз режет! Собственно, не так уж они велики, те ворота… Легко представить, что две телеги могли застрять тут и перекрыть все движение в город и из него. Они кажутся низковатыми длинноногой фактурной даме ростом 172 сантиметра, а для средневековых и весьма коротконогих бургундцев были, наверное, просто-таки очень высокими и просторными.

Алёна прошла под воротами, как бы со стороны уловив эхо своих шагов; обернулась. В нише стояла небольшая статуя – Мадонна с младенцем. На ее ручку, потемневшую от веков, дождей и времени, были намотаны четки из высохших ягод боярышника, имевших вид окаменелых. Очень может быть, подумала Алена, первые четки были именно из боярышниковых ягод, нанизанных на веревочки, а уж потом, позже, их стали делать из деревянных бусин или камушков. Ценная мысль, между прочим, надо бы записать. Но разве тут запишешь, если дождь льет все сильнее и сильнее? Скорей в магазин!

Наша героиня рысью пронеслась по узенькой улочке с покосившимися полосатыми, перечеркнутыми разноцветными деревянными балками домами вообще неведомо каких веков. Средних, очень средних, только и можно сказать! Зазвенев колокольчиком, ворвалась в магазин…