грешных годах, – проговорил он.

– О твоих грешных годах? – переспросила шокированная его словами Элоиза. – А как в таком случае называется твой нынешний год?

– Год удовлетворения и довольства.

Дрейк смотрел на Элоизу, обдумывая, как бы объяснить ей, что он имеет в виду, до тех пор, пока не осознал, что она поняла его. То, что произошло между ними, покорило и полностью изменило его. Элоиза смогла разбудить в его душе способность любить, о существовании которой он никогда не подозревал.

– Этот свой год я смогу назвать годом удовлетворения и довольства благодаря тебе, Элоиза, – промолвил Дрейк дрогнувшим голосом.

Она подняла к нему лицо.

– И я тоже, – прошептала она.

Дрейк не знал, что он должен сказать Элоизе, чтобы подготовить ее к встрече с его родными. Вероятно, римские гладиаторы испытывали примерно такое же замешательство, когда их бросали к львам. Но ведь спасал же их инстинкт самосохранения. Разумеется, он будет рядом с Элоизой и защитит ее. Пусть для начала Боскаслы изорвут в клочья его самого. Хватит с нее переживаний за один день. Каждый раз, глядя на ее синяк, Дрейк чувствовал, как его кровь закипает от ярости, и ему хотелось вновь прийти ей на помощь. Правда, им предстоит принять участие в битве другого рода, к тому же они будут вместе.

Наконец карета остановилась перед элегантным особняком на Парк-лейн.

Когда-то его владелец Грейсон Боскасл, достопочтенный пятый маркиз Седжкрофт, был тем еще повесой, не помышлявшим о правилах хорошего тона, который весь Лондон будоражил своими бесчисленными неблагоразумными поступками. С ним можно было похулиганить, но он поддерживал дружеские отношения со всеми своими братьями и сестрами. Зато сейчас маркиз стал верным мужем и чрезмерно заботливым отцом, который очень серьезно относился к своей роли семейного патриарха.

Дрейк бросил на Элоизу извиняющийся взгляд, когда они вошли в просторный вестибюль с колоннами. Каблуки Уида застучали по мраморному полу. Ну в самом деле, как подготовить ее к неизбежной встрече с его ничего не прощающими родственниками?

– Прошу тебя помнить, что я не отвечаю за родных, – промолвил Дрейк тихо. – И не верь ничему, что они скажут обо мне.

Однако Элоиза была так восхищена итальянской живописью на одной из стен, что, заподозрил Дрейк, не слышала ни единого слова.

– Но ведь я уже познакомилась с одним твоим братом, с леди Стратфилд и с леди Лайонс, – пробормотала она. – К тому же мне кажется, что ты немного преувеличиваешь.

– Преувеличиваю… – эхом отозвался Дрейк.

Он тяжело вздохнул, когда двустворчатая дверь в конце длинного коридора распахнулась.

– Немного…

Они услышали голос дворецкого:

– Лорд Седжкрофт примет вас немедленно.

Дрейк украдкой подтолкнул Элоизу назад.

– Это наш последний шанс, – тихо проговорил он. – Мы еще сможем убежать отсюда.

Элоиза спокойно посмотрела на него:

– Неужели он может напугать? Дрейк засмеялся:

– Я бы не сказал, что он может напугать, во всяком случае меня, но он… в общем, мой брат – это нечто. К тому же тебе все равно рано или поздно придется столкнуться с «могущественными» Боскаслами.

– Что ж, пусть это произойдет прямо сейчас.

«Мой брат – это нечто».

Именно это выражение пришло в голову Элоизе, когда ее представили Грейсону Боскаслу, достопочтенному пятому маркизу Седжкрофту. Пожалуй, определенно это было так.

Элоиза немедленно заметила сходство маркиза с Дрейком – те же синие глаза, та же мужественная живость, то же захватывающее обаяние. Но на этом сходство заканчивалось. Ее Дрейк темен, неистов, его привлекательность полускрыта. А маркиз – этакий властный бог, излучающий тепло.

– Итак, ты будешь моей невесткой, – промолвил маркиз с такой торжествующей улыбкой на губах, что у любой другой женщины сердце подскочило бы от волнения.

– Мне это очень приятно, лорд Седжкрофт, – сдержанным тоном произнесла Элоиза, встречая любопытный взгляд Грейсона.

В нем бездна обаяния, пришло ей в голову. Особенно если учесть причину их знакомства.

К собственному удивлению, Элоиза совсем не волновалась. Вероятно, решила она, спокойствием она обязана именно обаянию маркиза. Впрочем, ее многочисленные встречи с людьми, дотоле незнакомыми, научили ее держаться спокойно под их испытующими взглядами.

Маркиз выпрямился. Повернув голову, Элоиза заметила фигуры сидящих и стоящих людей, заполнявших элегантную гостиную. Разумеется, она узнала леди Лайонс, Хлою Боскасл и ее мужа, виконта Стратфилда.

Все они, подумалось ей, – убийственно красивое семейство. Через несколько минут в комнату проскользнул Девон и тут же пристроил свое длинное тело на диван в простенке между окнами.

– Не ругай меня за это, Дрейк, – взмолился он. – Мне угрожали тисками для пальцев и прочими инструментами из пыточного арсенала Боскаслов. Я был вынужден все рассказать им.

Дрейк плеснул себе в бокал хереса из графина, стоявшего в буфете.

– Уж конечно, – бросил он. – Трус!

– Мы не могли допустить, чтобы ты сбежал, – сказал Грейсон, улыбаясь чарующей улыбкой человека, привыкшего манипулировать людьми.

В комнату вошла еще одна женщина, тихо представившаяся Элоизе как Джейн, жена Грейсона. Милая маркиза сразу понравилась Элоизе. Простая, очень приятная в общении, уверенная в себе, она привлекала к себе и была прямой противоположностью своему властному мужу. Джейн тепло обняла Элоизу.

–  Вы отважная женщина, если решились выйти замуж за Дрейка, – сказала она с улыбкой. – Добро пожаловать в семью.

Прекрасная Хлоя с волосами цвета воронова крыла печально усмехнулась.

– Если только моя семья до начала церемонии не убедит вас в том, что вы совершаете чудовищную ошибку, – промолвила она. – Уединение и свобода, которыми вы могли наслаждаться прежде, позади.

Дрейк поставил бокал с вином на стол.

– Церемонии? – переспросил он с улыбкой. – Ты что-то сказала о церемонии, Хлоя?

Наступило молчание. Грейсон встретил взгляд Дрейка.

– Ну ты же не откажешься обвенчаться в фамильной часовне, Дрейк, – промолвил он. – Мы ждем только Хита и Джулию. Священник уже на месте. Надеюсь, ты не станешь возмущаться тем, что я вместо тебя позаботился об этих мелочах.

Элоиза затаила дыхание – в комнате повисла напряженная тишина. Неужели она стала ее причиной? Ни за что на свете она не хотела бы вставать между Дрейком и его семьей. Это же понятно, что маркиз захочет задать кое-какие вопросы, касающиеся их брака.

Губы Дрейка скривились в сардоническую усмешку. Он приподнял свой бокал, но глотка не сделал.

– Стало быть, фамильная часовня?

В мгновение ока весь апломб Грейсона как ветром сдуло. Он бросил на свою жену Джейн почти беспомощный взгляд.

– Ну разумеется, фамильная часовня, – убедительным тоном произнесла она. – Не потащишь же ты Элоизу туда, где полно народу. Если ты пойдешь в другое место, на вас наверняка налетят репортеры, которые будут вас преследовать до самого дома.

Дрейк посмотрел на свой херес.

– Я получил специальное разрешение, – осторожно промолвил он. – Я хотел, чтобы это была закрытая тихая церемония.

Эти слова можно было истолковать по-разному. Элоиза едва дышала от волнения. Меньше всего ей хотелось, чтобы ее свадьба начиналась со ссоры с родными Дрейка. Ее свадьба… Она почти боялась даже про себя произносить эти слова, поверить в то, что это возможно. Она станет его женой, будет членом этой семьи, внушающей благоговение.

– Я прекрасно понимаю ваше стремление к уединению, – проговорил Грейсон, сдерживая эмоции. – Именно поэтому я и счел, что пригласить стоит только родных. Для меня будет большой честью, если ты согласишься со мной. – Произнося эти слова, он протягивал брату оливковую ветвь мира.

Сделать этот примирительный жест, подумала Элоиза, маркизу было весьма не просто. Только поймет ли это Дрейк?

Вновь наступила томительная тишина. Дрейк взглянул на херес в бокале, затем рассмеялся. Он был готов сдаться.

– Ну как могу я отказаться, Элоиза?

Элоиза тяжело вздохнула.

– Никак, – улыбнулась она.

Джейн с одобрением посмотрела на мужа, а Хлоя восторженно захлопала в ладоши.

Эмма, до сих пор сохранявшая молчание, встала со своего стула. Можно было не сомневаться: ее волновали соображения этикета.

– Ну что ж, теперь, когда с местом свадьбы мы определились, нам надо подумать о подходящем платье для невесты. – Она вопросительно посмотрела на Дрейка: – Полагаю, эта немаловажная деталь была упущена?

– Ну-у… – начал Дрейк, качая головой, – я…

– Так я и думала, – скептически произнесла Эмма.

– Типичный Боскасл скорее подумает о том, как раздеть женщину, чем о том, что она наденет на свадьбу, – раздался с дивана голос Девона.

– Буду тебе очень признательна, если в данном случае ты обойдешься без своих пошловатых реплик, – сдвинув брови, произнесла Эмма.

Джейн побежала к двери.

– Уверена, что я найду что-нибудь подходящее среди своих туалетов, – бросила она на ходу.

– Дорогая, – пробормотал ее муж Грейсон, – если судить по твоим счетам, ты могла бы снабдить свадебными платьями половину Лондона.

Привыкшая находиться среди прислуги, Элоиза испытала особое чувство от того, что на сей раз она сама оказалась предметом заботы слуг. Маркиза представила ей на выбор все платья своего огромного гардероба. Ее горничные сновали взад-вперед с платьями в руках, которые Джейн еще ни разу