— Утечки в физическом проявлении нет. Хотя все равно топливо каким-то образом исчезает. — Корабль издал густой жужжащий звук, означавший, что он думает. А думал его электронный мозг настолько быстро, что был в состоянии решить большинство проблем в неуловимом ухом промежутке между слогами обычного разговора.

— Я могу с уверенностью утверждать, что утечки нет. Если бы она была, то антипротоны удалялись бы от нас с ускорением 1 g. Я распылил воду за кормой, и никакой реакции не последовало.

Я не знал, было это хорошо или плохо.

— Ты послал сообщение на Средний Палец?

— Да. Но если это явление будет продолжаться с такой же скоростью, то антивещество иссякнет намного раньше, чем там его получат.

Конечно, нас отделяло от планеты уже более четырех световых дней.

— Доведи заряд всех топливных ячеек до максимума.

— Я сделал это, пока мы разговаривали.

— Как долго… — медленно заговорила Мэригей, — как долго мы сможем продержаться на вспомогательных источниках энергии?

— Приблизительно пять дней, при обычной норме расхода. Несколько недель, если мы отключим большую часть систем жизнеобеспечения и соберем всех на один этаж.

— Мы все еще продолжаем терять топливо?

— Да. Скорость его исчезновения, кажется, увеличивается. Если эта динамика сохранится, то мы останемся без топлива через двадцать восемь минут.

— Будем давать общую тревогу? — спросил я у Мэригей.

— Пока еще нет. У нас и без этого достаточно поводов для беспокойства.

— Корабль, есть ли у тебя какие-нибудь соображения по поводу того, куда может деваться топливо, и можем ли мы вернуть его?

— Нет. Происходящее не соответствует законам известной мне физики. Можно усмотреть аналогию с ремеровской моделью замещения виртуальных частиц при фазовом переходе, но она ни разу еще не получила экспериментального подтверждения.

Мне, пожалуй, стоило когда-нибудь в будущем познакомиться с этой теорией.

— Подожди! — прервала корабельный мозг Мэригей. — Спасательные шлюпки. Их антивещество тоже испаряется?

— Пока нет. Но его невозможно переместить.

— Я не имею в виду перегрузку топлива из шлюпок в корабль, — сказала Мэригей, обращаясь ко мне. — Я думаю о том, как бы убраться отсюда к чертям, прежде чем случится что-нибудь похуже.

— Очень разумно, — одобрил корабль.

Мы быстро оделись и помчались на первый этаж. С наблюдательного поста мы смогли увидеть на экране сокращающуюся сферу антивещества. В нем не происходило никаких резких внешних изменений: все тот же шар, состоящий из голубых искр, но он на глазах становился все меньше и меньше и наконец мигнул и погас.

Ускорение прекратилось, тут же автоматически развернулись тросы для передвижения в невесомости. Послышались сигнальные звонки, не слишком резкие, но достаточно громкие для того, чтобы разбудить большинство спящих. Из-за дверей некоторых кают мы слышали более громкие сигналы — для тех, кто слишком крепко спит.

Мы уже пять раз устраивали тренировки по пребыванию в невесомости, причем дважды без предупреждения, так что и в этот раз больших волнений не было. Полностью и полуодетые люди выплывали из своих жилищ и по-обезьяньи карабкались в зал для собраний, находившийся на общем этаже.

Элой Каси, скульптор, был полностью одет; к его рабочему фартуку пристали деревянные стружки.

— Чертовски дурацкое время для того, чтобы устроить тренировку, Манделла. Я пытаюсь работать.

— Хотел бы я, чтобы это была тренировка, Элой, — ответил я, проплывая мимо.

— Что, что?

— У нас нет энергии. Нет антивещества. Нет выбора.

Эти же самые шесть слов составили весь наш доклад собравшейся компании. Корабль уточнил численные и временные данные событий.

— Мы могли бы запереться в спасательные шлюпки и удрать отсюда подобру-поздорову, — сказала Мэригей. — Каждая секунда нашей задержки здесь — это лишние двадцать четыре тысячи километров обратного пути.

— Наша скорость составляет восемь процентов от скорости света, — сообщил я. — Спасательные шлюпки имеют неизменную тягу, которая сообщает им ускорение 7,6 сантиметра в секунду за секунду. Нам понадобится десять лет, чтобы замедлить движение до нуля, и еще четырнадцать, чтобы вернуться на СП.

— Но зачем так торопиться с этим? — спросила Алиса Бертрам. — Ведь антивещество может вернуться таким же загадочным образом, каким и исчезло.

— Ну, предположим, что так случится, — сказал Стивен Функ, подплывая ко мне поближе. — И вы намерены удовлетвориться благополучным исходом? А что, если еще пару месяцев все будет нормально, а потом топливо исчезнет уже навсегда? Вы хотите рискнуть провести десять тысяч лет в анабиозе?

В дверь вплыл Антарес-906. Я взглянул на него, и он кивнул головой, как будто хотел сказать: «Кто знает?»

— Я согласен со Стивом, — сказал я. — Будем голосовать? Кто хочет, не откладывая, убраться отсюда? Чуть больше половины людей подняли руки.

— Подождите минутку, — вмешалась Тереза Ларсон. — Я еще не успела выпить мой проклятый кофе, а вы уже хотите, чтобы я, не продрав глаза, решала, стоит ли покинуть все это и броситься в космос?

Никто не вложил столько сил в возрождение корабля, как она.

— Мне очень жаль, Тереза. Но я наблюдал за исчезновением антивещества и не вижу иного выхода.

— Возможно, это испытание нашей веры, Уильям. Хотя ты ничего не хочешь знать об этом.

— Да, для меня это не аргумент. К тому же я не считаю, что антивещество может вернуться на свое место только потому, что мы действительно искренне хотим этого.

— Спасательные шлюпки — это просто герметичные гробы, — проскулил Элой Макэби. — Сколько народу не выходит из анабиоза? Каждый третий? Четвертый?

— Норма выживания в системе временного прекращения жизненных функций составляет более восьмидесяти процентов, — ответил я. — Норма выживания здесь, на борту судна, может оказаться нулевой.

Диана подплыла и зависла у меня за плечом.

— Чем меньше времени мы проведем в анабиозе, тем вероятнее, что удастся выжить. Тереза, тебе никто не помешает выпить свой кофе. А потом возвращайся сюда и врубайся в суть дела. Я как можно быстрее займусь подготовкой людей.

— Мы больше не ускоряемся, — сказала Эми Ларсон. — Мы можем позволить себе выждать и обдумать события.

— Ладно, висите здесь и думайте, — резко заявила Диана. — Я хочу выбраться отсюда прежде, чем случится что-нибудь еще, например, полное исчезновение воздуха.

— Если даже кто-то захочет остаться здесь до последней минуты, — заметил я, — то не следует рассчитывать, что Диана будет ждать вместе с ними.

— Они смогут приготовиться и сами, без доктора или другой няньки, — откликнулась Диана. — Но если что-нибудь пойдет не так, как надо, они просто умрут.

— Во сне, — добавила Тереза.

— Не знаю. Возможно, пробуждение так затянется, что человек задохнется. Никто еще не возвращался, чтобы сообщить, что происходит в случае повреждения системы временного прекращения жизненных функций.