Но искусственное солнце ярко светило; в теплом воздухе пахло травой — значит, на плантациях росли посадки.
А на погрузочной аппарели нас ожидал тельцианин. Безоружный. Он сделал свой приветственный жест, обняв себя за плечи.
— Вы знаете меня, — сказал он. — Антарес-906. Уильям Манделла, вы руководитель?
Я посмотрел ему за спину, на ухоженные плантации.
— Что это, черт возьми, значит?
— Я говорю сейчас только с руководителем. Это вы?
— Нет. — Я положил руку на плечо Мэригей. Она тоже замерла в изумлении. — Моя жена.
— Мэригей Поттер. Пойдемте со мной в рубку.
— Они готовы к полету, — сказал Макс у меня за спиной. — Прямо на Землю.
Нам говорили, что потребуется несколько недель, чтобы сельскохозяйственные «угодья», входящие в систему жизнеобеспечения, дошли до эксплуатационного состояния, и лишь после этого нас уложат в анабиозные камеры. Но, похоже, сейчас мы направлялись прямиком туда.
— Сколько здесь народу, Антарес? — спросила Мэригей.
— Больше никого.
— Для этого потребовалось много работы.
— Пойдемте со мной, — повторил тельцианин, не отвечая на вопросы.
Мэригей последовала за ним к лифту, а я направился за ними. Мы оба неуклюже цеплялись за сети для передвижения в невесомости. Антарес управлялся с ними гораздо более ловко, но подлаживался под нашу скорость передвижения.
Мы поднялись на командирский уровень и направились в рубку. Главный экран был включен и показывал немолодого мужчину-Человека, возможно, того самого, с которым мы разговаривали в Центрусе.
Мэригей села в капитанское кресло и пристегнулась.
— Есть ли еще смертные случаи? — без предисловий спросил Человек.
— Я хочу спросить то же самое у вас. Джинн Сильвер?
— Она убила одного из нас.
— Тельцианин — это не «один из нас», если вы относите себя к людям. Она жива?
— Жива и находится в заключении. Я думаю, что мы смогли предугадать значительную часть вашего плана. Не могли бы вы теперь рассказать его полностью?
Мэригей взглянула на меня, а я пожал плечами.
Тогда она медленно и спокойно заговорила:
— Наш план заключается в следующем. Этот корабль не отправится к Земле. Мы требуем разрешения использовать «Машину времени» в соответствии с нашим первоначальным требованием.
— Вы не сможете сделать это без нашей помощи. Сорок рейсов челнока. А как вы поступите, если мы откажемся?
Она сглотнула слюну.
— Мы отправим всех обратно на том челноке, который находится в нашем распоряжении. После этого мой муж и я направим «Машину времени» к поверхности планеты и врежемся в нее около южного полюса.
— Значит, вы думаете, что мы дадим вам судно под угрозой вашего самоубийства?
— Но оно не принесет радости и вам. Пар, который образуется при взрыве антивещества, покроет весь Средний Палец непроницаемым облачным покровом. Ни в этом году, ни в следующем не будет ни весны, ни лета.
— Весь третий год, — добавил я, — будет бушевать непрерывная снежная буря, а затем последует потоп.
— Мы не можем допустить этого, — задумчиво сказал Человек. — Что ж. Мы принимаем ваши требования.
Мы с Мэригей переглянулись.
— На самом деле?
— Вы не оставили нам выбора. — Зажглись два цифровых экрана данных. — График погрузки, который вы видите здесь, был составлен по вашим первоначальным предложениям.
— Значит, все это шло по плану? — удивилась Мэригей. — Вашему плану.
— Мы постарались подготовиться к критической ситуации, — ответил он, — на тот случай, если вы не оставите нам иной возможности.
Мэригей рассмеялась.
— Вы не могли просто позволить нам улететь.
— Конечно, нет. Ведь Целое Дерево запретило это.
— Погодите, — вновь вмешался я. — Вы не повинуетесь Целому Дереву?
— Почему же? Это вы пошли вразрез с его решением. А мы лишь выбрали разумный образ действий. В ответ на вашу угрозу массового убийства.
— А Целое Дерево предвидело такой поворот событий?
— О, нет. — Впервые Человек позволил себе чуть заметно улыбнуться. — Жители Земли не знают вас настолько хорошо, как мы, живущие рядом с вами.
Шериф попытался объяснить, что ему было известно и что он мог домыслить, по поводу их плана. Это было похоже на теологический спор в какой-нибудь религии.
— Целое Дерево не является непогрешимым, — сказал он. — Оно представляет собой огромное и хорошо осведомленное согласие. Ну а в данном случае тем не менее, оказалось… Это было похоже на голосование по какому-нибудь вопросу тысячи людей, из которых только двое или трое на самом деле понимают суть дела.
Мы все сидели за большим столом в столовой и пили плохой чай, сделанный из концентрата.
— Но вот чего я не понимаю, — протянул Чарли. — Мне кажется, что такие вещи должны случаться довольно часто. — Он сидел прямо напротив шерифа и сейчас пристально уставился на него, опершись подбородком о ладонь.
— Нет, это был особый случай. — Шериф неловко передернул плечами. — Человек на Земле считает, что знает людей. Они всю жизнь живут и работают бок о бок. Но те люди совсем не того сорта, что вы. Они или их предки решили поселиться на Земле, несмотря даже на то, что при этом окажутся частью ничтожного меньшинства, существующего вне господствующей культуры Человека.
— Торговля своей независимостью ради комфорта, — вставил я. — Иллюзии независимости.
— Не так просто. Да, они живут в более комфортных условиях, чем вы — или мы, — но важнее то, что они всей душой стремились вернуться домой. А те люди, кто выбрал Средний Палец, отвернулись от своего дома.
Значит, когда Человек на Земле думает о людях, получается очень сложная и пестрая картина. Если бы вы взяли сто пятьдесят земных людей и закинули их на сорок тысяч лет в будущее… это было бы жестоко. Примерно то же самое, что отобрать ребенка у родителей, и бросить его одного в чужой стране.
— До чего хорошо, — съязвил Чарли. — Решение Целого Дерева было основано на беспокойстве о нашем счастье.
— Беспокойстве о вашем душевном здоровье, — поправил шериф.
— И огромная стоимость предприятия не была решающим фактором?
— Решающим не была. — Он сделал широкий жест рукой. — Это судно имеет значительную стоимость в масштабах нашей экономики. Но в земных масштабах оно представляет собой очень незначительную ценность. Тысячи таких кораблей дрейфуют, пустые, по околосолнечным орбитам. И если бы такой проект предложили люди Земли, то его осуществление могло бы пройти без всяких трудностей.
— Но они никогда не предложат, — сказал я. — Они домоседы.
Шериф пожал плечами.
