вещи. Я должен был заставить ее понять серьезность си— туации.

— Хорошо, пусть эти маленькие новос— ти вас не волнуют, — сказал я.

Я старался держаться спокойно.

— Но есть другие. Вовсе не Раденбре— хены послали убийцу прошлой ночью. Это сделал Князь.

Это подействовало. Ангелина оставила в покое волосы, и глаза ее посерьезнели.

Она не задала никаких глупых вопро— сов, а ждала, что я скажу дальше.

— Я думаю, вы недооцениваете бешенс— тво этой крысиной морды. Когда вчера он получила бутылкой по голове, это со— вершенно раз'ярило его. Наверняка план у него был уже готов, и вы только под— толкнули его. Сержант охраны опознал убийцу и связал его с Князем. Это об'ясняет и то, как убийца попал на крышу, и откуда он знал, где вас ис— кать, а заодно и внезапность этой ата— ки. Слишком многое произошло после ва— шей драки с Касситором Сварливым.

Пока я говорил, Ангелина вернулась к своей прическе и стала взбивать локоны.

Она не ответила. Это полнейшее от— сутствие интереса стало действовать мне на нервы.

— Так что же вы все-таки собираетесь делать? — спросил я, уже не скрывая раздражения.

— А не кажется ли вам, что более важно понять, что в ы собираетесь де— лать?

Она не подчеркивала вопроса, но за ним скрывалось многое. Я видел, что она наблюдает за мной в зеркале, поэтому отошел к окну, глядя на фатальный бал— кон и покрытые снегом горные вершины. Что я собирался делать? Это был вопрос куда более сложный, чем ей казался.

Что я собирался вообще делать?

Участвовать в революции, к которой не имел ни малейшего интереса? Зачем я тут?

Чтобы арестовать Ангелину для Специ— ального Корпуса? Об этом надо пока за— быть.

Но ответ надо было найти. Мое тело было хорошо замаскировано, но я не рассчитывал на какое-то длительное расследование.

Ангелина была, несомненно, уверена, что убила меня, поэтому не станет зани— маться моей идентификацией. Я узнал ее очень быстро, изменено лицо, и все.

Тут меня осенило. Какие-то участки памяти могут забыть некий факт, но вне— запно он может появиться. Я вспомнил, что сказал прошлой ночью.

«Все это осталось в прошлом, Ангели— на», — кричал я. Я сказал это, и она не возразила, хотя она уже не Ангелина, здесь она Энжела. Когда я к ней повер— нулся, на моем лице наверняка была на— писана растерянность, но она только за— гадочно улыбнулась и ничего не сказала. Но волосы расчесывать перестала.

— Ты знала, что я не Граф Дибстол? — выговорил я с трудом. — И как давно?

— Давно. Почти сразу, как ты вошел сюда.

— Ты знаешь, кто я?

— Настоящего имени я не знаю, если ты это имеешь в виду. Но я помню, какая злость во мне кипела, когда после ог— ромной работы ты выжил меня из крейсе— ра. Я помню глубокое удовлетворение, когда я стреляла в тебя во Фрейбурбаде. Теперь ты скажешь мне свое имя?

— Джим, — сказал я невесело. — Джим ди Гриз, известный в своей среде как Скользкий Джим.

— Прекрасно. Мое настоящее имя — Ан— жела. Я думаю, это была идиотская шутка моего отца, поэтому я с радостью смот— рела, когда он умер.

— Почему ты не убьешь меня? — спро— сил я.

Я догадывался, как отошел в лучший мир ее отец.

— Зачем, дорогой? — ответила она проникновенно. — Мы оба сделали в прош— лом ошибки, и потребовалось много вре— мени, чтобы понять нашу похожесть. Я могу точно так же спросить, почему ты не арестуешь меня? Ведь с этого все на— чалось, не так ли?

— Да, но…

— Но что? Ты пришел сюда с этой мыслью, но не выдержал внутренней борь— бы с собой. Поэтому я не сказала, что узнала тебя. Я не знала, как все полу— чится, хотя и надеялась. Ты видишь, я не хотела убивать тебя. Я знала, что ты любишь меня. Это было очевидно сразу. Это отличалось от звериной похоти всех этих самцов, которые говорили, что лю— бят меня. Им нравилась только моя плоть, а ты любишь меня всю, потому что мы оба одинаковы.

— Мы не одинаковы, — сказал я.

Но в моем тоне не было убежденности.

Она только улыбнулась.

— Ты убивала и наслаждалась убийс— твом — вот наше основное различие. По— нятно?

— Ерунда!

Она отмахнулась, как от мухи.

— Ты убил прошлой ночью — тоже неп— лохая работа — и я не заметила никакого раскаяния. И даже, по-моему, отмечался определенный под'ем.

Не знаю, почему, но я чувствовал, что как будто петля затягивается у меня на шее. Все, что она говорила, было неправильно, но я не мог сказать, где конкретно. Где выход? Как разрубить этот гордиев узел?

— Давай покинем Фрейбур, — сказал я наконец. — Уйдем от этого ненужного идиотского восстания. Там опять будут смерти, убийства.

— Мы уйдем, если сможем найти место, где нам будет хорошо, — сказала Анжела с металлом в голосе. — Но это не глав— ное. Главное, ты должен что-то попра— вить у себя в голове, изменить точку зрения. Это глупое отношение к убийс— тву. Ты не понимаешь, что это совершен— но тривиально. Через двести лет в га— лактике умрут все, кто живет сегодня, и какая разница, если нескольким людям помочь достичь этого чуть быстрее. Они сделают то же самое, если у них будет возможность.

— Ты не права, — возразил я.

Я понимал, что философия жизни и смерти гораздо сложнее, но затруднялся сформулировать свою точку зрения в та— кой нервной обстановке. Анжела слишком сильный наркотик, и моя слабая волевая решимость не устояла, смытая мощным по— током эмоций. Я прижал ее к себе и стал целовать, понимая, что хоть это и реша— ет сиюминутные проблемы, но финальное решение делается еще труднее.

Тонкое пронзительное жужжание удари— ло мне в уши, и Анжела тоже его услыша— ла.

Оторваться друг от друга было трудно.

Я сел в кресло, а она подошла к ви— деофону и, переключив, что-то спросила. Я не слышал ответа, так как она отклю— чила динамик и пользовалась наушниками. Один или два раза она сказала «да», не— ожиданно посмотрев при этом на меня. Не видно было, с кем она говорит, да и мне было все равно. Хватало других проблем.

Закончив разговор, она на момент застыла, и я ждал, что она скажет. Но она пошла к столу и стала в нем копать— ся.

Там было много интересных вещей, но достала она ту, которой я меньше всего ожидал.

Это был пистолет, большой и смерто— носный, направленный на меня.

— Зачем ты сделал это, Джим? — спро— сила она.

Слезы застыли в уголках ее глаз.

— Почему ты решил это сделать?

Она даже не слушала мой ответ, ушла в свои мысли, хотя пистолет упорно смотрел в центр моего лба. Внезапно она вернулась к действительности, и злость плеснулась в ее глазах.

— Да ты ничего и не сделал, — сказа— ла она старым жестким тоном. — Это я поверила, что один мужчина может отли— чаться от всех остальных. Ты преподал мне отличный урок, и за это ты умрешь быстро, вместо мучительной смерти.

— Ты что, совсем сошла с ума? — зао— рал я.

Я ничего не понимал.

— Не разыгрывай из себя невинность,

— сказала она.

Она отступила назад и достала из-под кровати маленький тяжелый чемоданчик.

— Это радарный пост. Я сама устано— вила оборудование и подкупила операто— ров, чтобы