королевами: вид двух страшных схваток не испугал их, они и не думали бежать, как поступили бы всякие обычные женщины. И теперь они протянули руки навстречу героям. Золотая и Серебряная маски не могли улыбаться, но тела их словно смеялись. И когда приятели двинулись вверх из тени к свету, ранки Мышелова из зеленых превратились в красные, а фиолетовая рубаха Фафхрда приобрела вовсе чернильный оттенок, им уже казалось, что ничего прекраснее женщин с перепонками между пальцев и с тоненькими жаберными дугами на шее быть не может. Свечение на верхних террасах несколько померкло, но на нижней все было по-прежнему, и шеститоновая музыка волчков как-то подбадривала… Оба героя вступили в то. темное пышное царство, где исчезают все мысли о ранах, а любые воспоминания, даже о веселейших кабачках и подвалах Ланхмара, тают как сны, и Море, жестокая прародительница и нежная любовница наша, отдает все долги.

Беззвучное могучее сотрясение, словно шевельнулась скалистая плоть земли, вернуло Мышелова в чувство. Почти одновременно жужжание одного из волчков превратилось в высокий визг и закончилось звоном. Серебряный свет в гроте запульсировал, отчаянно заметался. Вскочив на ноги и глянув вниз вдоль лестницы, Мышелов увидел неизгладимую картину: морская ведьма-чернокнижница с ржавой головой дико подхлестывала свои беснующиеся волчки, скакавшие и прыгавшие над столом серебристыми горностаями, а со всех сторон, но главным образом из туннеля, к ней стремительно неслись летучие рыбы, скаты, длинные черные ленты угрей, все угольно-черные и с разверстыми крошечными ртами.

В этот миг Фафхрд ухватил его за плечо и развернул, указывая на лестницу. Серебристая вспышка молнии на мгновение осветила наверху громадную, обросшую по краям водорослями дверь, накрест пересеченную балками. Мышелов энергично кивнул - это значило, что он все понял, и это, должно быть, та самая дверь, которую они вчера видели с вершины скалистой ленточки, разделявшей моря. Удовлетворенный тем, что приятель последует за ним, Фафхрд метнулся вверх по ступеням.

Но в мыслях у Мышелова было нечто другое, и он бросился в противоположную сторону навстречу зловещему влажному и вонючему ветру. Вернувшись назад через дюжину вспышек молнии, он заметил, как и Зеленая и Серебряная королевы подошли к круглым черным туннелям в скале по обе стороны террасы и исчезли.

Приятели вместе сняли поперечины с покрытой водорослями двери и потянули за массивные ржавые засовы. Дверь вздрогнула, словно от могучего тройного удара, как будто некто трижды ударил ее длинным кольчужным плащом. Вода хлынула из-под двери и через приоткрывшуюся щель. Мышелов оглянулся, подумав, что неплохо бы отыскать другой путь к спасению… и увидел увенчанный белой пеной водяной столб, почти до половины высоты грота бьющий из уходящего во Внутреннее Море туннеля. Тогда-то померк озарявший пещеру серебристый свет.

Фафхрд сумел распахнуть одну створку громадной двери. Зеленая пена окатила их колени и отступила. Осилив течение, они пробились наружу, громадная дверь захлопнулась за ними от притока нахлынувшей воды. Они оказались среди прибоя, вокруг пенились и кружили волны, под ногами была громадная, гладкая, плоская галька, годящаяся великанам “печь блины” на воде. Мышелов повернул к берегу, отчаянно скосился на молочно-белый утес в двух полетах стрелы впереди, сомневаясь, что до него можно добраться во вздымавшемся приливе.

Но Фафхрд глядел в море. Мышелов почувствовал, что его вновь ухватили за плечо, развернули и потащили, на этот раз к карнизу, изгибающемуся вдоль скальной башни, в подножии которой находилась дверь, из которой они только что вышли. Он оступался, падал на колени, резал их, но его безжалостно влекли вверх. Он понимал, что у Фафхрда есть все основания для подобного грубого обращения и, не сопротивляясь, изо всех сил мчался за ним по вздымавшемуся вверх крутому карнизу. На втором обороте он осмелился бросить взгляд на море и припустил наверх по краю головокружительного обрыва еще сильнее.

Вода отхлынула с каменистого пляжа внизу, кое-где на нем задержались лишь клочья пены, но со стороны Внешнего Океана с ревом и грохотом подступала чудовищная волна высотой с половину башни, на которую они поднимались… Громадная белая стена, в которой мелькали коричневые и зеленые пятна обломков, - такие волны словно чудовищных всадников рассылают по морю могучие землетрясения. За этой волной виднелась другая, повыше, за ней третья, еще выше.

Когда крепкая башня затряслась и качнулась от могучего удара первой гигантской волны, друзья оказались уже выше на три оборота. В тот же миг обращенная к скалам дверь в подножии распахнулась изнутри, и пенистый желтоватый поток воды, прошедшей по пещере из Внутреннего Моря, хлынул наружу, теряясь в волнах. Гребень волны чуть зацепил Фафхрда и Мышелова за лодыжки, не слишком помешав им, даже не замедлив бега. То же было со второй и третьей волнами, хотя в промежутке между волнами друзья поднимались еще на оборот. А потом пришла четвертая волна, за нею пятая, уже не достигавшие величины третьей. Добравшись до плоской вершины, приятели бросились наземь, вцепившись в еще содрогающиеся скалы и украдкой поглядывая на берег. Фафхрд с удивлением заметил, что Мышелов зажимает в уголке рта небольшую черную сигару.

После удара первой волны кремовая стена задрожала, по ней зазмеились трещины. Вторая волна разнесла ее на обломки, которые рухнули в третью в целой туче брызг, вытеснив столько соленой воды, что отраженная волна едва не затопила верхушку башни. Грязный гребень ее лизнул пальцы на ногах Мышелова и Фафхрда. Башня содрогнулась и заколебалась, но устояла. Высоких волн больше не было. Друзья по спирали спускались вниз, догоняя отступавшее море, укрывающее теперь дверь в подножии башни. Они снова поглядели на сушу, поднятый катастрофой туман развеивался.

На протяжении, пожалуй, полумили тонкий каменный занавес обрушился до самого основания. Обломки его исчезли под волнами, а через брешь высокие волны Внутреннего Моря устремились во Внешнее, гася остатки волн, порожденных землетрясением. На широкой этой реке из тумана вынырнул “Черный кладоискатель” и направился прямо к скале, предоставившей им убежище.

Фафхрд суеверно чертыхнулся. С волшебством, направленным против него, он был знаком, но дружественная магия всегда его возмущала.

Едва шлюп приблизился, они нырнули в волны, несколькими быстрыми гребками пересекли их, взобрались на борт, выправили курс мимо скалы, а затем, не теряя времени, принялись сушиться, одеваться, готовить горячее питье. Вскоре они глядели друг на друга поверх дымящихся кружек, наполненных грогом.

- Теперь, когда мы оказались в другом океане, - начал Фафхрд, - при попутном западном ветре мы достигнем Но-Омбрульска за какой-нибудь день.

Мышелов кивнул и улыбаясь поглядел на приятеля. Наконец он произнес:

- Ну, старый друг, неужели тебе больше нечего сказать мне?

Фафхрд нахмурился.

- Ну, есть одна вещь, - отвечал он, несколько смутившись. - Скажи мне, Мышелов, - а твоя девица снимала маску?

- А твоя? - вопросом же ответил тот, испытующе глядя на друга.

Фафхрд нахмурился.

- Хорошо, к делу, - ворчливо сказал он. - Что же это было? Мы потеряли мечи и прочее барахло, и ни за что?

Мышелов ухмыльнулся, вынул из уголка рта черную сигару и вручил ее Фафхрду.

- Вот зачем я возвращался, - сказал он, прикладываясь к грогу. - Я подумал, что без этой штуки нам не вернуть свой корабль. И, кажется, я не ошибся.

Сигара оказалась крошечной моделью из черного дерева, зубы Мышелова оставили глубокие следы возле кормы… “Черного кладоискателя”.