Довольно поздно.

Вальс закончился, и раздался голос диктора. Девушка попыталась его перекричать.

– Насчет балкона ты все придумал? Он согласился:

– Возможно. Больше не буду.

– Вряд ли, Тони. – Ее улыбка была, как опавшая листва. – Подходи еще как-нибудь, поговори со мной. Рыженькие не выбрасываются из окон, Тони. Они ждут и стареют.

Он внимательно посмотрел на нее в последний раз и ушел по голубому ковру.

Под аркой, ведущей к главному холлу, стоял швейцар. Тони еще не смотрел туда, но уже знал, что там кто-то есть. Он всегда чувствовал, когда кто-то был рядом. Он слышал, как растет трава, словно осел из «Синей птицы». Швейцар сделал ему знак подбородком. Потное лицо над форменным воротничком выглядело возбужденным. Тони подошел к нему; они вместе прошли под аркой и вышли в темный холл.

– Есть проблемы? – устало спросил Тони.

– Там снаружи стоит какой-то тип, спрашивает тебя. Заходить не хочет. Я стою, протираю окна, вдруг он подходит, такой высокий... «Позови-ка сюда Тони», – говорит, а сам озирается.

– Понятно, – сказал Тони и пристально посмотрел в водянистые глаза швейцара. – Кто это был?

– Он сказал Эл.

Лицо Тони приняло ничего не значащее выражение.

– Хорошо.

Он двинулся к выходу. Швейцар схватил его за рукав.

– Слушай, Тони... У тебя есть враги? Тони вежливо улыбнулся, сохраняя все то же выражение лица.

– Слушай, Тони... – Швейцар не отпускал его руку. – Там стоит черная машина, огромная, за квартал отсюда, напротив пивной. Рядом с ней парень, сам снаружи, а ногу держит на педали. А тип, который тебя спрашивал, в таком плаще, большом, темном, воротник поднят до самых ушей. И шляпу надвинул. Лица и не видно... Говорит мне: «Позови-ка сюда Тони!» И озирается. У тебя точно нет врагов, а, Тони?

– Разве что в налоговой инспекции, – ответил Тони. – Исчезни!

Слева – три лифта, справа – конторка. Из трех лифтов работает один. У открытой двери молча стоит, скрестив руки на груди, ночной лифтер в чистенькой униформе с серебристыми галунами. Мексиканец по фамилии Гомес. Новенький, первую ночь работает.

С другой стороны – конторка. Розовый мрамор. Дежурный сидит, скучает. Розовощекий франтоватый малый с усиками. Дежурный посмотрел на Тони и подкрутил усы.

Тони погрозил ему пальцем. Дежурный отвернулся и, кажется, обиделся.

Тони миновал закрытый газетный киоск и, пройдя мимо аптеки, оказался у двери, с начищенными медными ручками и большими стеклами в никелированных рамах. Он чуть задержался перед своим отражением и, глубоко вздохнув, расправил плечи, толкнул дверь и вышел на влажный, холодный воздух.

На улице было темно и тихо. Шум с Уилшерского шоссе почти сюда не доносился. Слева у входа стояли два такси. Опершись на лобовое стекло, таксисты курили и о чем-то разговаривали. Тони пошел направо.

Черная машина стояла метрах в двадцати. Горели подфарники и слышалось слабое урчание мотора.

От машины отделилась высокая фигура. Держа руки в карманах, к нему приближался человек в плаще с поднятым воротником. В зубах тлел окурок, похожий на заплесневелый рубин.

На расстоянии двух шагов друг от друга оба остановились.

Человек в плаще сказал:

– Привет, Тони. Давно не виделись.

– Привет, Эл. Как делишки?

– Не жалуюсь.

Человек в плаще начал было вынимать руку из кармана, но остановился и принужденно засмеялся.

– Совсем забыл. Ты ведь, наверно, не подашь мне теперь руки...

– Это ни к чему не обязывает, – сказал Тони. – Подавать руку умеют и обезьяны. Чего ты хочешь, Эл?

– А ты все такой же толстячок, а, Тони?

– Похоже на то.

Тони как будто что-то попало в глаз. Он быстро заморгал, В горле образовался комок.

– И нравится тебе эта работа?

– Работа, как работа.

Эл снова тихонько засмеялся.

– Не суетись, Тони. Значит, работа, как работа. Ну и ладненько. Тут у тебя живет птичка одна, Ева Кресси. Порхала, порхала и залетела в твою спокойную ночлежку. Пускай она выйдет. Прямо сейчас и быстренько.

– А что случилось?

Человек в плаще оглянулся по сторонам. В машине кто-то кашлянул.

– Да так – живет не по правилам. Ничего мы ей не сделаем, а тебе будет хреново. Пускай выйдет. Даем тебе час.

– Ладно, – сказал Тони как-то неопределенно. Эл вытащил руку из кармана и легонько толкнул Тони в грудь.

– Я с тобой не шучу, толстячок. Пускай выходит!

– Ладно, – повторил Тони безо всякого выражения.

Человек в плаще потянулся к дверце машины, открыл ее и скрылся в салоне, словно длинная черная тень.

Изнутри послышались голоса. Человек снова вышел из машины. Он молча подошел к Тони. В его глазах отражался тусклый свет уличных фонарей.

– Слушай меня внимательно, Тони. Ты всегда хотел быть чистеньким. Да, братишка?

Тони промолчал.

Эл наклонился к нему совсем близко – теперь он действительно превратился в тень.

– Тут дело темное, Тони. Ребята не хотят, чтобы я все рассказывал, но, по-моему, тебе надо знать. Эта Ева была замужем за парнем по имени Джонни Ролле. На днях Джонни вышел из Сент-Квентина. Отбывал там срок за непреднамеренное убийство. Это из-за нее он сел. Как-то вечером ехал на машине, поддатый был. И она с ним. Сбил прохожего. И не остановился. Она ему говорит: иди, признавайся, а то сама пойду. Он не пошел. Ну, в общем, его

забрали.

– Сочувствую, – сказал Тони.

– Понял теперь? Ролсс всю дорогу хвастался, что когда выйдет, сразу двинет к своей мадемуазель. Вернусь, дескать, все прощу. Главное, чтобы ждала.

– Я-то тут при чем?

Голос Тони прозвучал хрипло, как треск рвущейся материи. Эл рассмеялся.

– Да это не все, Тони. Даже не главное. В общем, с ним хотят поговорить крутые ребята, У Джонни был прикол в одной хате. Он и еще один козел дернули от коллектива и забрали пятьдесят штук. Дружка его подкололи, теперь очередь за Джонни. Что-нибудь понимаешь? Его ждут здесь, возле его рыженькой. Теперь усек?

Тони нервно оглянулся. Один из таксистов докурил и бросил в сторону окурок. Тони проследил его траекторию, увидел, как он с шипением гаснет на мокром тротуаре. Мотор черной машины продолжал урчать.

– Я-то тут при чем? – сказал он. – Передам ей, чтобы вышла.

– Молодец, все понял. – Как там мама? Эл пошел обратно к машине. Остановился.