которое освободил ей Денни. Гигант не отступал от нее ни на шаг. Он встал у стены, опираясь на стол.

– Хо-хо, мой друг шпик, – сказала девушка пьяным голосом. – Эй, незнакомец, может, пригласишь на рюмку? Далмас смотрел на нее с каменным лицом, потом спросил:

– Вспомнила что-нибудь новое в связи с тем пистолетом? Помнишь, тот пистолет, о котором мы говорили, когда вперся Джонни Сутро... тот, со спиленным номером, из которого убили Дерека Вальдена?

Денни застыл, потом вдруг потянулся к револьверу. Далмас поднял свой кольт и встал. Увидев револьвер, гигант опустил руку. Девушка не шевельнулась, но ее хмель исчез без следа. Лицо выдавало внутреннее напряжение.

– Держи руки на виду, Денни, и все будет в порядке, – приказал спокойно Далмас. – А теперь, может, расскажете, что вы задумали, зачем меня сюда заманили?

– Да что с тобой! – прохрипел гигант. – Что тебе пришло в голову? Я просто испугался, когда ты при ней вспомнил о Вальдене.

– И напрасно испугался, – усмехнулся Далмас от уха до уха. Может, она о нем вообще не слышала? А теперь быстренько все выясним. Что-то мне кажется, меня здесь ждут неприятности.

– Да нет, ты просто чокнулся!

Далмас левой рукой выключил радио и с горечью сказал:

– Ты продался, Денни. Вот и все объяснение. Ты слишком большой, чтобы следить. Да и кроме того, я тебя все время видел за собой. Я уверился в этом сегодня вечером, когда ты впутался в дело. А когда я услышал сказочку о том, как ты заманил к себе девицу, я потерял последние сомнения. Неужели ты думал, что тот, кто дожил до моих лет, может так легко во все поверить?.. А теперь, будь добр, скажи, на кого ты работаешь, и, может, я позволю тебе исчезнуть. Ну так как? На Доннера? На Сутро? И что за идея с этой засадой? Почему именно здесь, в этой глуши?

В этот момент девушка вскочила и бросилась на него. Он оттолкнул ее свободной рукой, она упала на пол и заверещала:

– Убей его ты, кусок мяса! Убей его! Денни не дрогнул.

– Заткнись, дура! – рявкнул Далмас. – Никто здесь никого не убьет. Это обычная дружеская беседа. Вставай н перестань визжать!

Блондинка с трудом поднялась.

В полумраке лицо Денни казалось высеченным из камня.

– Да, я продался, – признался он. – Как последняя свинья. Ну и хорошо. До сих пор я следил за веселенькими дамочками, чтобы одна у другой не украла помаду. Хочешь ухлопай меня.

Он по-прежнему стоял без движения. Далмас кивнул:

– Так на кого ты все-таки работаешь, Денни?

– Не знаю. Я звоню по телефону, получаю указания и отчитываюсь. Деньги получаю по почте... Не думаю, чтобы это была засада, и ничего не знаю об этой стрельбе на улице.

Далмас внимательно смотрел на него.

– По-моему, ты тянешь время, чтобы задержать меня здесь, а, Денни?

Гигант медленно поднял голову. В комнате наступила неестественная тишина. Около дома остановился какой-то автомобиль.

Верхнюю часть занавесок залил красный свет.

Далмас пригнулся, мгновенно бесшумно отскочил вбок. Хриплый голос Денни прервал тишину:

– Ну здрасьте, пожалуйста, полиция!

Девушка приглушенно вскрикнула. Некоторое время лицо ее напоминало красную маску, потом она села на пол и исчезла из света прожектора.

На тротуаре послышались шаги.

– Руки вверх и вылезайте! – загремел чей-то голос.

В гостиной кто-то пошевелился. Далмас поднял револьвер... Щелкнул выключатель, и на веранде зажглась лампа. В ее свете мелькнули двое мужчин в голубых мундирах полицейских, которые быстро отскочили в тень. У одного из них был в руках автомат, у другого – люгер со специальным магазином.

Раздался треск – это Денни открывал глазок в дверях. Потом гигант поднял пистолет и выстрелил.

Что-то тяжелое упало на асфальт. Какой-то мужчина, держась за живот, шатаясь, попал в луч света и упал назад, исчезая из виду.

Затрещал автомат. Далмас распластался на полу у стены, вдавливая лицо в доски. Сзади слышался визг девушки.

Очередь обошла всю комнату, наполнив воздух штукатуркой и мелкими щепками. Зеркало упало со стены. Казалось, что это продолжается вечность. Что-то упало Далмасу на ноги. Он не открыл глаз, продолжал лежать неподвижно.

Треск и лязганье наконец утихли. Со стен продолжала сыпаться штукатурка.

– Как вам это понравилось, ребята? – крикнул кто-то. Другой, стоящий дальше от дома, рявкнул со злостью:

– Поехали, сматываемся!

Снова послышались шаги. Заурчал мотор автомобиля. Громко хлопнули дверцы. Колеса завизжали по гравию, мотор взвыл, но скоро затих вдалеке.

Далмас встал. В ушах грохотала кровь, во рту было сухо. Он поднял револьвер с пола, достал из внутреннего кармана фонарик и включил его. Луч с трудом пробивал висящую в воздухе пыль. Девушка лежала навзничь с широко открытыми глазами. Она всхлипывала. Далмас наклонился над ней. На первый взгляд с ней ничего не случилось.

Дальше он нашел свою целехонькую шляпу рядом с креслом, у которого была отстрелена верхняя часть спинки. Рядом стояла бутылка виски. Парень, стреляя, держал автомат на уровне пояса, не опуская ствола, Далмас поднял шляпу, бутылку и подошел к двери.

Денни сидел у порога, сжав ладонь. По руке струилась кровь.

Далмас вышел во двор. На тротуаре он увидел пятно крови и множество гильз, но нигде не было ни души.

Он сделал глоток из бутылки и вернулся в дом. Денни уже встал и платком перевязывал ладонь. Он качался как пьяный, Далмас направил луч фонарика ему в лицо и спросил:

– Что-нибудь серьезное?

– Нет, задело руку, – объяснил гигант. Пальцами он пытался сжать платок.

– Блондинка едва жива от страха. Ну ты, парень, устроил нам красивую жизнь. Хорошие у тебя друзья. Они ведь хотели прикончить нас всех, троих. Ты их маленько охладил, когда шарахнул через глазок. Я перед тобой в долгу, Денни... А стрелять-то они, между прочим, не большие мастера.

– Куда ты собираешься?

– А ты как думаешь?

Денни посмотрел ему прямо в глаза и сказал:

– Человек, который тебе нужен, – Сутро. А с меня хватит... Я смываюсь. Черт с ними со всеми.

Далмас снова вышел на улицу и направился к шоссе. Там он сел в машину и уехал без огней. Только за поворотом, и то не сразу он включил рефлекторы, вылез и отряхнулся от пыли.

На фоне серебристо-черных портьер, перевязанных в виде перевернутой буквы V, висели облака дыма от сигарет и сигар, сквозь которые время от времени сверкали золотом инструменты танцевального оркестра. В воздухе стоял запах пищи, алкоголя, духов и пудры. Луч прожектора высвечивал пустой пятачок для танцев, не больший, чем коврик в ванной кинозвезды.

Оркестр начал играть, свет погас. По ковровой дорожке подошел старший кельнер. У него были маленькие, обесцвеченные жизнью глазки и совершенно белые волосы, зачесанные назад.