трое сотрудников. Господин финансовый советник окинул помещение безразличным взглядом и повернулся к Стоватору Игеноме:

– Здесь есть. место, где мы могли бы спокойно поговорить?

Главный администратор кивком показал на дверь. Они молча прошли по коридору и поднялись этажом выше. Игенома остановился перед одной из дверей, распахнул ее и шагнул в сторону, пропуская высокого гостя вперед. С этой комнатой у него было связано много воспоминаний. Когда «Копи Рудоноя» только начинались, это был его кабинет. Господин Перье прошелся по комнате, то и дело поглядывая на что-то, что держал в руке, потом резко повернулся:

– Ну что ж, господин главный администратор, расставим точки над 'I'.

– Простите? – переспросил Игенома. Инсат Перье усмехнулся:

– Да нет, ничего. – Он убрал невидимый предмет в карман, провел рукавом по стоявшему у стола креслу, словно смахивая с него пыль, уселся и в упор посмотрел на главного администратора. Когда молчание стало уже невыносимым, господин финансовый советник наконец заговорил: – Как вы уже несомненно поняли, я решил принять план вашего директора финансового департамента.

Игенома глухо ответил:

– Я готов немедленно подать прошение об отставке. Господин Перье усмехнулся:

– Не надо спешить. Всем будет объявлено, что это ВАШ план и именно вы займетесь его выполнением.

Игенома изумленно уставился на Инсата Перье. Тот смотрел на него с сардонической усмешкой. Главный администратор упрямо вскинул голову:

– Я отказываюсь. Вы не представляете, во сколько нам обойдется эта глупая затея. Как только мы начнем работы, обитатели заброшенных штолен поднимут бунт. А справиться с ними не так-то просто…

Ему не дали договорить.

– Я в курсе как вашего особого отношения к этим человеческим отбросам, так и его причин. Но вам придется, так сказать, переломить себя. Так что слушайте меня внимательно. – Господин советник надменно улыбнулся. – О том, что будут делать эти отбросы, можете не беспокоиться. Этим займется полковник Эронтерос. Он привез с собой все необходимое. На вас ложатся только инженерные и технические вопросы. И я уверен, что с ними вы справитесь гораздо лучше нашего нового управляющего. Поэтому-то я и решил дать вам возможность еще раз проявить себя и, заметьте, несколько увеличить размер своего выходного пособия. У этого варианта есть и еще одна привлекательная сторона. – В голосе господина Перье снова послышались насмешливые нотки. – Ведь когда вы, воплотив в жизнь идею вашего директора финансового департамента, уйдете в отставку, ваша строптивость не сможет причинить нам неприятностей. Ибо, как только вы откроете рот, чтобы попытаться обвинить нас в чем-нибудь, мы тут же выдвинем против вас встречное обвинение в том же самом. Изящное решение, не правда ли?

Игенома, бледный как полотно, застыл неподвижно, не сводя ошеломленного взгляда с сидевшего перед ним человека, потом всей грудью вдохнул воздух, явно собираясь сказать что-то резкое. Но Инсат Перье опередил его. Он рассмеялся и зачастил в этакой светской манере:

– У вас прекрасная дочь, господин Игенома, она мне очень понравилась при личной встрече. А ваш сын подает большие надежды в одной из наших дочерних компаний. Правда, они оба, как и вы, впрочем, имеют некоторую склонность к рискованным поступкам. – Он помедлил и сухо добавил: – Поэтому я не удивлюсь, если с ними вдруг что-нибудь случится.

Стоватор Игенома с шумом выпустил воздух сквозь сжатые зубы.

– …И с тех пор не работает. – Чудовищно толстая женщина, по прикидкам Убогого превзошедшая даже мамашу Джонс, с багровым пятном от криогенного ожога в пол-лица, развела руками, изображая отчаяние, и уставилась на него просительным взглядом.

Убогий, вздыхая, бегло осмотрел громоздкий допотопный каталитический нагреватель и повернулся к клиентке:

– Ну и что же я получу за ремонт этой рухляди? Женщина плаксиво запричитала:

– Вы же понимаете, мы люди бедные, а как прожить без очага-то…

Убогий поморщился. Первые несколько дней он, несмотря на бурные протесты совладельцев мастерской, коими числились Гугнивый Марсель и Пристукнутый Пит, раз за разом поддавался на подобные слезливые уговоры. Пока вдруг не понял из случайно подслушанного разговора, что люди смеются над ним за такую податливость. После того случая он наконец внял просьбам компаньонов и стал брать с клиентов то, что считалось здесь справедливой ценой. Однако слухи о том, что в новой мастерской можно обслужиться почти даром, уже распространились довольно широко. Как и о том, что здесь занимаются не только подзарядкой, но и починкой. И теперь разговор о плате всякий раз начинался одинаково.

– Простите, мадам, но все, кто сюда приходит, находятся примерно в таком же положении, как и вы. Так что, если вам есть чем заплатить, будьте добры, покажите, и тогда я посмотрю, что можно сделать, ну а если нет… – Он с отсутствующим видом посмотрел в сторону.

Толстуха сердито насупилась. Но затем, рассудив, что ссориться с мастером еще рановато, снова приняла удрученный вид и начала пыхтя рыться в своей корзине из сваренных стальных прутьев, набитой какими-то тряпками. Найдя наконец искомое, она воровато оглянулась на дверь, которая заменила тряпичную занавеску, ранее прикрывавшую вход в комнату, и извлекла две слегка вздувшиеся и густо тронутые ржавчиной по обрезу крышки жестяные банки. Убогий раскрыл глаза от удивления. Да это же тушенка! Просто невероятно!

Высший инженерный персонал и служащие компании, работавшие по контракту, могли питаться очень даже неплохо. К их услугам был продуктовый магазин, в котором можно было купить практически все, и два ресторана в развлекательном центре. Однако даже банка консервированной кукурузы стоила там столько, сколько рядовой специалист-контрактник получал за целый рабочий день. Поэтому многие предпочитали экономить, урезая свой рацион до достаточно дешевых, по их меркам, армейских пищевых концентратов и блюд из грибной массы, которая производилась на местных грибных фермах. Надзиратели и младший персонал из «оттаявших» получали паек второй категории, по набору продуктов сходный с тем, что имели специалисты более высокого ранга, но их пищевые концентраты были, конечно, гораздо хуже качеством, зачастую с просроченным сроком годности. Основная масса «оттаявших» довольствовалась только грибными продуктами и раз в неделю получала скверную бобовую похлебку из концентратов. Ну а люди-крысы жили тем, что удавалось украсть с грибных ферм. Некоторые, правда, собирали еще улиток и слизней, неведомо каким образом расплодившихся в заброшенных тоннелях, но компания регулярно проводила дезинфекцию тоннелей, поэтому такой пищей можно было запросто отравиться. Так что мясо, даже в виде тушенки, было здесь деликатесом, о котором нельзя и мечтать, да никто и не мечтал, потому как его в Первой штольне не бывало никогда.

Прежде чем посмотреть в глаза толстухе, Убогий попытался принять равнодушный вид и сощурил глаза, чтобы не выдать своего удивления:

– Пойдет, хозяйка.

Женщина, как видно, все же что-то заметила, потому что вдруг сменила тон:

– А коли так, чего расселся? Или ты думаешь, что получишь плату за пустые разговоры? – прокричала она, подбоченясь.

Убогий, поспешно поднявшись с табурета, шагнул к искореженному, в пятнах ржавчины кубу обогревателя. Пока он возился с задней панелью, перед его мысленным взором витали открытые банки с тушенкой, от вида которых у него заурчало в желудке и рот наполнился слюной. Он так увлекся своими мечтаниями, что в очередной раз несколько косо поставил отвертку и она сорвалась, располосовав ему палец на левой руке. Убогий чертыхнулся и сунул палец в рот. Хотя, похоже, в этом не было особой необходимости. Несколько дней назад он вдруг заметил, что любые ссадины и порезы заживают на нем как на собаке. А изуродованные пальцы, несмотря на пока еще неприглядный внешний вид, уже довольно ловко управляются с проводками, таблетками микросхем и иной тонкой начинкой. А ведь у остальных обитателей Первой штольни с ее затхлой атмосферой даже легкий порез превращался подчас в язву, гноившуюся неделями. Впрочем, в остальном он ничем не отличался от других – как и они, получал ссадины, сажал себе шишки и синяки, мучился желудком, съев что-нибудь мало пригодное для еды, и регулярно испытывал чувство голода. Последнее, впрочем, ему не грозило уже несколько недель. С тех пор как они открыли свою мастерскую, еды стало вдоволь. Его расчет на то, что люди валом повалят к мастеру, умеющему не только