Уверенным шагом Повелитель спустился с возвышения, на котором стояло кресло, и пошел к выходу. За дверью ждал личный слуга Рубис, низко склонившийся в поклоне, стоило показаться господину. Иногда Повелителя охватывало сомнение, а человек ли Рубис вообще или бесплотный дух, не испытывающий нужды ни в отдыхе, ни в еде.

– Мой господин…

– Да?

Если Рубис позволил себе заговорить первым, значит, дело действительно важное.

– Главный Торговый Распорядитель Манн ожидает вас в малом приемном зале.

Ах да! Он совсем забыл про него, хотя сам же приказал вызвать для разговора. Наверное, Манн с самого утра ждет. Наверняка уже попрощался с семьей, думает, что не доживет до утра. Повелитель усмехнулся.

– Ну и как Манн себя ведет?

– Не имею сведений, мой господин. – Рубис с сожалением покачал головой. – Я ни на миг не покидал этого места, ожидая, что могу вам понадобиться.

– Хорошо, я поговорю с ним, – кивнул Повелитель, но, вспомнив, что заранее подготовленные бумаги лежат у него в другом месте, добавил: – Приведешь его ко мне в кабинет.

Рубис угодливо поклонился и, пятясь, удалился в направлении приемного зала. Повелитель пошел в свои кабинет коротким путем, в глубине души надеясь, что по дороге никого не встретит. Его уже воротило от испуганных лиц. Рубис тот хотя бы не показывает своего страха. За столько лет он научился скрывать все свои эмоции. Отныне он носит одну и ту же всех устраивающую маску холодного доброжелательства.

На этот раз Повелителю повезло, и он никого не встретил. Воины, охраняющие дворец, в счет не шли. Он открыл дверь кабинета – маленькой уютной комнаты с камином, бросил в угол плащ и сел в обитое бархатом кресло. Здесь было намного теплее, потому что по его приказу огонь в камине поддерживали и днем, и ночью. В дверь осторожно постучали, и в проеме показалась гладковыбритая голова Рубиса. Повелитель Ужаса согласно кивнул, и в тот же момент в кабинет вошел пожилой, трясущийся от страха человек. Его лицо было серым, на лбу выступили крупные капли пота. Он живо поклонился и застыл, не решаясь подойти ближе.

– Садись! – Повелитель указал ему на второе кресло.

Человек задохнулся от изумления. Удостоиться сидеть в присутствии владыки – неслыханная честь.

– Не заставляй меня повторять дважды, – проворчал Повелитель, и Торговый Распорядитель поспешно сел на самый краешек.

– Чего дрожишь? Есть что скрывать?

– О Великий! Это все неправда, это происки, я ничего не делал незаконного, умоляю, пощадите меня… – Манн бухнулся на колени. По его лицу текли крупные слезы. – Пощадите, у меня жена, дети, внуки. Я всегда был честен, я ничего не крал, выполнял все ваши указания…

Повелитель Ужаса исподлобья смотрел на Распорядителя. Тот, посчитав, что его минуты сочтены, обхватив голову руками, застонал:

– Великий! Будь что будет! Казните меня, поступайте со мной как угодно, но сохраните жизнь моей семье. Они невиновны. Умоляю, я сделаю все, что вы прикажете, Только не пытайте их, умоляю…

– Прекрати стенать и сядь в кресло. Если бы я считал, Что ты заслуживаешь пыток и смерти, ты бы был уже в камере. – Повелитель Ужаса принялся перебирать лежащие на столе бумаги. – Стыдно в твои седины уподобиться сопливому мальчишке.

– Да, Великий. – Манн поднялся с колен, еще не веря в свое счастье. Он тяжело дышал, хотя и пытался скрыть это.

– У тебя больное сердце? – спросил Повелитель.

– Немного, – с опаской ответил Распорядитель. – Возраст берет свое.

– Представляю, что ты успел передумать, пока ожидал в приемном зале. Признайся, недоброжелатели уже посоветовали тебе вымыть шею, чтобы сделать палачу приятное?

– О, мой господин! – Глаза Манна испуганно расширились. – Вы знаете?

– Выходит, я не ошибся. – В глазах Повелителя зажегся недобрый огонек. – И кто же это? Имена.

– Мирис, Онегвуд, Брокол. И господин в желтом халате с красными полосами, нашитыми крест-накрест. У него еще тоненькие черные усы, – Манн провел по лицу рукой, – я не знаю его имени. Они подходили ко мне и велели готовиться к самому худшему.

– Да, я понял, о ком ты говоришь, – кивнул Повелитель. – Хорошо, хорошо… – Он поставил мысленную галочку напротив названных Манном имен. Еще одна такая галочка, и эти не в меру ретивые господа попадут в черный список. – Вот это, – он поднял один из листов, – новый закон о торговле. Он вступает в силу с сегодняшнего дня, и я хочу, чтобы о нем уже завтра утром стало всем известно. В отдаленных городах возможны задержки на несколько дней, но не позднее конца этой недели глашатаи должны объявить его на всех рынках, базарах и в крупных магазинах. Ясно?

– Да, Великий, – поспешно кивнул Манн, принимая из его рук бумагу.

– Читай.

Распорядитель поднес лист к самым глазам и сощурился.

– Простите, здесь слишком темно… – прошептал он. – Я ничего не вижу. Строчки расплываются перед глазами.

– Света камина не хватает? – Повелитель пожал плечами. Зрение у него, несмотря на его полные пятьдесят лет, было отличное. – Если вкратце, то в нем идет речь о том, что каждый продавец, уличенный в обвесе, будет подвергнут наказанию. Ему отрежут мизинец. Если он и во второй раз будет уличен в подобном, ему отсекут левую кисть. Погрешность допускается, но не более чем на десять граммов. Давно