Он пристально взглянул на испанских пленников, жавшихся к борту.

— Это они! — сказал он угрожающе.

— Повесить бы всех, — предложил Пьер Пикардец.

— Да, да, повесить!.. — крикнули семь или восемь моряков, слышавших предложение флибустьера.

— Смерть предателям!

Морган собирался уже отдать суровый приказ, как вдруг сзади послышался мягкий, но в то же время уверенный голос:

— Вы не отдадите такого приказа, капитан Морган. Флибустьеры, сражавшиеся с моим отцом, не должны быть палачами.

Раздвинув моряков, толпившихся возле обоих командиров и тянувшихся уже к веревкам, Иоланда подошла поближе.

— Это вы, сеньора? — с трепетом промолвил Морган.

— Я пришла вовремя, чтобы помешать ненужной жестокости.

— Они перерезали канаты у пушек, и по их милости мы скоро пойдем ко дну, сеньора, — сказал Пьер Пикардец.

— Флибустьеры — воины, а не палачи, — отрезала Иоланда — Какие у вас доказательства, чтобы казнить этих несчастных? Нет, капитан Морган, вы не пойдете на это, по крайней мере, пока я с вами. Дочь рыцаря моря, как вы его называете, не может равнодушно взирать на такую жестокость.

— Вы правы, — сказал Морган. — Помощник Черного корсара никогда не позволит сеньоре Иоланде присутствовать на подобном зрелище.

— Спасибо, капитан, — ответила девушка. — Флибустьеры горды и отважны, но и великодушны.

Никто не посмел возразить: так велико было влияние этого нежного создания на грубых морских волков.

— Сеньор Морган, — сказала девушка. — Значит, корабль идет ко дну? Скажите откровенно. Дочь Черного корсара не должна ничего бояться.

— Думаю, еще немного продержимся, — ответил флибустьер. — Даже если пушки развалят верхнюю батарею, опасность возникнет не сразу. Мы, должно быть, недалеко от островов Нуэва Эспарта. Однако не скрою, сеньора, больших надежд нет, и корабль может пойти ко дну, не добравшись до этих островов. Но не бойтесь. У нас здесь достаточно материала, чтобы построить с десяток плотов, и мы займемся этим, как только море слегка успокоится.

— Я целиком на вас полагаюсь, капитан.

— Вы восхитительны, сеньора.

— Почему? — с улыбкой спросила девушка.

— Ни одна женщина на вашем месте не вела бы себя так достойно. Чувствуется, что вы дочь Черного корсара.

В течение всего дня буря не утихала, терзая несчастный фрегат, а пушки продолжали таранить борта, разнося на куски переборки. Только к вечеру море стало спокойней, и восточный ветер сменился северным.

За истекшие двенадцать часов корабль превратился в простую скорлупку. Он еще держался на поверхности, но набрался воды, проникавшей через пробоины, проделанные пушками, к которым теперь никто не смел подойти. От фальшбортов не осталось и следа, чудом уцелела одна бизань-мачта, но и та ни на что не годилась: никто не посмел бы поднять на ней паруса из боязни, что она тут же рухнет.

— Каюк, — сказал Кармо, огорченно глядя на палубу, усыпанную обломками. — Не ночью, так завтра утром эта калоша пойдет ко дну, если, конечно, мы не сядем на мель.

— А что говорит сеньор Морган? — спросил стоявший рядом дон Рафаэль.

— Говорит, надо строить плоты.

— А когда?

— Сегодня ночью.

— Все еще заливает вода?

— Хлещет, как из ведра, — ответил Кармо.

— Называется, спасли дочь корсара! — съехидничал дон Рафаэль. — Стоило захватывать Маракайбо, чтобы затем бросить ее на волю волн.

— Сказал вам: будем строить плоты и... Ой, черт возьми! Не хватало еще этого!.. Если нас заметят, пиши пропало.

— Что с вами?

Кармо не ответил. Наклонившись вперед, он вглядывался вдаль.

— Что вы там углядели? — забеспокоился дон Рафаэль. — Там сплошная темь.

Не говоря ни слова, Кармо кубарем слетел по трапу и бросился на ют, где Морган пытался установить нечто вроде руля, сделанного из обломка мачты, на конце которой, предназначенном для спуска в воду, он укрепил две лопасти, собираясь использовать их в качестве огромного весла.

— Капитан, — взволнованно проговорил флибустьер, — корабль на траверзе.

— В каком месте? — спросил Морган отходя в сторону.

— Идет с севера. Я только что заметил его огни.

— Тебе не показалось? — спросил командир, бросив беглый взгляд в указанном направлении и ничего не заметив.

— Я еще не ослеп.

— Пошли на марс. Оттуда лучше видно.

Взобравшись по левому шкоту бизань-мачты на первую рею, они действительно заметили на севере два светлых огонька, которые явственно выделялись на темном горизонте.

— Да, это корабль, — сказал Морган. — Стоит носом милях в пяти-шести от нас.

— Сдается мне, что он не движется! — сказал Кармо, внимательно приглядываясь к огонькам.

— Может, это просто кажется, — ответил капитан. — Хотя не очень-то он прыток, несмотря на попутный ветер.

— Может, это кто из наших?

— Гм! Вряд ли бы наши шли с севера, не с Кубы же или Гаити. Это могут быть только испанцы. Поди, плывут в Венесуэлу, Гвайру или Куману.

— Взять бы их на абордаж да оставить эту старую посудину, которая того и гляди пойдет ко дну!

Морган взглянул на Кармо, словно пораженный его смелой идеей.

— А почему бы и нет? — сказал он как бы про себя. — Потихоньку к ним пристанем, рванем на палубу и перерубим всех шашками, пороху у нас всего ничего. Разве Железная рука не поступил так однажды, когда, потерпев крушение, он чуть не отправился к рыбам в гости?

Спустившись на палубу, Морган собрал моряков и поведал им о своем намерении.

— На горизонте — корабль. Думаю, испанский, и скоро мы с ним пересечемся. Что вам больше по душе — идти на этой развалине навстречу смерти, которая не заставит себя долго ждать, или попытать счастья? Нас пока еще шестьдесят, а с такими силами флибустьеры совершали чудеса. Если согласны, я попытаюсь привести вас к победе. Кто против — шаг вперед.

Никто не двинулся с места. Наоборот, все вынули кортики, словно готовясь к штурму.

— Все идем? — спросил Морган.

— Все, все, — хором ответили корсары.

— Огни не зажигать и не шуметь, а за успех я ручаюсь, — сказал Морган. — Корабль милях в пяти-