— Самое что ни на есть железное. Он на холодильник забраться никак не мог, ты же отлично знаешь. Это все твой кот.
— Ага, вся работа досталась Аскольду, и все шишки Аскольду, а как индейку жрать — так твой Пу И первый! Что теперь с этой индейкой-инвалидкой делать? Я ее собирался на обед приготовить!
— Пуишечка, золотко мое! — Лола наклонилась над песиком и попыталась оттащить его от индейки, но тот злобно зарычал на нее и чуть не укусил за палец. — Пуишечка, тебе нельзя сырое мясо! У тебя заболит животик!
Маркиз наблюдал за ней, откровенно потешаясь:
— Нет, но это просто настоящий дикий зверь! Ты уверена, что чихуахуа — декоративная порода? Может быть, у Пу И дедушка был бультерьер? Или ротвейлер? Или собака Баскервилей?
— Сам ты бультерьер, — обиделась Лола за своего любимца, — ну сделай же что-нибудь, а то он заболеет!
— Так ему и надо! — кровожадно заявил Маркиз.
Однако он все же поднял индейку с пола, и два троглодита, не в силах расстаться с птицей, повисли в воздухе, держась зубами. Маркиз перехватил индейку поудобнее и принялся вращать вокруг себя.
Пу И не выдержал первым. Он свалился на пол, сжав зубами солидный кус мяса. Кот продолжал висеть. Он вцепился в птицу передними лапами, а задними пытался достать Маркиза и располосовать его руку специальным кошачьим приемом.
— Убил бы! — вздохнул тот, старательно держа индейку на вытянутых руках.
— А если водой полить? — деловито предложила Лола.
К коту она относилась неплохо, но сегодня была голодна и зла на Валерию и вообще на весь свет. Аскольд услышал про воду и сдался сам.
Лола выбросила отвратительные ошметки, еще недавно бывшие индейкой, в мусоропровод, вытерла пол и шваркнула на сковородку три яйца. Кот злобно наблюдал за ней с буфета.
Вечером следующего дня Маркиз, как ему было назначено, сидел в своей машине на одной из аллей Крестовского острова. Аллея была слабо освещена единственным горящим вполнакала фонарем. Мела поземка, и вечер был такой, когда хочется одного — устроиться в тепле, в удобном кресле с бокалом коньяка и смотреть по телевизору какое-нибудь ненавязчивое ток-шоу.
«Зачем я впутываюсь в очередную авантюру? — думал Маркиз. — Не раз потом об этом пожалею… ведь деньги мне сейчас не нужны, дела обстоят неплохо…»
Но он знал, что ни за какие коврижки не откажется от работы, как альпинист не откажется от нового опасного восхождения, как парашютист не откажется от головоломного прыжка…
Наступило назначенное время, но пока никого не было видно. Маркиз посмотрел на часы и повернул ключ в замке зажигания: на такие встречи или приходят вовремя, или не приходят вообще. Возможно, таинственный клиент просто передумал или сам справился со своими проблемами и больше не нуждается в Лениных услугах…
В это время из-за поворота аллеи показался черный «Мерседес». Маркиз попытался разглядеть его номера, но они были ловко замазаны. Черный «Мерседес» остановился рядом с Лениной машиной и помигал фарами. Леня, как было заранее условлено, вышел из своего автомобиля и подошел к «Мерседесу» заказчика. Тот распахнул заднюю дверцу, приглашая Леню сесть.
Устроившись на заднем сиденье, Леня осмотрелся. В «Мерседесе» пахло хорошей кожей и дорогим одеколоном. Свет в салоне был выключен, и разглядеть заказчика не удалось. Леня видел только, что это крупный, рослый мужчина. Он сидел на водительском месте и не поворачивался назад. Дождавшись, когда Леня усядется и захлопнет дверь, незнакомец заговорил:
— Мне очень хорошо вас рекомендовали. Сказали, что вы умеете работать не только руками, но и головой.
В ответ на такое заявление можно было только скромно промолчать, что Леня и сделал. Он ждал, что еще скажет заказчик, а тот молчал: видимо, ему было трудно приступить к делу. Наконец, тяжело вздохнув, незнакомец продолжил:
— Я попал в очень сложное положение. Меня шантажируют. Дело в том, что некоторое время назад я совершил… ошибку.
Леня не стал спрашивать, о какой ошибке идет речь — если захочет, заказчик сам скажет это, если не захочет, любые вопросы бесполезны, они только выставят Леню в невыгодном свете, как человека несдержанного и излишне любопытного. Мужчина за рулем выдержал еще одну паузу и продолжил:
— Нашелся человек, который стал шантажировать меня.
Леня внимательно смотрел на своего собеседника, ожидая продолжения. И оно последовало:
— Думаю, вы, так же, как и я, прекрасно понимаете, что платить шантажисту — такое же пустое и бесполезное занятие, как попытка выпить море. Эти угрозы нужно пресечь раз и навсегда…
— Боюсь, что вы обратились не по адресу! — резко прервал Маркиз потенциального заказчика. — Я никогда не занимаюсь такими делами. «Пресечь раз и навсегда» — это не моя специальность. На такие дела поищите кого-нибудь другого… Умельцев подобного профиля в городе хватает. Это вам и дешевле обойдется.
— Вы меня не поняли! — заказчик повысил голос. — Я вовсе не собирался предлагать вам… мокрое дело. Мне говорили, чем вы занимаетесь. Я навожу справки, прежде чем обратиться к тому или иному человеку. Я хотел просить вас совершенно о другом. Тот персонаж, шантажист, о котором я говорил, опасен мне только потому, что в его руках находится один предмет… папка. Если этой папки не будет, то и опасности шантажист не будет представлять. Змея останется без зубов, и шантаж прекратится…
«Кто, интересно, этот человек? — думал Маркиз, внимательно слушая своего собеседника. — У него вполне грамотная, интеллигентная речь, без бандитских словечек и агрессивного уголовного напора; видно, что он умеет убеждать, привлекать людей на свою сторону. Скорее всего, он не промышленник и не финансовый воротила, а профессиональный политик. О том же самом говорит и то, как он скрывает от меня лицо — наверняка частенько мелькает на телеэкране и боится, что я его узнаю… Ох, не люблю я политиков! Опасная публика, хуже бандитов!»
— Значит, вы хотите, чтобы я похитил для вас эту папку? — уточнил Леня, когда заказчик снова замолчал.
— Да, я хочу, чтобы вы выяснили, где эту папку прячут, и… раздобыли ее для меня, — заказчик явно избегал прямых высказываний, таких слов, как «убийство», «кража», «похищение» — они казались ему недопустимыми, неприличными, это были слова не из его лексикона.
— Вот сумма гонорара, — не поворачивая головы, человек на переднем сиденье через плечо протянул Маркизу маленький листок бумаги. Леня прочел шестизначную цифру и задумался.
Эта сумма насторожила его. Такой большой гонорар за обыкновенную кражу не мог не вызвать подозрений. Если за простую работу предлагают столь большие деньги, одно из двух — либо это очень непростая работа, либо деньги просто не собираются платить. Либо и то и другое одновременно.
Словно прочитав его мысли, заказчик снова заговорил:
— Я рассудил следующим образом. Я просто заплачу вам те деньги, которые требует от меня шантажист. Это будет очень выгодным вложением средств: шантажист никогда не останавливается на достигнутом, и платить ему придется снова и снова, а так я расплачусь раз и навсегда. Кроме того, я могу треть этой суммы заплатить вам авансом, чтобы предотвратить возможные опасения.
Маркиз задумался. Ему очень не понравилась фраза заказчика «расплачусь раз и навсегда». Он хорошо знал, что бандиты называют окончательным расчетом. И вообще очень многое вызывало у него опасения… но ему так надоело затянувшееся безделье, скрашиваемое только постоянными перепалками с Лолой и воспитанием обитателей домашнего зоопарка, что он глубоко вздохнул, словно собираясь прыгнуть с обрыва в темную воду, и решительно сказал:
— Я согласен.
— Очень хорошо, — заказчик не выразил никаких эмоций, словно заранее был уверен в Ленином решении, — вот, познакомьтесь с объектом.
С этими словами, по-прежнему не поворачивая головы, он протянул Лене листок, отпечатанный на лазерном принтере.
