– Придет или не придет? – гадал он. – По идее, должна прийти – ее мать уже здесь. А вдруг захочет со своим приятелем в последний вечер по Москве пошататься? Вот будет жалость!

Но когда вся группа ввалилась в зал, он сразу увидел ее. Тихая девочка в скромном голубом платьице – она резко выделялась из компании шумных сверстников. И, конечно, ее белобрысый дружок был рядом.

«Белый ангел в голубом», – подумал Тони и, толкнув Вадима, указал ему на девушку.

– Смотри внимательно и запоминай. С этой минуты ты берешь эту девушку под наблюдение и охрану. Чтобы ни один волос не упал с ее головы.

– И зачем она тебе нужна? – поинтересовался Вадим.

– Ты знаешь мою коллекцию драгоценных камней. Эта девушка станет моей главной драгоценностью.

– Ты хочешь затащить ее в свою постель?

– Нет, в постель мне ее добром не заполучить. Да я и не хочу этого. Лет пять назад – пожалуй. А сейчас стать ее любовником – нет, не хочу. Я хочу стать ей отцом, хочу видеть ее рядом до конца дней своих. Хочу сделать ее счастливой, дать ей все. А в постели своей я не прочь бы видеть ее мать. Вон она – за тем столом с группой математиков из университета. Сероглазая блондинка лет сорока.

– И как ты собираешься это осуществить? Дело непростое.

– Понимаю, что непростое. Слушай меня. Мы сделаем так. Пусть девушка закончит школу. Она собирается поступать в своем городе в политехнический институт. К тому времени я выбью для этого вуза один-два гранта, – и на первом курсе заберу ее в Бостон. Вроде как на пару лет.

– А мать?

– Когда дочь будет в Штатах, пришлю матери приглашение почитать лекции в том же вузе. Думаю, не откажется. А там уже все проще.

– А ее белобрысого куда денешь? Тут взаимная любовь – невооруженным глазом видно. Вдруг она к тому времени замуж выскочит? Очень похоже на то.

– Что ж, выскочит – придется и его забирать. Хотя нежелательно. Он же на порядок ниже ее – во всех отношениях. Кроме роста.

– Может, их тихо развести, пока у них далеко не зашло?

– Не надо. Пусть все идет своим чередом. Девочка умная – она все взвесит, прежде чем на что-то решится. Думаю, у него и так ничего не выйдет. Сейчас она влюблена – это очевидно. Но до окончания школы, полагаю, между ними ничего серьезного не произойдет. Видишь: она захотела в Москве жить с матерью, хотя могла бы поселиться в гостинице и быть с ним рядом. Значит, постели здесь нет, и она к ней еще не стремится.

А пока они закончат школу, всякое может случиться. Вдруг этот парень так себя поведет, что она сама с ним расстанется. Или случай какой их разведет. Главное, чтобы до того времени, как я из страны ее заберу, с ней ничего не стряслось. Наймешь в ее городе надежных людей, поставишь в квартире все, что нужно. Чтоб глаз с нее не спускали, чтоб знали каждый ее шаг. Я могу на тебя рассчитывать?

– Да без проблем. Все будет в лучшем виде. Крепко же тебя зацепило.

– Знаешь, я вдруг понял: эти женщины для меня – самое дорогое, дороже их уже ничего не будет. Вадим, завтра я улечу. Сначала в Питер, потом в Штаты. Но ты будешь держать меня в курсе их дел. В случае чего, звони. Надо будет – езжай сам, бери все в свои руки. Открою тебе счет в банке – снимай, сколько надо. Я тебя знаю – ты лишнего не возьмешь. А получится все, как я задумал, отблагодарю по- крупному. Пока она в Москве, поснимай ее на камеру. Да и у нее в городе тоже. И присылай мне пленки – чтоб ее лицо крупным планом.

– Сделаю.

– Ты придумай что-нибудь, чтобы на несколько минут ее ухажера удалить. Только без членовредительства. Хочу ее пригласить на танец, да боюсь, он ей не позволит. Ишь, как ревниво по сторонам поглядывает. Во-во, она уже одному отказала.

Через пять минут к Диме подошел официант.

– Молодой человек, вас к телефону. Это на третьем этаже.

– Меня? – удивился Дима. – К телефону? Не может быть – здесь какая-то ошибка.

– Вы Дмитрий Рокотов?

– Я.

– Значит, это вас. Кажется, междугородка.

– Может, пойти с тобой? – заволновалась Лена.

– Зачем вам беспокоиться? – заметил официант. – Я провожу вашего товарища и доставлю обратно в целости и сохранности.

Они ушли. Через несколько секунд к Лене подошел высокий седоватый господин.

– Разрешите? – Он протянул руку и просительно посмотрел на нее ярко-голубыми глазами. И тут Лена узнала его – это он глядел на нее так пристально тогда, на симпозиуме. Она еще гадала, кто он: американец или наш.

«Хорошо, что Дима вышел», – подумала девушка, вставая. Во время танца незнакомец смотрел на нее так ласково и доброжелательно, что Лена, осмелев, спросила:

– Кто вы? Я вас видела на секции, когда мама выступала. Вы сидели за столом президиума.

– Меня зовут Гор, Тони Гор. Я спонсировал этот симпозиум и многие другие, – с улыбкой ответил он.

– Вы американец?

– Да, я американец русского происхождения.

– Вот почему вы так хорошо говорите по-русски. А давно вы уехали из России?

– Очень давно.

– Ну и как вам там – в Америке?

– Хотелось бы, чтобы в России стало не хуже. А вы бывали в Америке?

– Нет, что вы. Я вообще за границей не была.

– А хотели бы?

– Конечно, еще бы!

– Значит, побываете.

– Обещаете? – шутливо спросила она.

– Обещаю, – серьезно ответил он. – Не очень скоро, но побываете. Смотрите, ваш друг уже вернулся. Как свирепо он смотрит на меня.

Лена оглянулась. Действительно, Дима сидел, набычившись, и бешеным взглядом следил за ними.

– Улыбнитесь ему, – посоветовал Тони, – не то он сейчас скандал закатит.

– Не закатит, – успокоила его Лена, но на всякий случай улыбнулась Диме и послала воздушный поцелуй. Он сразу посветлел лицом и тоже улыбнулся. И тут музыка кончилась. Тони отвел Лену на место и, поблагодарив, удалился.

– Кто звонил? – поинтересовалась Лена.

– Никто. Когда я взял трубку, там были одни гудки. А официант только развел руками и смылся. Думаю, им надо было выманить меня, чтобы этот тип тебя пригласил. Чтоб я не помешал. Чего ему надо?

– Ничего. Просто он нас видел на секции. Помнишь стол у стены, где спонсоры и всякое начальство сидели? Он американец, но родом из России. Хочет, чтобы в России жили так же хорошо, как в Америке.

– Хотеть не вредно. И все же – чего он к тебе прицепился?

– Я же говорю: ничего. Просто пригласил на танец. Не надо меня ревновать, Дима – мы же взрослые люди.

– А что, только детей можно ревновать? Я не выношу, когда ты танцуешь с другим. Хочется подойти и набить ему морду.

– Хорошо, я больше не буду. Смотри, он уже ушел. Не сердись, я же тебя люблю. Мне никто, кроме тебя, не нужен.

После этих слов его настроение резко улучшилось, и они пошли танцевать. И все оставшееся время Лена танцевала только с ним – остальным отказывала.