предпринят ряд мероприятий, ограничивавших независимость монастырей, в частности, запрещалась покупка храмами крестьянских и целинных земель (указ 746 года), распространение буддийской веры среди населения (указы 765-го и 785 года), а также уход в монахи-отшельники без разрешения властей.

Таким образом, отношение власти к буддийской церкви в период Нара характеризуется некоторой двойственностью. С одной стороны, именно государство обеспечило процветание этому течению, с другой – прослеживается явная боязнь такого процветания. То, что опасения были не напрасны, и иллюстрирует история монаха Докё.

Итак, император Сёму посвятил себя распространению буддизма и после 24-летнего царствования отрекся и окончательно ушел в религию, порвав с миром. Он называл себя сями, что по-японски означает – обращенный в буддизм. Император Сёму издал указ, который был прочитан в 12 -й день 7-го месяца 1-го года Тэмпё-Ходзи, в котором отрекся от престола в пользу своей дочери Абэ- найсин-но, взявшей тронное имя Кокэн, и принца Фунадо (одного из нескольких наследных принцев, связанных родством с императорским домом). После этого Сёму-тэнно ушел в монастырь. В 749 году 46-я императрица Кокэн взошла на престол, и именно в ее правление и произошли интересующие нас события.

Но на самом деле не все было так гладко, как казалось просветленному Сёму-тэнно. В тот период вопрос о престолонаследии стоял особенно остро. Из-за отсутствия четкого закона наследования на «хризантемовый трон» имелось большое количество претендентов: император Сёму оставил наследницей свою дочь и в соправители ей дал принца Фунадо; фаворит императрицы Кокэн на тот момент Фудзивара- но Накамаро вместе с нею поддерживал другого принца – Оои (будущего императора Дзюннина); представители кланов Тоёнари и Нагатэ выдвигали принца Сиояки; род Оотомо-но Камаро – принца Икэда, прочие кланы тоже имели «своих» принцев. Таким образом, воля ушедшего в монастырь Сёму-тэнно выполнялась только наполовину – императрица Кокэн взошла на трон, исполняя волю отца, но с принцами получалась полная неразбериха, благодаря которой и стало возможно выступление Фудзивара-но Накамаро против Кокэн впоследствии.

Как-то так сложилось, что в жизни весьма «буддийски» настроенной Кокэн большую роль сыграло синтоистское божество Хатиман. Теперь уже скорее всего невозможно узнать, что могло скрываться за цепочкой совпадений: воля заинтересованых лиц, ирония судьбы или действительно какая-то мистика, но как только Хатиман появлялся на сцене, императрицу ждали перемены.

Из официальных хроник мы узнаем, что в первый год правления Кокэн Хатиман, чье святилище располагалось в Уса в западной Японии, заявил, что он желает отправиться из Уса в столицу. Для его сопровождения послали кортеж из высоких сановников и охрану из воинов. По его прибытии – под которым следует понимать прибытие священного паланкина, везшего символ его присутствия, – он был помещен в специально построенное святилище в одном из дворцов, где сорок буддийских священнослужителей в течение семи дней читали молитвы. Затем жрица святилища Хатимана (при этом следует помнить, что она была по закону буддийской монахиней) Омива-асоми Моримэ провела службу в Тодайдзи в присутствии отрекшегося императора Сёму, императрицы Кокэн и всего двора. Пять тысяч монахов молились и читали сутры, исполнялись ритуальные танцы, а Хатиману было сделано подношение в форме пожалования чиновного головного убора первого ранга. Едва ли можно представить более законченную демонстрацию духа конфессионального примирения, чем религиозная церемония присвоения гражданского чина одному божеству в храме другого.

Жрица, проводившая церемонию, была, по-видимому, высокородной дамой, и, вероятно, именно она передала пророчество Хатимана императрице. Об этом пишет Накамура Ноол в «Истории Японии». В награду она и синтоистский жрец по имени Тамаро были повышены в придворных чинах, а Тодайдзи пожертвовали владение в 4000 домов с 200 рабами. Точное значение этих любопытных событий невозможно определить, хотя очевидно, что они явились частью политики слияния синто и буддизма.

Но эти события, по-видимому, имели значение и для внутридинастических интриг: вышеупомянутые священнослужители спустя несколько лет, как мы узнаем из хроник, участвовали в заговоре 757 года, за что и были изгнаны.

Этот заговор был задуман «злокозненными и мятежными людьми», которые, ведомые и подстрекаемые принцами «не у дел», задумавшими заговор вместе со своими сообщниками, собирались окружить дом министра двора кибино найсо (этот титул пожаловала императрица своему фавориту, Фудзивара-но Накамаро) и убить его, затем окружить дворец и изгнать выбранного императрицей наследника принца Оои, будущего императора Дзюннина; изгнать вдовствующую императрицу (вдову императора Сёму), завладеть печатью и символами власти, вызвать правого министра Фудзивара-но Тоёнари – старшего сына Фудзивара-но Мутимаро и заставить его обратиться к народу. После чего они планировали свергнуть императрицу Кокэн и посадить вместо нее на трон одного из «запасных» принцев. Но заговор был раскрыт, а зачинщики наказаны. Клан Татибана – соперники Фудзивара – подверглись преследованиям.

Сохранился указ, изданный правительницей Кокэн о помиловании «людей, совершивших тяжкие прегрешения». В русском переводе его приводит А. Н. Мещеряков в комментариях к «Сёку нихонги».

«Возвещается указ великой государыни нашей, дочери Ямато, что, как богиня явленная, великой страной восьми островов правит, – и вы – принцы, владетели, вельможи, ста управ чиновники и народ Поднебесной – все внимайте – так возглашаю.

Слуги злокозненные, мятежные похитить, отнять, украсть замыслили наследование престола высокого, от солнца небесного унаследованное, установленное прародителями могучими, богом и богиней, на Равнине Высокого Неба божественно пребывающими.

Разум потеряв, с пути сбившись, Татибана-но Нарама-ро, Оотомо-но Камаро и прочие с ними, шайку мятежную собрав, хотели сначала дом министра окружить и убить его, потом дворец великий окружить, изгнать принца наследного, затем свергнуть вдовствующую императрицу, завладеть колокольчиками, печатями и бирками, после этого правого министра призвать хотели и приказать ему Поднебесной указ возвестить. После же замыслили они государыню оттеснить и, одного из четверых принцев выбравши, владыкою сделать.

И вот, в ночь двадцать девятого дня месяца минадзуки, подошли они к дому канцлера, принесли там клятву, соленой воды напившись, и вознесли моления четырем сторонам

Неба-Земли. Во второй же день месяца фумидзуки они порешили войско поднять. В час овцы второго дня Оно-но Адзума-хито призвал к себе служащего во дворцовой управе охраны, Камуцумути-но асоми Хидацу на земли Бидзэн, и велел тому: «То-то и то-то нам помоги сделать», – так ему указал. «Хорошо, сделаю», – согласился он. И в час кабана того же дня все нам рассказал. Тогда мы обо всем разузнали и вникли, и оказалось, что обо всем он правду поведал, и все они в том признались. Когда же рассмотрели мы законы, то вышло, что все эти люди подлежат смертной казни[16]. Но хоть и так, решили мы их помиловать и наказание на одну степень облегчить: имена семейные переменить и наказать далекой ссылкой.

И думаем мы божественной сутью своей, воистину, благодаря защите и милости богов Неба-Земли, а также благодаря тому, что души императоров великих, о коих молвят с трепетом, что Поднебесной правили со времен начала Неба-Земли и поныне, слуг грязных призрели и оставили, а также благодаря силе чудесной богов величественных – Русяна-нёрай, Канд зэ он – босати, чтящих закон – Бонъо и Тайсаку и четырех великих владык небесных [всем им благодаря], слуги эти супротивные, нечистые себя обнаружили и во всем признание принесли. И великому изреченному повелению государыни внимайте все – так возглашаю.

Особо говорю: что же до тех людей, что к заблудшим примкнули, то осквернят они землю столицы, если по ней ступать будут, посему перевести их в землю Идэхи в деревню Огати, в дома за частоколом – и сему великому повелению все внимайте – так возглашаю».

Этот указ решительно менял расстановку сил в пользу клана Фудзивара. Их соперники из клана Татибана – принц Кибуми, принц Фунадо, Оотомо-но Комаро, Тадзихи-но Усикахи, Ону-но Адзумабито, Комо-но Цунэтари – были казнены, принц Асукабэ и многие другие были отправлены в ссылку. Правый министр Фудзивара-но Тоёнари, старший сын Фудзивара-но Мутимаро, за участие в заговоре был отослан служить на Кюсю в военном округе, но доехал только до Нанива (нынешний Осака), где тяжело заболел. В 764 году он был восстановлен в правах, но умер в 765 году.