которой его спровоцировала Екатерина, чтобы избавиться от бывшего императора.

«Известный арестант» похоронен, как считается, в Шлиссельбургской крепости; он единственный из российских императоров (если считать найденные и перезахороненные останки Николая II подлинными), чье место захоронения сейчас точно не известно.

В декабре 1747 года был «добит» последний герой былых времен – Лесток, много о себе возомнивший. Лестока арестовали за связь с прусскими и шведскими агентами, получаемый от них «пенсион» и интриги против союзников России. Бестужев победил, российская дипломатия теперь стала воистину русской.

А юная принцесса София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская хорошо выучила уроки, которые преподала ей русская реальность, – она воплотит их в жизнь не менее успешно, чем ее наставники по российской политической истории.

17 ноября 1761 года у Елизаветы начались лихорадочные припадки. Ее нельзя было беспокоить, но советники непрерывно доносили о расстройстве в делах, неповиновении чиновников, нехватке денег. 12 декабря – новый, особенно тяжелый приступ. Правда, 20 декабря наступило неожиданное облегчение, но 22 декабря в 10 часов вечера у императрицы открылась кровавая рвота с кашлем. Обнаружились и некие другие признаки, по которым медики заключили, что существует прямая угроза жизни. Елизавета исповедалась и соборовалась, дважды приказывала читать и сама повторяла отходные молитвы. Агония продолжалась всю рождественскую ночь и почти весь день Христова пришествия. Елизавета Петровна скончалась около 4 часов дня 25 декабря 1761 года.

На трон взошел Петр III, которому на тот момент было 34 года. Этого человека с полным основанием можно отнести к числу наиболее странных и противоречивых деятелей российской истории. Споры о нем начались еще при его жизни и продолжаются до сих пор. Наиболее распространено мнение о Петре III, как об умственно неполноценном человеке, едва не приведшем страну к хаосу. С этой точки зрения все его шестимесячное царствование представляется досадным недоразумением, вовремя исправленным гвардейскими полками во главе с Екатериной II. Но в отечественной и зарубежной литературе имеется ряд работ, в которых политика Петра III признается вполне обоснованной, а сам он предстает способным государственным деятелем, не успевшим в полной мере реализовать свой творческий потенциал. Так кем же он все-таки был?

От своего брака Екатерина ждала императорской короны, а не личного счастья. Поэтому она уже в 1756 году планировала будущий захват власти. Во время тяжелой и продолжительной болезни Елизаветы Петровны Екатерина дала понять своему «английскому товарищу» X. Уильямсу, что надо подождать только смерти императрицы. (Англии в тот момент была весьма выгодна смена политического курса в России.) Однако Елизавета умерла только в 1761 году, и на престол взошел ее законный наследник Петр III. После захвата власти Екатерина попыталась в своих манифестах, а затем в «Записках» нарисовать уродливо- гротескный образ своего супруга. Эта тенденциозная информация перекочевала в труды историков. С. М. Соловьев называл Петра Федоровича «чужим государем», «заклятым врагом России», существом слабым физически и духовно. Для В. О. Ключевского Петр III был «самым неприятным» из «всего неприятного, что оставила после себя императрица Елизавета», ограниченным, ничтожным, лживым, спившимся человеком, ненавистником всего русского. По его словам, «перед возмущенным чувством оскорбленного национального достоинства опять восстал ненавистный призрак второй бироновщины, и это чувство подогревалось еще боязнью, что русская армия будет раскассирована по армейским полкам, чем ей уже грозил Бирон. Все общество чувствовало в действиях правительства Петра III шалость и каприз, отсутствие единства мысли и определенного направления».

Переворот 28 июня 1762 года (9 июля по новому стилю) в российской и советской исторической литературе всегда трактовался однозначно – умная, решительная, патриотичная Екатерина свергает ничтожного супруга (маргинала и предателя русских интересов). В. О. Ключевский так отзывался об этом событии: «К возмущенному национальному чувству примешивалось в ней [Екатерине] самодовольное сознание, что она создает и дает Отечеству свое правительство, хоть и незаконное, но которое лучше законного поймет и соблюдет его интересы».

Но все же следует отметить попытку того же Ключевского дать непредвзятую характеристику Петра. Он отмечает, что император отнюдь не был грубым солдафоном: любил итальянскую музыку, играл на скрипке, любил живопись, книги, проявлял устойчивый интерес к нуждам Кильского университета и петербургского Сухопутного шляхетского кадетского корпуса. Ему были свойственны такие качества, как доброта, открытость, азарт, наблюдательность, остроумие, но в то же время он был вспыльчивым, гневливым, поспешным в действиях. За свое короткое царствование Петр провел в жизнь ряд мер, которые должны были упрочнить его положение и сделать его фигуру популярной в народе. Так, он упразднил Тайную розыскных дел канцелярию и дал дворянам возможность выбирать между государственной службой и беззаботной жизнью в своем имении («Манифест о даровании свободы и вольности российскому дворянству»). Развитию чувства достоинства у дворян должно было способствовать и упразднение Тайной канцелярии: внесудебный произвол заменялся отныне нормальным судебным разбирательством по делам политического обвинения. Наиболее ярко содержание этого указа можно выразить в следующих словах Манифеста: «Намерены мы помещиков при их имениях и владениях ненарушимо сохранять, а крестьян в должном их повиновении содержать». Убийство помещиками своих крестьян квалифицировалось как «тиранское мучение», наказывающееся пожизненной ссылкой. Поощрялась торгово-промышленная деятельность и купечество, ряд указов был направлен на расширение применения вольнонаемного труда на мануфактурах, на льготы купечеству. Император положил конец преследованиям старообрядцев за веру.

Однако многие историки утверждают, что причиной переворота была именно крайняя непопулярность Петра III в народе. В вину ему ставились неуважение к русским святыням и заключение «позорного мира» с Пруссией.

На деле Петр вывел Россию из войны, которая истощала людские и экономические ресурсы страны и в которой Россия выполняла свой союзнический долг перед Австрией (то есть никакого «русского интереса» в Семилетней войне не наблюдалось). Он осуществил шаги по поднятию боеспособности армии и флота. Однако Петр совершил непростительную ошибку, заявив о своем намерении двинуться на отвоевание Шлезвига у Дании. Особенно волновалась гвардия, которая, собственно, и поддержала Екатерину в грядущем перевороте. Император пытался укрепить воинскую дисциплину в гвардейских частях, его отношение к гвардейцам было крайне негативным. К тому же Петр не скрывал своего намерения со временем упразднить гвардейские полки. Армия спешно перестраивалась на прусский лад. Все это не могло не породить оппозиции Петру III в офицерской среде, прежде всего среди гвардейцев. Недовольно было и духовенство, и часть знати, шокированной некоторыми выходками императора, его пренебрежением правилами придворного этикета и пр. Этим недовольством не приминули воспользоваться.

Кроме того, Петр не торопился короноваться, и, по существу, он не успел соблюсти все те формальности, которые был обязан соблюсти в качестве императора. Фридрих II в своих письмах настойчиво советовал Петру поскорее возложить на себя корону, но император не прислушался к советам своего кумира. Таким образом, в глазах русского народа он был как бы ненастоящим царем.

Что касается Екатерины, то, как сказал все тот же Фридрих II, «она была иностранкой, накануне развода», и переворот был ее единственным шансом (Петр не раз подчеркивал, что собирается развестись с супругой и жениться на Елизавете Воронцовой).

В заговоре, по традиции, активную роль играли гвардейцы. Широкие связи претендентки на престол в офицерской среде обеспечили ей поддержку всех четырех полков гвардии и некоторых других расквартированных в Петербурге воинских частей. Важную роль сыграла позиция гвардейского полковника Кирилла Разумовского.

Некоторая часть дворянства примкнула к заговорщикам, чтобы возвести на престол наследника Павла Петровича, а Екатерину сделать регентшей и при ее содействии преобразовать Россию в конституционную монархию. Чтобы увеличить число противников Петра, распускались различные слухи о его намерении убить Екатерину, чтобы вступить в брак со своей фавориткой Елизаветой Воронцовой и короновать ее как императрицу, переодеть православных священников в пасторские одежды и сбрить им бороды и прочие «понятные массам» идеи.

Сигналом к началу переворота стал арест офицера-преображенца Пассека. На 29 июня 1762 года, когда