известной степени субъективны.
Глава 2
Мужество.
Умение держаться определенной линии поведения, быть предсказуемыми в отношении того, во что мы верим, не всегда может вести к любви со стороны подчиненных, но всегда приведет к доверию и эффективному лидерству.
Как мы видели выше, в процессе принятия решений мужество играет огромную роль: оно помогает лидерам избегать рационализации, преодолевать боязнь ошибок, быстро исполнять свои решения и не отступать, когда на пути к цели возникают препятствия.
Но из добродетели мужества проистекают последствия, выходящие далеко за рамки процесса принятия решений.
Определение мужества
Начнем с того, чем мужество не является. Это не бесстрашие. Лучшие и самые отважные солдаты перед битвой испытывают страх. Иисус Христос испытывал такой ужас перед надвигающейся пыткой и казнью, что покрывался кровавым потом. Бесстрашие часто проистекает от неспособности правильно оценить действительность: мы не боимся потому, что не понимаем опасности. В этом случае опасна не только ситуация, но и мы сами. Бесстрашие может также возникать вследствие определенного аскетизма, который подавляет человеческие страсти, в том числе страх. Однако подавлять страх означает подавлять мужество.
Мужество – это самопожертвование ради благоразумных и справедливых целей. Связь между самопожертвованием и благородством цели жизненно важна. В конце концов, террорист тоже может пожертвовать собой, но это не делает его мужественным – на самом деле он просто злобный помешанный. Фанатик может отдать жизнь за свои ложные идеалы, но это не будет мужеством. Это – результат упрямства, гордыни, самообмана, а в некоторых случаях – каких-то дьявольских влияний.
Если мои ценности искажены, я не буду мужественным, хотя при этом могу быть твердым. Если же я ценю самопожертвование ради него самого, я могу быть стоиком, но стоицизм не означает мужества.
«Ни трудность, ни усилие не порождают добродетель, – пишет Пипер, – ее порождает лишь добро. Мужество, следовательно, указывает на нечто более важное <…>. Благоразумие и справедливость предшествуют мужеству <…>. Только тот, кто справедлив и благоразумен, может быть мужественным»[82].
Для того чтобы быть мужественным, недостаточно действовать по совести. Многие террористы действуют согласно своей совести. Мужество начинается тогда, когда я воспитываю свою совесть посредством искренних и систематических поисков истины.
Стойкость
Для многих людей мужество – это в первую очередь смелость и отвага. На самом деле
Одиннадцать покушений на жизнь Петра Столыпина не остановили его в усилиях по реформированию российского крестьянства. Он остался верен своей совести, своей миссии и своему народу.
Спустя несколько часов после того, как бомба террориста разорвалась во время приема в его доме, убив 27 человек и тяжело ранив 32, в том числе двоих его детей, Столыпин, хотя он едва пришел в себя после взрыва, отправился в свой кабинет, чтобы ночью поработать над проектом реформы. Россия была на грани катастрофы, и он понимал, что его долг как главы правительства заключался в том, чтобы продвигать всеобъемлющую реформу русской жизни.
Для Столыпина благо нации перевешивало его личную скорбь: в результате террористического акта его четырнадцатилетняя дочь Наташа осталась на всю жизнь инвалидом. Он знал, что единственный способ уберечь себя и семью – это уход в отставку, но не намеревался идти на уступки террористам. Он написал в своем завещании: «Похороните меня там, где меня убьют».
В повседневной жизни лидеры последовательны и точны в своем образе действий. Они не поступают безнравственно, оправдывая свою безнравственность всеобщей безнравственностью (классический аргумент «все так делают»). Когда они приходят на работу, они не оставляют свои ценности, «подобно человеку, оставляющему свою шляпу у двери»[83], как пишет Эскрива.
Будучи демократом, Рейган решил стать республиканцем в момент, политически для него наименее благоприятный. В то время хозяином Белого дома был популярный демократ Джон Ф. Кеннеди, демократы контролировали обе палаты Конгресса. Республиканцы не были у власти со времени Великой депрессии и, казалось, привыкли к постоянному статусу меньшинства. Повсеместно торжествовала либеральная ортодоксальность. Но Рейган руководствовался прежде всего не своекорыстными мотивами. По словам его спичрайтера Пегги Нунан, «его длившаяся всю жизнь борьба в любом контексте заключалась в том, чтобы определить, что является справедливым, и затем стоять за это»[84].
Александр Солженицын решительно свидетельствовал в пользу истины в условиях тоталитарного режима, поклявшегося уничтожить его. Первый писатель нации, он пережил заключение и вынужденное изгнание из своего отечества.
Репутация Солженицына была высока дома и за границей, пока он ограничивался критикой Сталина, как, например, в ранней работе «Один день Ивана Денисовича». Это соответствовало целям Хрущева, который вел кампанию против культа личности Сталина. Это также устраивало многих западных интеллектуалов, которые восхищались Октябрьской революцией, но считали, что Сталин предал ее.
В последующих трудах Солженицын ясно показал, что он противостоял не только Сталину, но и Ленину и Октябрьской революции. Он отвергал даже Февральскую революцию. И он не колеблясь написал открытое письмо советскому руководству, выражая свои неортодоксальные взгляды. В результате писатель подвергся гонениям не только со стороны советского режима, но и со стороны легионов западных интеллектуалов – многих из его былых приверженцев, которые симпатизировали делу революции и ее секуляристским целям.
Когда Солженицын оказался в фактической ссылке на Западе, он встретился с непониманием и насмешками за отказ следовать господствующим здесь материалистическим идеям. Растущая армия его очернителей, неспособных принять правомочность мировоззрения, противоположного своему собственному, вскоре объявила его врагом всякой свободы и прогресса. Солженицын остался к этому совершенно безразличен.
В течение последних тридцати лет спор об абортах дал миру многих мужественных лидеров, которые терпеливо и с замечательной стойкостью отказывались подчиниться тенденциям
