улицу доведенных до отчаяния людей выше его сил. И хотя она сама не раз предупреждала Стоуна, что он не сможет долго оставаться в роли доброго кормильца, коль скоро позволяет собственной компании разоряться, теперь, когда она слушала, как Брук сухим безразличным тоном критикует его, она немедленно поднялась на защиту.

— Мистер Стоун понимает, что поступает слишком мягко, мистер Брук, — сказала она, намереваясь произнести заготовленную речь, хотя чувствовала, как мало надежды на то, что этот жесткий делец оценит великодушие Кристофера. Но, вы понимаете, Стоун строит дома, чтобы у заводских рабочих было нормальное жилье. Прежде всего, это огромный успех. Ведь если бы не это временное сокращение производства, идея бы сработала. — Линда перевела дыхание. — Я надеюсь, вы понимаете, в чем суть, мистер Брук. Эти люди не бездельники. Они сажают деревья, заводят огороды и сады. Они отправляют детей в школу. Поверьте, они заплатят, как только смогут. Этот спад производства не будет длиться вечно. Стоун готов тратить собственные средства в надежде, что может найти возможность для этих людей оставаться в своих домах до тех пор, пока экономическая ситуация не изменится.

— Да, я вижу, ваш босс просто ангел во плоти, — сухо заметил Энтони. — А теперь мы подходим к третьей проблеме, может быть, самой главной из этой тройки — тройки, мчащейся в никуда. Чтобы покрыть долги, Стоун берет займы под высокие проценты и обеспечивает их немногой оставшейся у него недвижимостью. Если он не сможет выполнить обязательства по займам, он потеряет все, на чем еще компания смогла бы делать прибыль, и, в конечном итоге, ваша фирма будет состоять из пары сотен семей, которые деловито выращивают ноготки на клочках земли, за которую не в состоянии заплатить. — Он наклонился вперед и постучал по толстой пачке документов. — И все кончится тем, мисс Грейс, что Кристофер Стоун не сможет продать свою компанию даже за сумму, которой хватило бы лишь на пару рабочих рукавиц.

Линда открыла было рот, чтобы возразить, но не нашла слов. Снова воцарилась неловкая тишина. Подыскивая достойный ответ, девушка провела рукой по волосам, убирая их за уши, и пожалела, что не сходила к парикмахеру. Должно быть, она выглядит неряшливой. И растерянной. Да так оно и было. Куда подевались все так тщательно подготовленные доводы? Брук не сказал ничего нового, все это она знала и говорила Кристоферу тысячи раз. Почему же теперь она молчит и позволяет этому типу с видом превосходства критиковать и превращать все добрые намерения Стоуна в ничто?

— И все же есть один вопрос, который я хочу задать вам, — неожиданно сказал Энтони, и в его глазах появилось новое выражение ожидания и заинтересованности.

— Какой? — Девушка вздернула подбородок, приготовившись к отпору.

— Почему вы здесь? — Он поднял руку в ответ на ее удивленный возглас. — Я действительно хочу знать, почему вы здесь. Вы же понимаете, что шанс убедить меня купить вашу компанию один к миллиону. А я подозреваю, что вы скорее уйдете в лес к голодным волкам, чем будете умолять меня об одолжении.

Минуту Линда молча смотрела на него. Ее раздражало его поведение, его уверенность в том, что ей ненавистно быть здесь с ним, что она по-прежнему его боится. Подняв бровь, он ждал.

— Может быть, вы правы, — наконец сказала она, призвав все свое мужество. Она знала, что он найдет способ вспомнить прошлое, и была готова к этому. — Но волки, как бы ни были голодны или сыты, вряд ли располагают капиталом, чтобы заключить такую сделку.

— Понятно. — Брук почти улыбнулся. Он медленно откинулся в кресле и сказал: — Хорошо. Но вы молоды, привлекательны и умны. Почему бы вам не найти другую работу и не оставить Кристофера Стоуна нести свой крест мученика?

Ну и вопрос! Все ее самообладание как рукой сняло.

— У меня особое отношение к «Счастливому дому», мистер Брук, — сказала она с жаром. — И особое отношение к мистеру Стоуну. Я работаю на него три года. Он нанял меня, когда я внезапно… осталась без места. — Она сделала паузу, чтобы смысл сказанного дошел до Энтони, затем продолжила: — Он взял меня без всяких рекомендаций и позволил иметь гибкий график, в котором я нуждалась, чтобы заботиться о семье. Я многим обязана ему и теперь хочу помочь, чем могу.

— Так вот что скрывается за этой страстной защитой. Благодарность? — Брук наклонил голову, как бы размышляя. — Интересно. А может быть, Стоун для вас больше, чем работодатель?

Ее глаза сузились.

— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.

— Вы любовники?

Вопрос прозвучал так небрежно и бесцеремонно, что Линда не поверила своим ушам.

— Любовники? — переспросила она в изумлении и отчаянно покраснела. — Конечно, нет!

Вопрос оскорбил ее, но она так зарделась потому, что Энтони в ошибочном предположении был ближе к истине, чем мог себе представить. Странно, но она взялась за это безнадежное дело именно потому, что не была любовницей Кристофера. Правда, он очень хотел этого… и даже больше. Он как-то намекнул, что мечтает однажды стать ее мужем. И именно потому, что его мечта никогда не сбудется, она чувствовала себя обязанной что-нибудь для него сделать.

— Нет, — повторили девушка уже спокойнее, пытаясь унять жар, полыхавший на щеках. Мы не любовники. И вообще, это не касается Брука, подумала она.

По губам Энтони скользнула ироническая улыбка.

— Вы знаете, я почти поддался искушению поверить вам. Вы слишком молоды, чтобы иметь любовника, если одно только это слово вгоняет вас в краску.

— Поддались искушению поверить мне? — Она вскочила, на этот раз по-настоящему вне себя, не в состоянии более продолжать эту бессмысленную игру намеков и скрытой враждебности. — Моя личная жизнь не тема для обсуждения на этих переговорах, мистер Брук. К вашему сведению, если я и покраснела, то от гнева, а не от оскорбленной невинности. Я не привыкла, чтобы мои слова подвергались сомнению, и, честно говоря, мне не нравится ваше пренебрежительное отношение к Стоуну. Он хороший друг и не только мой.

— Может быть, если бы он тратил поменьше времени на дружбу и побольше на дела…

Это было уже слишком. И тут Линда, не думая, холодным и презрительным голосом произнесла те же слова, что и три года назад:

— Не всякий бизнесмен, мистер Брук, заботящийся о прибыли, трудоголик, у которого нет времени на человеческие отношения.

В ту же секунду она поняла, что переступила некую невидимую грань. Энтони подался назад, как будто получил неожиданный удар. Значит, подумала она, он тоже помнит, что было сказано в тот день, хотя и не ожидал, что услышит это вновь. Глубоко в душе Линда испытывала сожаление, что затронула больное место. Желая загладить обиду, она быстро сказала:

— Но еще важнее то, что не всякий предприниматель бежит с корабля, словно крыса, при первых же признаках беды.

Внезапно в комнате стало холодно, как будто кто-то открыл окно, и внутрь ворвался холодный, вьюжный ветер. Энтони сидел застывший, побледневший. У нее пересохло в горле, а сердце вдруг налилось непереносимой тяжестью. Она знала, что только что уничтожила все надежды Кристофера Стоуна.

— Наверное, нет, — сказал Брук тихо, как бы подводя итог. — Но я уверен, мисс Грейс, что если вы вспомните мой опыт как вашего работодателя, то поймете, почему я, возможно… скажем… недооценил вашу способность к столь страстной преданности.

Линда буквально физически почувствовала, как его обида пронзила ее насквозь. Она наклонилась над столом и трясущимися руками стала собирать документы.

— Да, конечно, я прекрасно понимаю, — сказала она, радуясь, что голос не дрожит так, как руки. — Если вы вызовете другой вертолет… Я уверена, что где-нибудь можно найти… Стоун оплатит расходы… и я не буду больше занимать ваше время.

— К черту. — Энтони удержал ее за запястье. — Линда…

Но что он хотел сказать, осталось неизвестным, потому что внезапно вновь возник Тролль в своей черной одежде.

— Прошу прощения, леди и джентльмены, — сказал он, шумно прочищая горло, — я только хотел доложить, что отравляюсь готовить комнату для гостей.