В 1889 году, вскоре после катастрофы в Борках, Витте становится директором департамента железнодорожных дел, а в 1892 году — министром финансов.
Следует заметить, что Александру III досталась очень расстроенная казна. Годовой дефицит 1880 года составлял сорок четыре с половиной миллиона рублей. Надо было думать об увеличении доходов, но что именно делать — царь не знал. Пока министром финансов не сделался Витте.
Финансовая система России середины прошлого века строилась на серебряных деньгах. На них свободно обменивались ходившие параллельно кредитные билеты. Иными словами, кредитный рубль был равен серебряному. Однако расходы, связанные с ведением Крымской (1853–1856) и русско-турецкой (1877–1878) войн заставили правительство выпустить значительное количество кредитных рублей без их серебряного обеспечения. Это привело к тому, что в 1859 году кредитный рубль потерял 20 процентов, а к 1880 году — 33 процента своей стоимости в серебре. Размен на серебро прекратился, и оно стало уплывать за границу. Серебряный рубль перестал быть основой монетной системы. Счет велся на кредитные рубли и на ходившие золотые монеты — империал (пятнадцать кредитных рублей) и полуимпериал (семь с половиной кредитных рублей).
Между тем открытие золотых россыпей в Калифорнии, Австралии и Африке и успехи отечественной золотопромышленности значительно увеличили запасы золота в стране. Это создало условия для перехода к золотому монометаллизму. То есть к системе, при которой мерилом ценности признается какой-нибудь один благородный металл.
Витте принял за основу монетной системы золотой рубль, который как отдельная монета не существовал. Стоимость империала он приравнял к пятнадцати серебряным рублям, полуимпериала — к семи с половиной. Кроме того, он выпустил в обращение десяти- и пятирублевые золотые монеты. Реформа была связана с изъятием прежних кредитных билетов и обменом их на звонкую монету.
Впрочем, это было завершено уже при следующем царе, в 1897–1900 годах. Тогда реформа была доведена до конца, и новые бумажные деньги, выпущенные тогда же, обеспечивались не серебром, а золотом. В результате финансовой реформы Витте русский рубль стал едва ли не самой уважаемой валютой в мире!
Что касается отношения Витте к монарху, то он его уважал и находил у него «громадный, выдающийся ум сердца».
Если в области экономики, железнодорожного строительства Россия при Александре III шла вперед, ти во многом другом Александр поворачивал вспять. Он ограничил деятельность судебных учреждений, хотя полностью отменить судебную реформу 1864 года не успел. Это не мешало ему считать свое правление просвещенным и гуманным. За 1883–1890 годы царские суды вынесли 58 смертных приговоров, из которых только 12 были приведены в исполнение. Зато царь открыл в 1884 году «государеву тюрьму» — Шлиссельбургскую крепость, где содержались особо опасные преступники, в том числе и политические.
Иногда царь проявлял великодушие и миловал убийц. Так, он «простил» корнета Бартенева, убившего актрису Висновскую. При этом Александр руководствовался не материалами дела, а своим настроением и личным впечатлением. Его тронула история русского офицера, дворянина, полюбившего актрису Варшавского драматического театра.
Жениться на ней офицер не решался — все-таки полька, католичка, женщина достаточно легкого поведения. Но и забыть ее не мог. Дело слушалось в 1891 году в Варшавском окружном суде. С блестящей речью в защиту обвиняемого выступил знаменитый адвокат Плевако. Возможно, именно эта речь произвела впечатление на Александра, и он одним взмахом пера изменил приговор суда. Вместо восьми лет каторги Бартенева лишь разжаловали в солдаты. Царь не задумывался над тем, что грубо нарушает юридические нормы. (И. А. Бунин использовал этот случай в рассказе «Дело корнета Елагина».)
Александру, видимо, казалось, что таким образом он разрешает сложную проблему взаимодействия «человеческого» и «государственного» в монархе. Однако он мог быть и непреклонным. Когда его племянник великий князь Николай Николаевич решил жениться на неродовитой, да к тому же разведенной дворянке, Александр воспротивился, поскольку это нанесло бы ущерб царской фамилии. Точно так же он запретил брак великого князя Михаила Михайловича, так как его избранница не отвечала династическим требованиям. После того как великий князь ослушался, он был отлучен от царской семьи и лишен всех должностей и званий.
Царь любил проводить время в кругу семьи, вечерами бывал в театре вместе с супругой, присутствовал на домашних концертах, участвовал в любительских спектаклях. Можно сказать, вел патриархальную, размеренную жизнь. Но это не уберегло его от болезни почек — нефрита.
В октябре 1894 года Александр находился в крымской Ливадии. Здесь он перенес грипп, который дал осложнение на почки. Для него это было смерти подобно. И она наступила 20 октября. Ему не было еще пятидесяти лет.
С того дня, как Авель по просьбе Павла I предсказал «судьбу державы российской» вплоть до правнука его, то есть Николая II, и пророчество было вложено в конверт и запечатано, оно хранилось в небольшом зале Гатчинского дворца. Никто не смел нарушить завещание Павла I, написавшего на конверте: «Вскрыть Потомку Нашему в столетний день Моей кончины».
В зале дворца, где хранился документ, посередине на возвышении стоял довольно большой узорчатый ларец с затейливыми украшениями. Ларец был заперт на ключ и опечатан. Вокруг ларца на четырех столбиках с кольцами был протянут толстый красный шелковый шнур, преграждавший к нему доступ. Всем было известно, что в этом ларце хранится предсказание дому Романовых, сделанное вещим Авелем. Знали и о том, что вскрыть и прочесть его можно будет только тогда, когда исполнится сто лет со дня кончины императора Павла I. Притом только тот сможет это сделать, кто в тот год будет занимать царский престол в России.
Вскрыть ларец и узнать, что в нем хранится вот уже целых сто лет, выпало на долю царствующего в тот год Николая II.
11 марта, в столетнюю годовщину смерти Павла I, состоялась заупокойная панихида. Петропавловский собор был полон молящихся. «Не только сверкало здесь шитье мундиров, присутствовали не только сановные лица, — писал очевидец. — Тут были во множестве и мужицкие сермяги, и простые платки, а гробница императора Павла Петровича была вся в свечах и живых цветах. Эти свечи, эти цветы были от верующих в чудесную помощь и предстательство почившего царя за потомков своих и весь народ русский». Сбылось предсказание вещего Авеля, что народ будет особо чтить память царя-мученика и притекать будет к гробнице его, прося заступничества, прося о смягчении сердец неправедных и жестоких.
Утром того дня царь и царица были очень оживленны и веселы, вспоминала приближенная царицы. Им предстояло вскрыть вековую тайну, и это почему-то их забавляло. К поездке в Гатчину они готовились, как к праздничной интересной прогулке, обещавшей доставить незаурядное развлечение. «Поехали они веселы, но возвратились задумчивые и печальные».
…Царь вскрыл заветный ларец, извлек бумагу, в нем хранящуюся, и несколько раз прочел предсказание вещего Авеля о том, что ждет его и Россию в будущем. Он побледнел, когда узнал свою терновую судьбу, узнал, что недаром родился в день Иова Многострадального и что много придется ему вынести — и кровавые войны, и смуту, и великие потрясения государства российского. Его сердце чуяло и тот проклятый черный год, когда он будет обманут, предан и оставлен всеми.
В ушах звучали прочитанные вещие слова:
О том, что прочел в бумаге, хранящейся в ларце, Николай никому ничего не сказал. Только однажды, лет восемь спустя, у него состоялся разговор с П. А. Столыпиным, о чем вспоминал французский посол М. Палеолог. На предложение председателя правительства провести важную меру внутренней политики царь, задумчиво выслушав его, скептически махнул рукой, как бы говоря: «Это ли или что другое, не все равно?!» После чего произнес с глубокой грустью:
— Мне, Петр Аркадьевич, не удается ничего из того, что я предпринимаю.
