— Где Баранец?

— Так… по малой отошел, тащ полковник — глупо улыбаясь, сказал Грешнов

— Гони его сюда! Живо!

Грешнов, глядя на трясущиеся губы «тащ полковника» побежал ходкой рысью.

Так… спокойно… спокойно!

Судя по тому, что он услышал — это не целенаправвленное выслеживание, просто повезло. Груши… уроды е…ые, не сидится на ж. е ровно, шастают в приграничной зоне. Надо было соображать, что если где-то есть удобный лаз, то им и другие могут воспользоваться, да поздно уже теперь. Самое х…ое — то что этот урод видел мое лицо. Через прицел — но видел, гаденыш. И еще х…ей, что он видел передачу. Арестованный числится за ним, здесь он царь и бог и может делать все. Что угодно — но до первой проверки из Москвы. А как только приедет проверка, выяснит отсутствие арестованного. Ах, он задействован в операции? А где позвольте план оперативных мероприятий? Кем и когда он утвержден. Ах, не утвержден… а это что за самодеятельность такая? Вот тебе — и привет из Москвы.

Твою мать!

Так… Так, так, так…

ГРУшник докладывать не будет. Не та масть, пока это всего лишь рассказ, пустые слова. Всех выдрессировали давным-давно — всякую ерунду наверх докладывать не будут, а то так взгреют — света белого не взвидишь! Сначала он дождется своих ухорезов, потом все аккуратно выяснит и еще вопрос — будет ли докладывать. Но ему — в подвешенном состоянии висеть никак нельзя. В несколько дней — все решится.

Итак, он никуда наверх не доложил. В разведточке ГРУ есть пост прослушивания… не может быть, чтобы не было, армия КГБ не доверяет и старается иметь свои источники информации. Значит, два источника утечки — эти два ковбоя и персонал разведточки ГРУ.

С…а.

— Тащ полковник.

Полковник посмотрел на своих подчиненных так, что они невольно попятились.

— На той стороне кто старшим был? — спокойно спросил он

— Я, товарищ полковник — ответил Грешнов.

— Ты смотрел по сторонам? Мы никак не засветились?

— Никак нет, товарищ полковник. Там только американцы были. И все.

— А Баранец, Демьяненко — тебе не докладывали о том, что видят постороннего? Или прикрытие. Ничего?

— Так точно, ничего…

Хлестко раскатился по двору звук пощечины.

— Тогда какого хрена нас спалило ГРУ? — процедил Телятников

— ГРУ? — ощутимо заволновался Грешнов — да быть того не может…

— Ублюдки, мрази, с…и, сучье племя… Только что поймали эфир — ГРУшники базарят о нашей ходке на ту сторону. Обсуждают, что за хрень. Чувствуешь, чем пахнет? Стенкой пахнет! Для всех нас стенкой пахнет! Только и смотрите, б. ь, где что тиснуть!

— Тащ полковник, да не было там никого!

— Ты еще мамой поклянись! Гога — докажи теорему Пифагора — мамой клянусь! Придурки! Что делать будем?!

Придурки униженно молчали

— Значит, так. На чем уехал Демьяненко?

— На Тойоте, тащ полковник

— УАЗ, значит, здесь. Берите тачку, переодевайтесь в форму, дуйте в пограничную зону. Карту помните?

— Так точно.

— Прикинете, где они будут выходить. По материалам перехвата — у них тачка замаскирована где-то. Скорее всего — как раз напротив лаза. Просто так там не ездят… мин полно, потому и попрут по дороге. Перехватите их и разберетесь. Сделаете под нападение духов, ясно?

— Ясно, тащ полковник

— Смотрите у меня. Мы все — в г…е по уши. Они и вас видели. Сделайте чисто, чтобы комар носа…

— Есть!

— Какого хрена стоите?!

Грешнов с Баранцом — побежали в дом переодеваться. Полковник постоял, тяжело как после бега дыша, потом направился в помещение радиоточки.

Склянский был там.

— Дай…

Склянский протянул бобину с пленкой. Поплелся следом.

Телятников вышел во двор — и в это же время выскочили Грешнов с Баранцом. Машина — как нельзя кстати, разъездная в штабе в Кандагаре, по документам ВАИшная. На людях полковника — был стандартный камуфляж советской армии… остановятся.

Только бы не упустили гады.

Под тяжелым взглядом Телятникова — Грешнов с Баранцом завели машину, и вымелись со двора виллы

Телятников — аккуратно смотал всю пленку с катушки под ноги. Щелкнул зажигалкой и смотрел, как пленка корчится в огне, превращаясь в пепел. Потом протянул пустую катушку Склянскому

— Понял?

— Я… молчать буду.

— Поздно — безжалостно припечатал полковник — ГРУшники молчать не будут. Разбираться надо. Сейчас.

Склянский промолчал, потому что не знал, что сказать. «Русский» по пятому пункту, он был трусливым.

— Кто такой Джафар?

— Он… свихнутый, совсем. Майор, бывший дэ-ша-бе.[12] Его духи как смерти боятся.

— Берет?

— Нет… вы что…

— Колется. Нюхает? Бухает? Товар через границу тягает? Хоть что-то?

— Да нет… вроде.

— У бабки в огороде! Ты соображаешь, баран, что на соседних крюках висеть будем! Ты что — думаешь, чистеньким выскочишь?!

— Да что вы… Сергей Викторович…

— Думаешь… Вы все, с…и, думаете. Да не выйдет. Индюк думал — в суп попал! Щас это быстро — раз — два и к стенке.

Склянский с ужасом молчал — он только что понял, что вляпался во что-то более серьезное, чем контрабанда. До сих пор, он думал, что на той стороне была встреча с поставщиками товара. Их товара…

— Значит, на чем взять Джафара не знаешь? Денег он не возьмет. Никаких. Так?

— Ну… так.

— Не нукай, не запряг! Что ты нукаешь? Как баба! Офицер государственной безопасности, твою мать!

Телятников хлопнул ладонью по колену

— Ладно! Тогда будет по-плохому. Ты говорил про то, что с Атабаем в близких. Есть понимание. Было?

— Он… помогает кое в чем. Ну и я — ему.

— Ему деньги нужны?