— Их здесь нет, — сказал он, — я проверил. Они могут быть где угодно. Непрограммируемый телепорт может зашвырнуть тебя на много световых лет в любом направлении. Судя по своему самочувствию, предполагаю, что мы проделали совсем немалый путь.

— И какое у тебя самочувствие?

— Плохое.

— Ты думаешь, что они…

— Где они, что с ними — мы об этом никак не узнаем и ничего поделать не сможем. Поэтому делай то же, что я.

— Что?

— Не думай об этом.

Артур повертел эту мысль в уме, с неохотой признал ее мудрость, сложил ее вчетверо и спрятал поглубже в карман. После этого он глубоко вздохнул.

— Шаги! — внезапно воскликнул Форд.

— Где?

— Этот шум. Эти пульсирующие толчки. Это же топот ног. Слушай!

Артур прислушался. Шум доносился до них эхом по коридору с неопределенного расстояния. Это был приглушенный звук топающих ног, и теперь он стал заметно громче.

— Идем отсюда, — отрывисто сказал Форд.

И они пошли в разные стороны.

— Не туда, — сказал Форд, — они идут с этой стороны.

— Нет, — сказал Артур, — они идут с той стороны.

— Нет же, они…

Оба остановились. Оба развернулись. Оба напряженно прислушались. Оба согласились друг с другом и снова пошли в разные стороны.

Их охватил страх.

Шум приближался с обеих сторон.

В нескольких ярдах слева от них под прямым углом к внутренней стене отходил еще один коридор. Они метнулись туда. Коридор был темным, бесконечно длинным, и им казалось, что чем дальше они по нему идут, тем становится холоднее. Налево и направо от него отходили другие коридоры. Каждый из них был очень темным, и из каждого на них веяло ледяным холодом.

На секунду они остановились в тревоге. Чем дальше они шли по коридору, тем громче становился звук топающих ног.

Они прижались к холодной стене и вслушались изо всех сил. Холод, темнота и топот невидимых ног действовали им на нервы. Форд дрожал, отчасти от холода, а отчасти — воспоминая рассказы, которые его любимая мамочка рассказывала ему, когда он был всего лишь бетельгейзским малышом, не достающим и до колена арктурскому мегакузнечику. Это были рассказы о погибших кораблях, забытых посудинах, неприкаянно скитающихся по глухим закоулкам дальнего космоса, кишащих демонами или призраками сгинувших экипажей, рассказы о неосторожных путешественниках, которые обнаруживали эти корабли и входили в них, рассказы о… Но тут Форд вспомнил обитую коричневым джутовым полотном стену в первом коридоре и приободрился. Он был готов поспорить на какие угодно деньги, что если бы духи и демоны выбирали интерьер для своих обиталищ, то точно не выбрали бы коричневый джут. Он схватил Артура за руку.

— Идем обратно, — решительно сказал он, и они направились туда, откуда ушли.

Но секунду спустя они метнулись как напуганные ящерицы в ближайший боковой коридор, потому что прямо по их курсу внезапно возникли владельцы топающих ног.

Спрятавшись за углом, они в изумлении наблюдали, как две дюжины жирных мужчин и женщин в тренировочных костюмах прогромыхали мимо них, пыхтя и сопя так, что любой кардиолог тихо заверещал бы от ужаса.

Форд Префект глядел им вслед, широко раскрыв глаза.

— Они бегают трусцой! — прошипел он, когда эхо их шагов затерялось среди коридоров.

— Они бегают трусцой? — прошептал Артур Дент.

— Бегают трусцой, — сказал Форд Префект, пожав плечами.

Коридор, в котором они прятались, был не такой, как остальные. Он был очень коротким и кончался широкой стальной дверью. Форд осмотрел дверь, нашел замковый механизм, и открыл ее.

Первой вещью, бросившейся им в глаза, оказался гроб.

Следующие четыре тысячи девятьсот девяносто девять вещей, которые бросились им в глаза, тоже были гробами.

Это был гигантский полутемный склеп с низким потолком. В его дальнем конце, до которого было около трехсот ярдов, находился сводчатый проход в помещение, бывшее, по-видимому, аналогичной камерой с аналогичным содержимым.

Форд Префект негромко присвистнул и шагнул в склеп.

— Потрясающе, — сказал он.

— Что такого замечательного в покойниках? — спросил Артур, заходя вслед за ним и озираясь.

— Не знаю, — ответил Форд. — Давай выясним.

При ближайшем рассмотрении гробы оказались больше похожи на саркофаги. Они были по пояс высотой и сделаны из чего-то похожего на белый мрамор. Явно именно из этого: чего-то похожего на белый мрамор. Крышки были полупрозрачными и сквозь них смутно виднелись черты их почивших, вероятно с миром, обитателей. Это были гуманоиды, совершенно очевидно оставившие тревоги и заботы мира, в котором когда-то жили. Ничего больше разобрать было невозможно.

По полу между саркофагами медленно клубился тяжелый и маслянистый белый газ. Артур подумал сначала, что он нужен для антуража, но вскоре почувствовал, что у него мерзнут ступни. Саркофаги тоже были очень холодными.

Неожиданно Форд присел на корточки у одного из них. Он вытянул из своей сумки край полотенца и начал энергично что-то оттирать.

— Смотри, здесь табличка, — пояснил он Артуру, — вся заиндевела.

Он стер иней и рассмотрел выгравированные знаки. Артуру они показались похожими на следы паука, который выпил слишком много того, что пьют пауки на вечерниках, но Форд сразу же узнал ранний вариант галактической универсальной азбуки.

— Тут написано «Ковчежный флот Голгафринча, корабль „Б“, трюм номер семь, дезинфектор телефонов второго разряда» и порядковый номер.

— Дезинфектор телефонов? — удивился Артур. — Мертвый дезинфектор телефонов?

— Высшей категории.

— Что же он здесь делает?

Форд посмотрел на тело под полупрозрачной крышкой.

— Да в общем-то, ничего, — ответил он и на лице его как-то вдруг возникла ухмылка, видя которую, люди начинали думать, что он слишком устал от чего-то и ему не мешало бы отдохнуть.

Он подскочил к другому саркофагу. После секунды интенсивной работы полотенцем он сообщил:

— А тут мертвый парикмахер. Прикольно!

Следующий саркофаг оказался последним пристанищем делопроизводителя рекламного бюро, а в стоявшем дальше был продавец подержанных машин третьего разряда.

Внимание Форда привлек смотровой люк в полу. Он присел на корточки и принялся открывать его, взметая облака замораживающего газа, которые почти полностью его окутали.

Артуру пришла в голову мысль.

— Если это просто гробы, — сказал он, — зачем их держат в холоде?