добрые, как у папки… А у того больно грустные…
Вася. Много ты понимаешь… Сейчас время такое — чужим никому верить нельзя… Мало ли что добрый? Вот они тебе хлеб дали, а вдруг это отрава?
Петя. Ой, правда, у меня что-то живот заболел…
Вася. Не ври… У меня бы тоже заболел… Ладно, разжигай костер. Ночью холодно было…
Петя
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Московская улица, уходящая в глубину сцены. Справа из-за кулис выглядывает парадное большого каменного дома, несколько окон. Противоположная сторона улицы не застроена; она обрывом спускается к реке. Видна панорама Москвы. Ближе к левой кулисе стоят тумба с театральными афишами и большое дерево. Скамейка. Темная августовская ночь. Чуть-чуть светает. Рядом с деревом стоит Голубев, его почти не видно. В глубине улицы показалась фигура с огоньком папиросы. Человек приближается. Теперь можно разглядеть, что это Сеня. Когда он проходит к тумбе, Голубев резким движением притягивает его к себе.
Голубев. С ума сошел?
Сеня. Фу, дядя Вася, напугал.
Голубев. Какого лешего неосторожно ходишь? Всю слежку можешь провалить…
Сеня. А какой дом?
Голубев
Сеня. Там кто есть?
Голубев. Не знаю… Но раз явочная квартира, должны прийти, паразит-заразы… Ты чего задержался?
Сеня. С Феликсом Эдмундовичем на шестой склад ездили… Взрывчатка у них пропала — шесть тонн — и капсюли-детонаторы…
Голубев. Пропала… Теперь жди диверсию…
Сеня
Голубев. Молодец дочка, заботливая… Бери одну… Бери, бери, чего нос воротишь!
Сеня. Ко мне Тоня на подмогу с ячейкой придет…
Голубев. Соскучился? Ведь недавно видел…
Сеня. Соскучился…
Голубев. Ты мне амуры на работе не разводи… И Тоньке пропишу…
Сеня. Что вы, дядя Вася, ребята помогут… Без всяких амуров… Это дело у нас в ячейке запрещено…
Голубев. Тоже верно… Распределишь их по улице — пусть смотрят… Если что, сами не рыпайтесь… Сбегаешь за мной… Я в райкоме… Ну, бывай… Подожди. Здесь на ветру не стой, опять кашлять будешь… Вот в том парадном дверь с окошками… Пошли.
Уходят. Светает. Из афишной тумбы доносится какой-то грохот, шум. Отодвигается один из фанерных листов, которыми обита тумба. Показывается голова Пети.
Петя. Утро… Светло как…
Петя, за ним Вася вылезают из тумбы. Они грязные, оборванные, на них чужая одежда.
Я и не заметил, как ты вчера пришел, заснул…
Вася. Да книжки всё таскал — с одного конца на другой… А последняя пачка так у меня и осталась… Новый адрес дали… Сегодня отнесу…
Петя. А денег еще не заплатили?
Вася. Пока нет…
Петя. Вот гады! Давай за это книжки продадим!
Вася. Нельзя. Это из богатых библиотек новую народную собирают… А книжки интересные… Писатель Тургенев. Все про отцов и про детей пишет.
Петя. Много их…
Вася закуривает, потом отдает Пете.
Васька, а почему все люди такие злые?
Вася. Не все… Помнишь, которые в лесу были, разве злые?
Петя. А здесь все, как собаки… Даже подходить страшно…
Вася. Воровать я не буду… Пойду попрошу, может, дадут чего…
Петя. Не получится у тебя…
Вася. Попробую… Только ты не вылезай, а то заберут…
Петя залез обратно в тумбу.
Смотри не выглядывай…
Слышатся мерные шаги и постукивание трости. Появляется старик, на нем темное пальто, шляпа.
Старик молча уходит. Вася посмотрел ему вслед, махнул рукой и ушел. Снова слышатся шаги и постукивание трости. Появляется старик. Оглядывается. Подходит к тумбе, распахивает пальто. Видна висящая на груди банка с клеем и кистью. Быстро наклеивает на тумбу листовку. Озирается. Вдруг справа доносится мерный шаг идущих. Слышен властный женский голос: «Патруль штаба самообороны! Предъявите документы!» (Через секунду.) «Проходите!» И снова шаги идущих. Старик дрожащими руками запахивает пальто; не знает, что делать с листовками, которые у него в руках. Замечает на тумбе отошедший край фанеры, отгибает его еще больше, кидает листовки в тумбу,
