Савельев (напевая песенку). Вот и дошли. С песней оно сподручней. Устали?

Вася. Нет, я еще столько же пройду, а вот Петька уморился!

Петя (возмущенно). А ты знаешь, да? Я еще больше тебя нахожу!

Савельев. Будя, ребятки, будя… Вот здесь и расположимся… (Присаживается на скамейку, снимает с ребят мешочки.) Ну-ка, Петух, садись. (Усаживает Петю.) Вася, посмотри у него обувку. Обтрепалась, поди?

Вася (посмотрев). Ничего, еще потерпит.

Савельев. До Москвы, ребята, до Москвы. Там я вам знатные сапожки справлю.

Петя. Папа, давай я ружье подержу.

Вася. Не ружье, а винтовка-трехлинейка, образца тысяча восемьсот девяносто первого года.

Савельев. Верно, сынок. С ружьем на лисицу да на зайца ходить. А нам зверя покрупнее бить. Ружьем не обойдешься…

Петя. Ага… У дяди Васи, который из депо, тоже только ружье было. Может, поэтому его белые и поймали… Папа, а они его за что убили? За то, что он большевик, да? А ты ведь тоже большевик…

Савельев. Не бойся, Петушок! Пуля еще та не отлита, которая вашего батьку собьет. Верно, Вася? То-то… Вы посидите, а я про поезд справлюсь. (Уходит.)

Петя. Давай пошамаем?

Вася (участливо). Проголодался? Сейчас. (Развязывает мешок.)

Петя. Вась, Вась, мне вот этот кусочек, ладно?

Вася. Чего это?

Петя. Тебе жалко, да? Я маленький… (Начинает есть.) А мне ситного хочется, а тебе?

Васьк, ты не боишься? Я тоже не боюсь, только страшно как-то.

Вася. Не бойсь. Смотри, светло-то как. Читать можно. (Достает газету.)

Петя. Вась, Вась, ты яйца-то не ешь…

Вася. Чего?

Петя. Фельдшер отцу говорил, что ночью нельзя. Пузо вздуется и болеть будет.

Вася. Врешь…

Петя. Сам спроси… Его запивать надо…

Вася. Ладно. (Откладывает яйцо, собирается читать.)

Петя. А это газета прямо из Москвы?

Вася. Угу… давнишняя. За начало лета.

Петя. А интересно читать?

Вася. Хотел ведь отец и тебя научить…

Петя. Мне нельзя… Глаза беречь надо… Вот дедушка Пахом через это и ослеп… Я тоже как посмотрю, так сразу в глазах рябинки…

Вася. Ври больше…

Петя. А про что ты читать будешь?

Вася (читает медленно). «О голоде. Письмо к питерским рабочим». Написал Ленин.

Петя. Васьк, а ты знаешь, чего такое Ленин?

Вася. Знаю, не мешай…

Петя. Ничего ты не знаешь. Это вовсе и не человек, а просто название такое… Раз книжка — значит, Ленин.

Вася. Чего плетешь-то?

Петя. Точно. У отца полный мешок с книгами. И на всех печатка: Ленин.

Вася. Понимал бы ты… (Вдруг замолкает.) Петька, ты чего же яйцо-то жрешь?

Петя. А что ему, пропадать, что ли?

Вася. Ах, так! (Замахивается.)

Петя. Васьк, стреляют…

Вася. Где? (Прислушивается.) Ничего, далеко… Ну, теперь смотри у меня, ничего не получишь… Знаем мы этих маленьких…

Торговка (выглядывает из калитки). Эй, хлопцы… Старика тут бородатого не видели?

Вася. Нет.

Торговка. Чтоб он провалился, окаянный… До Москвы не доехали, а уже все жилочки трясутся… Господи…

Петя (увидев в руках у торговки хлеб). Ой, тетя, у вас ситный, да?

Торговка. Но, не подъезжай, много вас тут попрошаек ходит.

Вася. Какие мы вам попрошайки? Ослепли, что ли? Сроду ни у кого не просили и просить не будем!

Торговка. От сумы, хлопец, да от тюрьмы никогда не отрекайся…

Петя. Мы не просить у вас хотим, а обменяться… Вот нож, нравится?

Яшка. Руки вверх, малявы! Первый выстрел, гоп-стоп, и ваша не пляшет…

Вася (загородив Петю и показав кулак). А это видишь?

Яшка. Вижу, но не различаю… Куда едете?

Вася. В Москву…

Яшка. Сами?

Петя. С отцом. И у него винтовка есть, понял?

Яшка. Ой, я уже умер от страха! А он красноармеец, да? А мамка где?

Вася. От тифа померла, к крестной едем… Ты чего это такой веселый?

Яшка. Как родился — развеселился, так и остался… А разве я веселый?

Петя. А то нет… Как тебя звать-то?

Яшка. Дома Яшкой звали, а здесь Огоньком. А вы, я смотрю, грамотные, газету