— Ну что раскис, Генри, сейчас пробежимся туда-обратно, и попадешь ты к своей красотке. Да не переживай, ни одной смазливой девчонки не пропускаешь. И больше трех дней с ними не проводишь, а тут уже скоро месяц, и все с одной. Что, так хороша? Или никак в постель завалить не можешь? Так ты позови нас, мы поможем положить ее, — смеясь, произнес капитан.

— Тебе бы только зубоскалить. Самому погулять нельзя, женатый ты наш, вот и завидуешь.

— Удачливый. Смотри, наломают тебе бока обиженные родственнички обиженных девочек, оторвут, что в штанах болтается, кому тогда ты нужен будешь такой удачливый.

— Не оторвут, не дамся, вы же поможете отбиться, а я их всех передам вам в наследство, чтобы никто не завидовал. А на этой я решил жениться. Она такая! Такая!..

— Сэр, слева на десять какой-то мусор плавает и, похоже, масляное пятно, — доложил сигнальщик.

— Сейчас глянем, что за мусор, может, лодка кого-то отправила на дно морское, пока мы сюда топали. Хотя маловероятно, далековато от основного маршрута, да и мусора маловато для корабля.

— Всем смотреть в оба! — крикнул Генри, глядя на свое разношерстное воинство, копошащееся у пушки.

— Подходим, смотреть внимательно, — раздался голос капитана.

— Человек за бортом, похоже, утопленник, — заключил сигнальщик.

«Нам тоже надо быть осторожнее, а то словим рыбку в борт и рядом с этим плавать кверху брюхом будем», — размышлял Генри, глядя на труп.

— Эй, рулевой, держи поближе к трупу, машина, самый малый вперед! — крикнул капитан в переговорную трубу. — На палубе! Определить сможете, какому флоту принадлежит этот рыбий корм?

— Судя по форме — это ганс.

— Вот так дела, и как он здесь оказался? Упал с лодки и утонул? Тогда откуда этот мусор и пятно? Кто-то же отправил этих на дно, а нас не предупредили. На фиг мы плелись сюда, как полные идиоты? Вот вернемся на базу, все им выскажу по этому поводу.

— Акустики, что слышно под нами? — спросил капитан в открытую дверь рубки.

— Пока ничего не прослушивается.

— Слушать каждый шорох. Эй, на палубе! Попробуйте выловить этого фрица на ходу, сейчас мы сделаем второй заход на него.

После третьей попытки тело выловили из воды. Это в самом деле был немец, и не рядовой, а командир подводной лодки, судя по бумагам, найденным в его карманах.

— Радиста мне, — приказал капитан.

Через минуту тот стоял перед капитаном.

— Так запроси базу. Не был ли кто в этом районе, не встречался с подводной лодкой? Может, какой-то конвой проходил за последние сутки или корабли охранения производили бомбометание.

Через полчаса пришел ответ, что за последние трое суток через этот район корабли вообще не проходили. Что же случилось с этими гансами, кто их отправил на дно?

— А может, у них случайно торпеда взорвалась, — предположил Генри, — и отправила всех на небеса, хотя нет, в ад?

— Ну, в таком случае мы запишем себе на счет эту победу. Доказательство победы на палубе лежит, сейчас еще пару обломков вытащим, и награда в кармане, — распорядился капитан. — Думаю, возражений не последует. Молчание — знак согласия. Ну вот и хорошо.

— Капитан! На дне что-то происходит. Удары чем-то металлическим о металл, пеленг семь градусов на восток, — послышался голос акустика. — Похоже, у них там большие проблемы.

— Вот видишь, Генри, не все еще фрицы в ад попали, иные водичку хлебают, упираются, очень жить хотят.

— Капитан, может, поможем гансам туда попасть быстрее, не станем разочаровывать, сбросим парочку проездных билетов на тот свет. Машина, полный вперед, руль вправо, приготовиться к бомбометанию.

Таким вот странным образом на счету противолодочного корабля «Ле Тайгер» появилась нежданная, но очень желанная победа над подводной лодкой U-215.

Сидя у себя в каюте, я задавался единственным, хотя и бесполезным вопросом: почему это случилось именно со мной, с нами? Невозможно, чтобы это было правдой, слишком уж невероятно! Что делать? Воевать ли? Как?

Придется выкручиваться из этой ситуации. И воевать придется, отсидеться где-то в укромном местечке не удастся. Ну что ж, воевать так воевать.

Просматривая подборку по истории войны на море, составленную Санычем, я понял, что в одном очень трагическом моменте войны мы помочь не сможем. Имеется в виду разгром конвоя PQ-17. Мы просто не успевали его догнать, даже идя с максимальной скоростью. Вот если бы нас забросило сюда на неделю раньше, мы бы им устроили ледовое побоище, хотя от подводных лодок мы и отбили караван бы, с авиацией была бы проблема в связи с маленьким боезапасом зенитных ракет.

Выбьем все крупные корабли у немцев, тогда англичане не будут шарахаться от своей тени и будут посылать свои конвои чаще. Отбиться от авиации и подлодок, надеюсь, у них сил хватит. Также подкорректировать операцию «Вундерланд» мы в состоянии. По этому поводу у меня сложилась одна задумка, как напакостить немцам. Первым делом я вызвал лейтенанта Ухова. О таких, как он, говорят, что они могут из утюга, электробритвы, радиоприемника и пары гвоздей изготовить ЭВМ.

— Леня, ты у нас большой спец по радиоэлектронике, так вот, в первую очередь от тебя требуется перенастроить нашу аппаратуру, кроме того, нужен дешифратор для прослушки всех частот и корреспонденции. Короче, мы должны знать все, что делается в океане. Ясно?

— Так точно. Сделаем, товарищ командир.

Третьи сутки меряем мили винтами в этом времени.

За это время мы прошли более полутора тысяч километров, двигаясь на двухсотметровой глубине, иногда выпуская хвост, прослушивали океан на много миль вокруг. За три дня у меня побывал, наверное, каждый третий член экипажа со своими идеями и соображениями по поводу последующих действий в этой войне. Мысли о том, как изменить ход событий, были частично стоящие, частично — не очень. Зашел ко мне и Валентин Григорьевич и сразу, как говорят, рванул с места в карьер.

— Михаил Петрович, я тут на сутки как бы выбыл из общего дела, даже можно сказать, по боевому ранению, — и показывает на свой гипс. — Однако поговорил с народом и выяснил, что принято решение идти на север и помогать СССР в войне с фашистами. Я на все сто с вами. Вы знаете, что я еще при Брежневе поступил в Киевское военно-морское политическое училище; если можно так выразиться, я вскормлен советской властью. Я на десять лет вас старше и очень хорошо знаю, чего достиг тогда Союз, а теперь что от него осталось? Я почему тогда ушел с флота, еще кое-как я терпел этого Горбача, так как Союз был единым. А вот после того, когда развалили его и начали все уничтожать и распродавать… И глядя на это, сердце кровью обливалось, я и ушел с флота, как больно мне ни было. Теперь нам выпал шанс предупредить руководство страны, и предотвратить многие совершенные ошибки, и не допустить в будущем развала страны. Так что предлагаю сразу пойти к Архангельску — в Мурманск соваться опасно, фронт слишком близко — и связаться с представителями советской власти.

— Валентин Григорьевич, вы же понимаете, именно в данный момент мы не можем вот так сразу заявиться к нашим. Что вы им можете сказать? Дескать, прибыли из будущего и хотим поговорить с кем-то из правительства. Вам не поверят, пошлют самолеты и корабли, чтобы нас потопить. Мы обязательно свяжемся с ними, когда этого они сами захотят. А они обязательно за хотят.

— Хорошо, уговорили. Возможно, есть в ваших словах рациональное зерно. Немного подождем. Пойду я, как говорится, к народным массам, надо поговорить с каждым в отдельности. Мы теперь оторваны от