новые темно — красные ожерелья на шеях нескольких членов группы.

Их выражения внезапно стали пустыми, глаза закатились назад, но тела остались в вертикальном положении. Головы тоже были на месте, несмотря на то, что только сила Менчереса удерживала их приклеенными к шеям.

Я моргнула в ответ на вполне эффективную жестокость Влада, но это не было для меня шокирующим. Кости сделал бы то же самое. Мне могло и не нравиться убивать вражеских боевиков, когда они не могут сопротивляться, но эти упыри были вовлечены в попытку вызвать столкновение между двумя расами, которое, в случае их успеха, оставит после себя по крайней мере тысячи убитых. А это означало, что мои личные предпочтения нужно отставить в сторону.

— Те парни закончили удачно. Остальным из вас так не повезет, — спокойно сказала я. — В случае, если вы не поняли, перед вами Влад Цепеш. Что касается меня, я — Рыжая Смерть, и держу пари, вы обо мне слышали.

Двое из них выплюнули проклятия, причем самое противное исходило от упыря с трофеем в виде клыков. Я не дала Владу шанс действовать, а резанула лезвием по горлу упыря прежде, чем он успел сказать что — либо еще. Теперь у него было два ожерелья: одно — из клыков, другое — из последней пролитой им крови.

Другой упырь, оскорбивший меня, вспыхнул пламенем таким яростным, что его крики оборвались через пару секунд. Я посмотрела в сторону кинотеатра, надеясь, что ни один из кинозрителей, случайно заметивших свет, не решит посмотреть, что же это за внезапно вспыхнувшее пламя. Но прежде, чем я успела сбросить ментальные щиты, чтобы можно было легче уловить чью — нибудь мысль 'а что это там светится?”, огонь на упыре исчез, оставляя только дым кружиться над его останками.

Правильно, не стоит беспокоиться о лесном пожаре, если рядом Влад. Мой собственный контроль над огнем в течение того краткого времени, на которое я позаимствовала его способность, был гораздо меньше.

Мое бедро завибрировало. Из — за напряженности обстоятельств я подскочила, прежде чем, наконец, поняла, что это всего лишь сотовый. Я вытащила его, увидела номер Кости и сгримасничала, снова сбрасывая звонок. Я очень хотела поговорить с ним, но болтовня или переписка во время огненного допроса были несколько неуместны.

— Пока истощается ваша численность, то же самое происходит с моим терпением, — сказал Влад приветливым, но в то же время жутким тоном. — Все еще не собираетесь рассказывать мне, что я хочу узнать? Эни, мени, мани…[5]

На «мо» упырь, на котором в этот момент остановился палец Влада, взорвался как фейерверк, обрушивая свои горящие кусочки, которые я даже не хотела идентифицировать, на двух упырей, стоящих по обе стороны от него. Потребовалась вся моя сила воли, чтобы не отвести взгляд. Слово «гадость» ни в малейшей степени не соответствовало тому, на что это было похоже на самом деле. Вместо того чтобы сделать что — то абсолютно девчачье, к примеру протянуть 'Фу — у—у — у', я сконцентрировалась на том, что подслушала в разговоре упырей, и на том, сколько еще жизней будет уничтожено, если позволить планам Аполлиона двигаться дальше.

— Ты убьешь нас в любом случае, независимо от того, скажем ли мы тебе то, что ты хочешь знать, или нет, — наконец сказал упырь со шрамами на шее. Другой упырь, выглядевший совсем уж подростком, все еще странно хлопал ртом, будто изображая рыбу, вытащенную из воды. И чем это он занимается? — задумалась я.

Влад пожал плечами.

— Если твоя информация окажется полезной, то спустя некоторое время я тебя отпущу. А до того ты будешь моим пленником, но живым, а это лучше, чем могут сказать твои друзья, — закончил он, кивая головой на другие трупы.

Упырь проворчал:

— Почему я должен верить, что ты действительно оставишь меня в живых?

Влад замер на месте, но его глаза засверкали опасным огнем.

— Назови меня лжецом еще хоть раз…, — сказал он; из каждого его слова буквально сочился вызов.

Несмотря на то, что я не была тем, кому угрожали, по мне пробежала дрожь. Это был один из тех моментов, когда я была рада, что нахожусь на стороне Влада.

Молодой упырь снова захлопал губами, еще более отчаянно открывая и закрывая рот. Я кинула на него раздраженный взгляд. Никому не понравились бы неестественные истерики в середине допроса. Но затем мои глаза сузились, и я схватила его за футболку прежде, чем Влад смог что — то сказать.

— Открой рот снова, — сказала я, потому что он от удивления закрыл его, как только я схватила его.

— Не делай этого, — приказал упырь со шрамом.

Я сделала выпад в сторону, ломая ему колено, при этом ни на секунду не отводя взгляд от упыря, которого удерживала. Медленно, со взглядом, который теперь я признала умоляющим, упырь открыл рот. Широко.

— Иисус, Мария и Иосиф, — выдохнула я.

Я продолжала пялиться в рот упыря. Там, где должен был быть язык, остался лишь рубцеватый кусок плоти. Это увечье не могло быть нанесено после того, как он стал немертвым. Все, отрезанное у него, выросло бы снова, как и у вампиров. А шрам доказывал, что нехватка языка не была врожденной. Получается, кто — то отрезал его, а затем обратил парня в упыря, причем сделал это почти сразу же, судя по не успевшему зарубцеваться шраму. Если бы он зажил задолго до того, как его обратили, эта область была бы намного более гладкой.

И я не представляла, кто мог добровольно согласиться на такое. Особенно кто — то, столь молодой, каким был этот мальчик, когда все произошло.

Но просто, чтобы убедиться…

Я развернулась, схватила другого упыря и пихнула свой кинжал ему в его рот.

— Ты имеешь к этому какое — нибудь отношение? — спросила я, толкая лезвие внутрь. — Попробуй только солги мне, и клянусь Богом, что Влада вырвет от того, что я с тобой сделаю.

— Я не делал этого, — быстро пролепетал упырь. Его пристальный взгляд метнулся за мою спину. — Я не лгу. Он уже был таким, когда его отправили в нашу группу.

— И кто его отправил? — спросила я, заталкивая кинжал внутрь до тех пор, пока он, казалось, не задел стенку его глотки, но мне было плевать. Увечить. Силой обратить подростка. Возможно, это сделал и не он, но он был частью этого.

— Ты знаешь кто, — прохрипел упырь.

Я и глазом не моргнула.

— Назови имя. Убеди меня, что я должна тебе верить.

Сотовый завибрировал у моего бедра снова, но я проигнорировала его, не желая ни на унцию отклонять свое внимания от упыря, стоящего передо мной.

— Аполлион, — почти выдохнул он. — В его клане несколько таких, как Дермот. Он берет детей, молодых, но не особо умных, а затем отрезает им языки и обращает. Они являют собой хорошие горы мускул. Идти им больше некуда, говорить не могут, нормально писать тоже, поэтому мы знаем, что они не смогут предать нас.

Я думала, что была разъярена прежде, но это не шло ни в какое сравнение с гневом, наполнившим меня теперь. Мои руки дрожали, нож еще выше ушел в голову упыря. Он кричал так громко, как только мог с лезвием в глотке.

— Кэт, — голос Влада был тихим, но взывающим к сознанию. — Остановись. Он нам нужен живым.