Спейд уже должен был понять, что он её привлекает. Кэт говорила ей, что вампиры чувствуют запах людских эмоций, будь то гнев, обман, страх — или желание. Тогда в парке Спейду даже и не нужны были его сверхчувства бессмертного, но она надеялась, что он был слишком одурманен, чтобы полностью осознавать, что случилось. Теперь же она уничтожила любой шанс, что Спейд сочтёт это каким-нибудь ложным воспоминанием. Что с ней не так? Он сказал ей быть готовой к демонстрациям привязанности, как части представления. Теперь ей оставалось лишь надеяться, что Спейд посчитает её реакцию на поцелуй в лоб стараниями для какой-нибудь киноакадемии.

Дениз снова потёрла метки, жалея, что не могла просто соскоблить их и покончить со всем этим. Хотя от этого всё равно не было бы проку. Сущность Раума будет по-прежнему распространяться по её телу с каждым ударом сердца. Эти метки были лишь 'привязью' или демонической формой ЛоДжека*. Если Натаниэль был так же заклеймён — а судя по видениям, которые ей показал Раум, он был — зачем она вообще нужна демону? Почему он не мог просто отследить Натаниэля тем же путём, как отследил её?

Она развернулась, чтобы снова начать вышагивать … и врезалась в Спейда. Он вышел во двор так, что она даже не услышала и, отвлёкшись, пошла прямо на него.

Спейд придержал её за руки холодными ладонями, возвращая ей равновесие. Его пристальный взгляд тигрового цвета был полностью закрыт от эмоций. Он открыл рот, затем сделал паузу, как будто собирался сказать что-то неприятное и подбирал слова.

Дениз так стремилась оборвать унизительное обсуждение своей недавней реакции на него, что пролепетала первое, что пришло ей на ум.

— Что, если Натаниэль блокирует Раума? У Натаниэля они тоже есть, — Она протянула свои запястья, — но я нужна Рауму, чтобы найти его. Это бессмысленно, если только Натаниэль не обнаружил способ свести на нет действие меток, даже если этого достаточно только для того, чтобы сбросить Раума с хвоста.

Независимо от того, что там Спейд собирался сказать, это смогло отвлечь его. Он нахмурился и пробежался взглядом по её прикрытым запястьям.

— Ты права. Либо Раум лжёт о том, что способен отследить тебя через них, либо он просто преследует нас. Такая вероятность меняет то, что я запланировал, но стоит заняться её расследованием.

Дениз задумалась, в чём заключался старый план. Что, если Спейд собирался сказать, что не может продолжать помогать ей? Что её очевидное влечение делает всё слишком неловким, или что его отказы станут холоднее вследствие необходимости? Он, должно быть, думает, что она какая-то особая дурочка, потому что продолжает тянуться к нему, несмотря на то, что он ясно дал понять, что для него это всего лишь работа. Да, Спейд ответил ей в парке, но он был наполовину сведён с ума её кровью. Добавить к этому извращённую природу вампиров, и Дениз была уверена, что Спейд действовал также, даже будь она овцой.

Она должна позволить ему уйти. Она вовлекла его в то, что уже многого стоило ему и по времени, и в деньгах. Как могла она продолжать использовать его, даже имея на это праведную причину? Она не намного лучше Раума и её продавшего душу родственничка.

Дениз выпрямилась.

— Всё это выливается в намного большее, чем то, на что ты соглашался, и это несправедливо. Это было несправедливо с самого начала, но я так боялась тогда, я… Я не подумала. А теперь подумала, и не могу позволить тебе продолжать помогать мне.

Он посмотрел на неё так, будто она сошла с ума.

— Ты думаешь, что можешь уйти и справиться с этим самостоятельно?

— Я знаю намного больше, чем знала в самом начале, и возможно … возможно, я смогу даже нанять Яна, чтобы он помог мне, — добавила она, ненавидя саму идею, но заставляя себя попробовать что угодно, лишь бы позволить Спейду сорваться с крючка. — Он, как оказалось, продался тогда со всем этим собственность-за-молчание, и —

— Ты не можешь полагаться на лояльность Яна, — оборвал её Спейд. — И если бы я не был его близким другом в течение многих столетий, не мог бы и я. Мы уже говорили об этом, Дениз. Я не просто твой лучший вариант; я — твой единственный вариант.

Отчаяние закипело в ней.

— Я уже обещала, что не пойду к Кости. Ты не хотел помогать мне с самого начала, так что хорошие новости: я пришла в себя, и ты свободен.

Спейд придвинулся ближе, буквально нависая над нею, сверкая зелёным огнём своих глаз.

— Ты не пришла в себя — ты окончательно свихнулась, потому я и собираюсь игнорировать всё, что ты только что сказала.

— Не надо меня опекать, — рявкнула она.

Он выгнул бровь.

— Я всего лишь практичен. Ты потеряла много крови, затем над тобой снова поизмывался Раум. Толкает к выводу, что эти два события свели твою разумность на уровень менее чем … «оптимальный».

Гнев Дениз уступил дорогу бешенству, подпитываемому эмоциями, которые она никогда бы не позволила себе выказать.

— Иди нахрен, — выплюнула она. — Я не спрашиваю у тебя разрешение. Я говорю тебе, что уезжаю, и ты не следуешь за мной. Точка.

Глаза Спейда опасно вспыхнули.

— Попробуй. Посмотрим, как далеко ты уйдёшь.

Она сжала кулаки, но вдруг почувствовала, как боль резанула её в ладонях. Испугавшись, Дениз посмотрела на свои руки. И закричала.

Пожелтевшие, подобные кинжалам когти торчали из невозможно длинных пальцев. Их острые, отвратительные края оставили кровавые полумесяцы на её ладонях. Это не её руки. Это руки монстра.

С секунду Спейд просто смотрел на руки Дениз. Он никогда не видел такого прежде, ни разу за все прожитые столетия. А затем испуганное, полное ужаса выражение на её лице заставило его действовать.

Он сдёрнул с себя пальто и обернул им её руки, ловя несколько капелек крови, появившихся на её ладонях там, где ужасные когти прокололи кожу. Он не мог рисковать тем, что кто-нибудь наткнётся на её кровь и узнает, что это наркотик. Затем он подхватил Дениз на руки. Она всё продолжала смотреть на свои руки, хоть они и были спрятаны под пальто. Всё её тело дрожало, резкий судорожный вздох сорвался с губ. Она в шоке, понял он. Чего удивляться: вид её рук шокировал его самого, а ведь когти выросли не на его руках.

Спейд внёс её внутрь, шепча успокоительную ерунду, скорее чтобы отвлечь её, чем в надежде, что его слова заставят её почувствовать себя лучше. Второй этаж, третья дверь слева, говорил Ян. Спейд преодолел лестницу за три прыжка и вошёл в третью комнату, пинком захлопывая её за собой. Он сел на кровати, удерживая Дениз и продолжая шептать поток успокоительных обещаний, хотя понятия не имел, сможет ли сдержать их.

Он был рад, когда она разрыдалась, потому что это означало, что шок проходит. Он боялся, что это последнее событие могло сломить Дениз. В конце концов, был же предел тому, что мог вынести один человек, а ведь только на прошлой неделе он думал, что она свихнулась от стресса, прежде чем узнал о метках демона и угрозе её семье. Христос, если бы он был Дениз, он бы тоже рыдал. А возможно, и проколол бы себя.