человек двадцать — тридцать стояли, склонив головы, погруженные в молитву. Григорий быстро направился в придел, со страхом думая, что каждую минуту, пока он медлит, гибнут люди.

Молодой священник с очень яркой внешностью — черные волосы, белая кожа — увидел его винтовку и уже открыл рот, чтобы остановить его, но Григорий уже проскочил мимо.

Он заметил в стене маленькую деревянную дверь, открыл ее и увидел ведущую наверх винтовую лестницу. Позади он услышал голос:

— Остановись, сын мой. Что ты делаешь?

Обернувшись, он увидел молодого священника.

— Эта лестница ведет на крышу?

— Меня зовут отец Михаил. Нельзя входить с оружием в дом Господа.

— У вас на крыше снайпер!

Отец Михаил не ответил.

Но Григорий, не дожидаясь ответа, бросился на лестницу.

После долгого подъема в полутьме Григорий увидел еще одну дверь.

Когда голова была на уровне нижнего края двери, он левой рукой слегка приоткрыл ее, держа винтовку в правой руке. В щель ударил солнечный свет. Григорий открыл дверь пошире.

И никого не увидел.

Он прищурился от яркого света и осмотрел пространство, открывшееся ему через маленький прямоугольник дверного проема. Он был на колокольне. Снайпер был с другой стороны — если не перебрался сюда, чтобы подстеречь Григория.

Григорий осторожно сделал шаг, другой и выглянул.

Ничего не случилось.

Он шагнул за дверь.

Под его ногами крыша наклонно спускалась к желобу, вдоль которого шла балюстрада. Деревянный настил позволял рабочим двигаться по крыше, не наступая на черепицу. За его спиной башня переходила в купол.

С винтовкой в руке он осторожно обогнул башню.

Дойдя до первого поворота, увидел перед собой Невский проспект. В ясном солнечном свете ему был хорошо виден Александровский сад, а за ним — Адмиралтейство. Поодаль толпился народ, но возле церкви проспект был пуст. Снайпер без дела не сидел.

Григорий прислушался, но выстрелов не услышал.

Он осторожно прошел до следующего угла. Теперь ему была видна вся северная стена церкви. Он был уверен, что именно тут найдет снайпера, стрелявшего из-за колонн балюстрады — но здесь никого видно не было. Ему был виден проспект внизу и люди — они осторожно выглядывали из дверей и высовывались из-за углов: ждали, что будет дальше.

В следующий миг раздался выстрел снайпера. По крику с улицы Григорий понял, что снайпер попал.

Выстрел прозвучал прямо над головой Григория.

Он взглянул наверх. По углам колокольни располагались открытые башенки. В одной из них и сидел снайпер. К счастью, Григорий держался вплотную к стене, и стрелок не мог его заметить.

Григорий вернулся на лестницу. В замкнутом пространстве лестничного колодца его винтовка казалась большой и неуклюжей. Он вынул один из пистолетов. По весу он понял, что пистолет не заряжен, и выругался про себя: заряжать наган образца 1895 года было долго. Григорий вынул коробку патронов из кармана шинели и вставил семь штук один за другим в барабан. Потом взвел курок.

Оставив винтовку, Григорий, тихо ступая, стал подниматься по лестнице. Не спеша, стараясь не делать лишних усилий, чтобы не выдать себя шумным дыханием. Револьвер он держал в правой руке, дулом вверх.

Через несколько секунд он почувствовал запах дыма.

Снайпер курил. Но едкий табачный запах можно чувствовать издалека, и Григорий не мог определить, насколько близко находится от снайпера.

Впереди он увидел отраженный отблеск солнечного света. Он шел крадучись, готовый выстрелить в любой момент. Свет проникал в башню через незастекленное окно. Снайпера здесь не было.

Григорий пошел дальше. Запах табака стал сильнее. Ему кажется — или он чувствует присутствие снайпера совсем рядом, за поворотом лестницы? А если так, то чувствует ли снайпер его присутствие?

Он услышал отчетливый вдох. Это так испугало его, что он чуть не нажал на курок. Потом сообразил, что такие звуки издает курящий, когда затягивается. В следующую секунду он услышал тихий удовлетворенный выдох.

Он заколебался. Неизвестно, куда смотрит снайпер и куда направлено его оружие. Он хотел дождаться новых выстрелов, чтобы быть уверенным, что снайпер сосредоточен на том, что происходит на улице.

Ожидание могло означать еще чью-то смерть, еще какой-нибудь Яков или Варвара упадут сейчас на холодные камни мостовой, истекая кровью. С другой стороны, в случае неудачи, сколько еще людей убьет этот снайпер только за сегодня?

Григорий решил набраться терпения. Это как на поле боя: не стоит бросаться на помощь раненому товарищу, жертвуя собственной жизнью, рисковать следует лишь когда велики шансы вынести его с поля боя.

Он снова услышал вдох и последовавший за ним долгий выдох, а потом по лестнице скатился смятый бычок, отскочил от стены и упал у его ног. Было слышно, как снайпер ерзает, меняя положение в тесном пространстве. Потом Григорий услышал тихое бормотание: «Свиньи… Революционеры… Евреи вонючие… Шлюхи заразные… Дегенераты…» Снайпер накручивал себя, готовясь убивать.

Если Григорий сможет сейчас с ним покончить, это спасет кому-то жизнь.

Он сделал шаг.

Бормотание продолжалось. «Скоты… Сброд… Воры, подонки…» Голос показался ему смутно знакомым, и Григорий подумал, не встречался ли с этим типом раньше.

Он сделал еще шаг и увидел ноги снайпера, обутые в сияющие новенькие полицейские сапоги черной кожи. У снайпера был небольшой размер ноги, и сам он был маленького роста. Он стоял на одном колене, в наиболее удобной для стрельбы позе. Теперь Григорий видел, что снайпер расположился в одной из угловых башен, чтобы стрелять в трех разных направлениях.

«Еще шаг, — подумал Григорий, — и я смогу убить его наверняка».

Он сделал следующий шаг, но от волнения оступился. Он споткнулся, упал и уронил пистолет — тот с громким стуком упал на каменные ступени.

Снайпер громко выругался и оглянулся.

Григорий узнал приятеля Пинского — Илью Козлова.

Он бросился за своим упавшим револьвером — и промахнулся: тот заскользил по каменным ступеням со ступеньки на ступеньку и остановился далеко внизу.

Козлов начал оборачиваться, но из его позиции ему не так-то просто было это сделать.

Григорий восстановил равновесие и шагнул на следующую ступеньку.

Козлов пытался развернуться со своей винтовкой. Это была обычная винтовка Мосина, но с оптическим прицелом. Даже без штыка ее длина была намного больше метра, и повернуться с ней быстро Козлов не мог. Григорий был уже рядом, и дуло винтовки задело его левое плечо. Козлов нажал на курок, и пуля ударила в стену.

Тогда Козлов прытко вскочил на ноги. У него была маленькая голова и неприятное лицо. Возможно, стреляя, он словно мстил всем выросшим мальчикам и девочкам, что обижали его в детстве.

Григорий схватился обеими руками за винтовку. Они пытались вырвать ее друг у друга, стоя лицом к лицу в тесной башне, у незастекленного окна. Григорий услышал взволнованные крики и понял, что люди на улице их видят.

Григорий был выше и сильнее и знал, что отнимет винтовку. Козлов тоже это понял и внезапно разжал руки. Григорий пошатнулся. В один миг полицейский выхватил короткую деревянную дубинку и, бросившись вперед, ударил Григория по голове. У Григория потемнело в глазах. Сквозь мутную пелену он