Я ждал. Фрэнк перевернул еще пару страниц. Он читал так, словно искал инструкции по сборке, его взгляд перемещался по страницам без всякой системы, разыскивая схемы правильного воспитания ребенка.

— Тебе велели за мной следить? — спросил я.

Фрэнк кивнул, ткнув большим пальцем в фотографию новой пеленки, обладающей суперспособностью впитывать воду.

— Шекли?

Фрэнк снова кивнул.

— Хочешь зайти и поесть энчилады?

Трехкратное повторение дает магическое воздействие.

Фрэнк положил журнал, взял свой портфель и вылез из машины.

Мы вместе прошли вдоль дома. Мой хозяин Гэри Хейлс стоял в своей гостиной и наблюдал в окно, как я вхожу с человеком с подплечной кобурой и черным портфелем в его собственность. Гэри нравится, когда я так поступаю.

Я распахнул дверь в свою квартиру, как тут же появился Роберт Джонсон, ткнулся лбом в ногу Фрэнка и с негодующим видом отступил назад: сверхвосприимчивое кошачье восприятие с некоторым опозданием предупредило его, что я не один.

— Привет, черныш, — сказал Фрэнк и почесал Роберта Джонсона за ухом.

Похоже, Фрэнк прошел проверку. Роберт Джонсон принялся энергично тереться мордочкой о его башмак.

Фрэнк оглядел комнату, он все еще находился в состоянии изучения инструкций, пока его взгляд не наткнулся на висящий на стене меч.

— Тайцзи?

Я удивленно кивнул. Обычно никому не удается угадать правильно. Фрэнк указал на футон.

— Можно?

— Конечно, — ответил я.

Он сел, положив портфель на кофейный столик, а я отправился на кухню и достал две пенопластовые коробки с энчиладой. Роберт Джонсон мгновенно материализовался на стойке.

Я вытащил три тарелки из шкафчика. Две энчилады для меня, одну для Роберта Джонсона и одну для Фрэнка. Четыре тортильи, бобы и рис.

Я принес еду в гостиную, поставил тарелку Роберта Джонсона на ковер и протянул вторую Фрэнку.

Фрэнк наклонился вперед на футоне, свернул тортилью в трубочку, обмакнул в соус и откусил кусочек.

— Хорошенького понемножку, — сказал Фрэнк. — В портфеле лежит предварительное заключение медицинского эксперта на Брента Дэниелса и документы, которые я позаимствовал в Голливуд-Парк, касательно Алекса Бланксигла. И другие дела, которые расследовались в округе Авалон. — Он немного подумал. — Во всех Шекли принимал существенное участие.

— И ты их мне покажешь?

Фрэнк посмотрел на стену и пожевал тортилью.

— Я знаком кое с кем из округа Бехар, например с Ларри Драпиевски и Шелом Мастерсом. Они сказали мне, что с тобой можно иметь дело.

Я постарался не показать, как сильно он меня удивил. Ларри и Шел далеко не всегда так обо мне отзывались. Обычно они использовали совсем другие слова. Очевидно, Фрэнк застал их в момент слабости.

— Тебе следовало бы отдать все это Сэмюелю Баррере, — предложил я.

Фрэнк коротко улыбнулся и подтолкнул портфель ко мне по поверхности стола.

— Баррера будет вынужден указать источник информации, — продолжал я. — Тебе же нужен человек, который сможет отвести от тебя подозрения.

Он доел тортилью, вытер пальцы и встал.

— Очень жаль, что ты сегодня так и не вернулся домой, — сказал он. — Я ждал тебя до полуночи, а потом уехал. Договорились?

Я кивнул.

— Удачи тебе с желудком.

Тут Фрэнк улыбнулся по-настоящему.

— Да. И еще, Наварр, я кое-что слышал в департаменте. Элджин и парни, которые были во «Флоре» вчера вечером, рассчитывают, что ты вернешься в округ Авалон, когда они будут дежурить. На твоем месте я бы этого не делал.

Когда Фрэнк ушел, я сбросил выходные туфли и дал возможность пальцам ног принять свои истинные размеры. Роберт Джонсон обнаружил, что его голова идеально входит в ботинок одиннадцатого размера, забрался туда по пояс и некоторое время оставался там, энергично помахивая хвостом.

— Ты чудной, — сказал я ему.

Он пару раз переступил задними ногами и помахал хвостом.

И тут я вспомнил, что мне нельзя оставаться дома.

У меня имелся выбор из нескольких вариантов, но ни один не представлялся особенно приятным. Я забрал у Роберта Джонсона свои башмаки и направился в сторону Монте-Висты.

Когда я подъехал к дому Сент-Пьеров, из него выходила риелтор.

— Мистер Сент-Пьер? — спросила она.

Ее голос прозвучал слегка удивленно. Она придержала для меня входную дверь кончиками пальцев, на уровне уха, так моя мать брала мои футболки, когда спрашивала, не мог бы я хотя бы иногда относить их в корзину с грязным бельем самостоятельно.

— Благодарю, — сказал я.

— Я сделала наброски. — Она удобно удерживала под мышкой своего блейзера планшет цвета гнилых яблок. — У дома замечательная схема воздушных потоков.

— Мне всегда так казалось.

Она кивнула, поджала губы и еще раз оценивающе посмотрела на фасад дома.

— Я с вами свяжусь.

— Эллисон дала вам какие-то сроки?

— Она сказала «срочно».

— Превосходно.

Она улыбнулась — ситуация ее забавляла, видимо, решила, что я никогда прежде не встречал талантливого риелтора, — и вручила мне свою визитку. Шейла Флетчер и партнеры. Чернила были такого же цвета, как блейзер и ногти. Она помахала мне тремя пальцами, прошла по подъездной дорожке и села в джип.

И действительно, теперь внутри дома движение потоков воздуха производило впечатление. Иначе и быть не могло, потому что им стало нечего обтекать. Белые диваны и подставки с произведениями искусства исчезли. Оахаканские гобелены были сняты, остались лишь белые стены и голые окна. На полу стояло шесть миллионов коробок.

Однако бар все еще функционировал, и я увидел там два бокала — один со следами губной помады и остатками бурбона, другой наполовину наполненный теплой водой. Камин топили вчера вечером, и в доме пахло дымом из-за плохо работающего дымохода. Но после пожара на ранчо запах дыма нисколько меня не радовал.

Я поднялся на второй этаж и заглянул в спальни. В первой стояли упакованные чемоданы. В комнате Леса с кровати с пологом на четырех столбиках исчезли простыни и одеяла, письменный стол с