экран.

— Задница, — проскрипел попугай и расколол орех.

— Приятно познакомиться, — ответил я.

На стене за компьютером висела доска из прессованной плиты с огромным множеством самых разных бумаг, и среди них потрепанная фотография молодой Джули Кирнс,[34] на которой та, держа в руках скрипку, стоит рядом с Джорджем Джонсом.[35] Тогда ее каштановые волосы были длиннее, а сама она гораздо стройнее. И еще один снимок, более свежий, группы Миранды Дэниелс, где Джули находилась на переднем плане. Эту фотографию обрамляли вырезки из местных газет, посвященные их концертам, строчки, отведенные игре Джули Кирнс, она обвела розовым маркером. Довольно большую статью из «Стейтсмен», явно напечатанную на одной из страниц в разделе развлечений, иллюстрировала фотография Миранды Дэниелс, заснятой между контрабасом и колесом фургона. Заголовок громко оповещал читателей: «Возрождение западного свинга. Почему новый талант из Техаса штурмует Нэшвилл».

Доска поменьше, висящая слева, оказалась более приземленной. Я обнаружил на ней корешки чеков на двести пятьдесят долларов, выданных «Пейнтбраш энтерпрайзес», расписание концертов Джули и гонорары за работу, которую она получала через «Суллис темпс» в последние несколько месяцев, чтобы свести концы с концами, — базовая обработка данных для крупных корпораций в городе. Не знаю, собиралась ли Миранда Дэниелс взять Нэшвилл штурмом, но у меня не сложилось впечатления, что Джули Кирнс в ближайшее время грозило стать очень богатой.

Я просмотрел все дискеты, открыл расположенный по горизонтали шкафчик и достал оттуда стопку покрытых плесенью голубых папок. Я уже собрался пролистать ту из них, на которой стояла надпись «Личное», когда передняя дверь в дом открылась и послышался мужской голос:

— Дома есть кто-нибудь?

Хосе, виновато улыбаясь, как будто ему не терпелось попасть в туалет, на цыпочках вошел в кабинет.

Он оглянулся на дверь и сказал:

— Я должен был посмотреть.

— Тебе повезло, что я не пристрелил тебя.

— О… — он уже собрался засмеяться, но тут увидел мое лицо. — У вас ведь нет пистолета, или есть?

Я пожал плечами и снова занялся папками. Я никогда не ношу с собой оружие, но говорить ему этого не собирался.

Хосе немного пришел в себя и принялся оглядываться по сторонам, брал и ставил на место безделушки, изучал корешки книг. Попугай ел фисташки и смотрел на него.

— Задница, — сказал он снова.

Я дал ему еще орехов, потому что верю в закрепление позитивных отношений.

Быстро пролистав папку с надписью «Личное», я понял, что по большей части речь там идет о долгах Джули, и их оказалось великое множество. Кроме того, я наткнулся на бумаги известной в штате компании «Консультации по кредитованию» и понял, что Джули примерно два месяца назад начала с ними переговоры касательно своих долгов. Получалось, что ей принадлежали только дом, попугай и «Кугуар» 68- го года, в котором ее застрелили. На дом она уже оформила две закладные и находилась на расстоянии одного чека Шекли от того, чтобы стать бездомной бродягой.

Я включил компьютер Джули, решив, что быстренько его проверю и заберу с собой жесткий диск, чтобы просмотреть в спокойной обстановке, если меня что-нибудь заинтересует.

Однако ничего стоящего я не нашел. На самом деле там вообще ничего не было. Я сидел и смотрел на пустой зеленый экран, на котором командная строка ДОС спрашивала меня, куда подевались его мозги.

Я секунду подумал, выключил компьютер и снял корпус. Жесткий диск был на месте. Его стерли, но не забрали. Хорошо. Я вытащил его, завернул в газету и убрал в рюкзак. Теперь моему братцу Гарретту будет чем заняться.

— Что это? — спросил Хосе.

Он подошел, встал у меня за спиной и заглядывал через мое плечо, завороженный зрелищем разобранного компьютера. Запах его одеколона был таким сильным, что попугай чихнул.

— Ничего, — ответил я. — Совсем. Кто-то позаботился о том, чтобы мы не смогли ничего найти в компьютере Джули Кирнс.

— Это, наверное, тот мужчина, который приходил, — предположил Хосе.

— Какой мужчина? — обернувшись, спросил я.

— Я же пытался вам сказать на улице, — в отчаянии выпалил Хосе. — Мужчина, который приходил в субботу ночью. Вы говорили, что знаете про него.

— Подожди-ка минутку.

Я провел мысленную проверку данных. Ночь субботы, это перед тем, как я разговаривал с Джули. Я занимался стандартным наблюдением, используя методы, к которым даже Эрейни не смогла бы придраться. Следил за домом до пяти минут двенадцатого, иными словами, еще полчаса после того, как погас свет, потом намазал мелом шины «Кугуара» Джули на случай, если она решит куда-то поехать ночью, и отправился к себе, чтобы немного поспать перед тем, как вернуться в Остин к половине пятого на следующее утро.

— Когда приходил мужчина? — спросил я у Хосе.

— Он постучал в дверь Джули в пятнадцать минут двенадцатого, — с гордым видом ответил Хосе. — Я специально посмотрел на часы.

Попугай встряхнулся и проскрипел:

— Дерьмо, дерьмо, дерьмо.

— Точно, — согласился с ним я.

Когда дело доходило до слежки, Хосе вел себя как настоящий профессионал.

Он вспомнил, что какой-то мужчина разбудил Джули Кирнс ровно в одиннадцать пятнадцать в субботу вечером, вошел в дом и принялся спорить с ней в гостиной. Их разговор продолжался восемь минут и двадцать секунд. Хосе видел их в окно и смог без проблем описать мужчину — латиноамериканец, коренастый, хорошо одетый, возраст — около шестидесяти. Рост сто семьдесят три сантиметра, вес — 135 кг. Приехал на желто-коричневом «БМВ». Хосе сообщил мне номер, хотя после его описания мне он уже не требовался.

Сосед Джули с сожалением признался, что слышал лишь несколько фраз, которыми та обменялась со своим посетителем, когда он уходил. Речь шла о деньгах.

Хосе сказал, что Джули Кирнс держала в руке свой «ледисмит», маленький револьвер калибра 0,22, когда вышла на крыльцо во второй раз. У него создалось впечатление, что она выгнала мужчину вон.

— Однако не стала стрелять, — с разочарованием добавил он.

Я сказал, что тот оказал огромную услугу стране, и проводил его до двери. Хосе обещал позвонить по номеру, который я написал у него на руке, если вспомнит что-нибудь еще.

Я вернулся в дом Джули, посмотрел на разобранный компьютер и перевел взгляд на попугая по имени Задница, голодного, одинокого и страдающего от жажды, который доел остатки фисташек и теперь изучал мой нос.

— Ты не понравишься Роберту Джонсону, — сообщил я ему.

Попугай наклонил голову и попытался вызвать у меня жалость.

— Великолепно, — сказал я и протянул руку.

Задница взлетел и приземлился на мое плечо.

— Шумный ублюдок, — сообщил он мне на ухо.