– Всех троих?

– Нет, Мартин оказался на месте. Там было человек семь или восемь тех, кто остановился на ночлег. Я прошелся между ними на цыпочках, вижу – младший братец спит, ну прямо дитя, – а два соседних матраса пустые, и ни брата, ни Болдуина и в помине нет.

– Их наверняка предупредили. Иначе как такое могло случиться? – прорычал коронер. – Это де Ревелль, больше некому. Он таким образом пытается спасти свою репутацию, иначе вчерашний суд превратится в настоящую комедию. Если мы не поймаем их в городе и им удастся скрыться, они, скорее всего, сбегут во Францию.

– Думаете, Гервез причастен к этим убийствам?

Джон хмыкнул, не сбавляя шага.

– Признаться, я буду очень удивлен, если выяснится, что он ни при чем. Какие у сквайра могут быть причины для убийства? Он ничего не приобретает, ни в чем не выигрывает.

Гвин задумался о том, каким образом преступников предупредили.

– Честно говоря, на постоялый двор попасть проще простого. На нижнем этаже, когда мы пришли, храпело несколько пьянчужек, да и вообще, у Несты нет обыкновения запирать дверь на ночь.

Они свернули на Айдл-лейн, где на пустыре располагалась таверна, хорошо заметная под ярким светом луны. На входе с копьем в одной руке и топором в другой стоял хромой Эдвин.

– Пусть только попробуют проскочить мимо меня, капитан! – храбро заявил он, хотя из-за слабого зрения вряд ли смог бы отличить друга от недруга.

Джон одобрительно похлопал его по плечу:

– Отправляйся побыстрее в замок. Скажи сержанту, пусть поднимет с постели шерифа и констебля и приведет сюда с полдюжины людей. Скажи, это приказ коронера. Мы должны немедленно устроить погоню, чтобы не дать негодяям уйти.

Эдвин, возбужденный возможностью тряхнуть стариной в схватке, заковылял со всей быстротой, на которую был способен, оставив Гвина и коронера решать, каким должен быть их следующий шаг.

– Пока солдаты из замка доберутся сюда, пройдет немало времени. Но рассветет часов в семь, не раньше, значит, эти двое до семи часов не смогут выйти за городские ворота.

– А как же с их лошадьми? – хмыкнул Гвин. – Или они попытаются улизнуть из города верхом?

Джон оглянулся на пересечение узких улочек, где сходились Айдл-лейн и Мясной ряд.

– Конюшня постоялого двора вон там. Пойди проверь, не забрали ли они коней. Растолкай конюшего и предупреди, чтобы никому без нашего разрешения лошадей не отдавали.

Гвин поспешил в одну сторону, а Джон осторожно двинулся в другую, вниз по Рак-лейн. Если не считать нескольких ночных кошек, множества снующих туда-сюда крыс и одинокой поскуливающей собаки, улицы были пустынны. В чистом морозном небе висел яркий лунный диск, и освещенные его светом улицы четко просматривались. Однако было и достаточное количество теней, где могли бы спрятаться двое отчаявшихся мужчин, которым нечего терять, кроме своих жизней.

Коронер остановился в месте слияния двух улочек, не зная, в какую сторону направиться. Де Бонвилль с Болдуином могли к этому времени находиться в какой угодно части города – они покинули постоялый двор с час назад, а то и больше.

Городские стены являются для них непреодолимым барьером, разве что им удастся подкупить привратника, чтобы тот выпустил их – или, цинично подумал Джон, кто-нибудь из облеченных властью горожан прикажет открыть ворота для беглецов.

Он услышал шаги возвращающегося от конюшни Гвина и вышел на середину грязной дороги, чтобы его было видно и помощник не набросился на него с оружием по ошибке.

– Их лошади на месте. Выходит, им придется полагаться только на собственные ноги. Куда же они могли пойти, чтобы при первом свете не попасться на глаза погоне?

Джон сдвинул шлем на затылок, потому что длинная металлическая пластинка натерла нос, и задумался, что бы сделал он, окажись он в ситуации, подобной той, в которой находились сейчас два беглеца?

– Река! – неожиданно воскликнул коронер.

Здесь, в юго-западной части Эксетера, Уотергейт – водные ворота – открывал доступ к пристани заходящим в реку Экс с моря кораблям. Джон вытянул руку в направлении Стрипкоут-хилл, указывая на внутреннюю часть городской стены.

– Можем поискать тут, пока не прибудет сержант с солдатами. Сомнительно, чтобы шериф очень спешил помочь нам, а вот на содействие Ральфа Морина рассчитывать можно.

Пока они торопливо шагали вниз по крутому склону, Гвин спросил, не стоит ли разбудить местных жителей и устроить облаву. По закону, в случае совершения преступления или обнаружения тела, следовало поднять на ноги четыре ближайших дома, жильцам которых полагалось организовать погоню за преступниками. Но Джон счел лишней тратой времени колотить в двери сонных горожан в четыре часа ночи, втолковывать им, что к чему, и слушать затем их бессмысленный топот их ног по темным улицам.

Они достигли стены неподалеку от Западных ворот, затем преодолели последние несколько ярдов, отделявших их от двух расположенных по их сторонам башен. Там их остановил окрик бдительного стража.

– Слава Богу, хоть кто-то не спит, – буркнул Джон, чье мнение о горожанах, привыкших к мирной жизни, было не самым хорошим. Привратник доложил, что за несколько часов караула не видел ни единой живой души и, конечно же, ни за какие деньги не открыл бы никому ворота. За подобное нарушение закона, связанное с опасностью для города, полагалась смертная казнь, даже в те времена, когда поблизости не было ни войн, ни мятежей.

– Нет ли нигде места, где двое мужчин могли бы перебраться через стену и покинуть город? – спросил Джон, глядя на укрепление высотой в пятнадцать футов, построенное из обычного мягкого красного камня. Иногда из-за отсутствия средств или по причине невнимания городских властей стены попросту начинали рушиться.

Охранник покачал головой:

– Все камешки до единого на месте. Добрый город выделил в прошлом году денег, спасибо мэру, и в прошлом году стену подлатали. Так что и муравей не пролезет, не то, что человек.

Джон и Гвин двинулись дальше на восток, прислушиваясь, не раздастся ли топот приближающихся солдат.

Но вокруг по-прежнему царила тишина. Они добрались до Уотергейта, не заметив никаких признаков присутствия людей.

Уотергейт находился в самом углу городских стен, выходя прямо к причалу. Ворота были закрыты, а привратник, которого они разыскали, крепко спал. Отчитав его' за головотяпство, коронер и его помощник направились назад в город, выбрав для этого невзрачную улочку, ведущую к Шамблс и заканчивающуюся у кафедральной территории.

Неожиданно Гвин схватил Джона за руку. Они застыли на месте, напряженно вглядываясь в уходящий влево темный переулок. Оттуда до них донеслось позвякивание металла; сомнительно, чтобы это была кошка или крыса. И коронер, и его напарник были в кожаной обуви, и тонкий слой грязи делал их шаги совершенно неслышными.

Гвин растворился в тени с одной стороны улицы, а Джон скрылся за углом перекрестка. Противоположную сторону переулка освещала яркая луна.

Они ждали, словно статуи, невидимые в темноте.

Вновь звякнул ударившийся о камень металл.

Из-за угла соседнего здания в переулке медленно появился человеческий силуэт. Незнакомец неслышно пересек улицу и исчез в тени противоположной стороны, в пяти ярдах от того места, где затаился Гвин. Затем возник второй силуэт, не такого крепкого сложения, и частично скрытый темнотой, лишь немного освещаемый светом луны. Зато видимая часть силуэта включала руку, держащую обнаженный меч.

Не подозревая о присутствии поджидающих их всего в нескольких футах преследователях, беглецы перешептывались, и их разговор был отчетливо слышен в неподвижном морозном воздухе.